Лиз терпеть не могла начальника Дрейка. Когда он пришел к ним перед первым внедрением Дрейка, она достала откуда-то из коробок с барахлом, приготовленным на благотворительность, кружку с потеками краски и фаянса по ободку, налила кофе и отодвинула от себя, словно это было отвратительное вредоносное насекомое. Ванхортон сделал глоток и с тех пор Лиз тщательно следила, чтобы его руки не касались никакой другой посуды в их доме. Перед уходом Ванхортон всегда мыл за собой эту кружку, а Лиз перемывала ее в посудомойке и убирала поглубже в шкаф до следующего раза.
Но сейчас кружка стояла рядом с раковиной. Дрейк почувствовал, как по спине ползет холодок, всегда предупреждавший его об опасности.
В доме по-прежнему было тихо. Дрейк вышел из гостиной в коридор и направился в кабинет Лиз.
У окна стоял ее мольберт с электронным листом для чертежа. На полочке под ним были аккуратно сложены четыре разных стила. Дрейк подошел к мольберту и прикоснулся пальцами к матовой поверхности. Электронный лист ожил, высветив неоконченный чертеж. Дрейк вздрогнул и отдернул руку.
Через весь лист прямо по тонким линиям изящного загородного дома с круговой террасой шла жирная кривая черта, похожая на шрам от охотничьего ножа.
Томми Вальтер не был женат, и никто не знал, откуда он родом, за это Дрейк мог поручиться. Посмотрев на то, что делают с человеческим телом в попытке выдавить нужную информацию, он с самого начала решил работать в одиночку. Никто не знал про Лиз; никто не знал, где они живут, кроме Ванхортона.
Не чувствуя под собой ног, Дрейк вышел из кабинета и направился по коридору в спальню, зная, что́ там увидит.
Сколько прошло времени? Дрейк вспомнил робота-газонокосильщика перед домом.
Его заряда хватает месяца на три; вряд ли у тех, кто забрал Лиз, было столько терпения. Ему бы уже сообщили если они добрались до нее, то прекрасно знали, кто он и как с ним связаться.
Коридор упирался в закрытую дверь спальни. Лиз никогда не закрывала эту дверь.
Она вообще никогда не закрывала двери говорила, что за годы их брака привыкла быть дома одна. Кем бы они ни были, им нужна была не Лиз, а информация. Знает ли он достаточно, чтобы купить ей жизнь?
Холодная ручка двери легла в ладонь, как рукоять пистолета. Кого он может продать за Лиз? Весь свой отдел. Спецоперации Департамента, которые шли через него и его коллег. Рогана с его левыми номерами если это конкуренты Рогана. Ванхортона если только он не заодно с ними.
Дрейк аккуратно нажал на ручку. Дверь щелкнула и медленно отворилась.
В спальне было темно и тихо. Французские окна, выходящие в сад, были зашторены. Дрейк замер на пороге, почти ожидая выстрела из-за плотных штор. Потом сделал несколько осторожных шагов.
На покрывале в центре аккуратно застеленной кровати лежала тонкая черная пластина коммуникатор Дрейка. Перед внедрением он всегда выключал его и отдавал Лиз. Это был один из их ритуалов «на удачу».
Дрейк выдохнул сквозь стиснутые зубы, протянул руку и положил указательный палец в углубление. Коммуникатор ожил, и над кроватью появилось голографическое изображение ухоженной молодой женщины с гладкой прической.
Женщина улыбнулась, совсем чуть-чуть промахнувшись мимо Дрейка, и сказала:
Меня зовут Джейн Банхофф. Дрейк машинально поднял пистолет и прицелился между ее идеально ровных бровей. Женщина, не моргнув, продолжила: Это автоматическое сообщение из Центра Сновидений Юго-Западного округа. Ваша супруга, Элизабет Барри, назначила вас единоличным адресатом ее мыслеобразов в связи с получением номера и Переносом, осуществленным 24 июня. Вам необходимо явиться в Центр Сновидений по месту жительства, чтобы подписать согласие на запись, хранение и получение мыслеобразов. Центр Сновидений Юго-Западного округа работает круглосуточно. Наш адрес
Сквозь полупрозрачный лоб говорящей женщины Дрейк видел шторы на окнах, ведущих в сад. Шторы не шевелились, но он всё равно в два прыжка пересек спальню и резким движением отдернул тяжелую пыльную ткань.
Солнечный свет ослепил его. Дрейк зажмурился; горячая багровая пелена обожгла веки, просачиваясь между ресниц.
В саду никого не было.
Глава 3. Гордон
Нет, сказал Гордон с раздражением, это совсем не похоже на сон.
Журналистка поморщилась от его тона, но он был уже в том возрасте, когда человек может позволить себе не обращать внимания на эмоции собеседников.
Когда вы спите, ваш мозг занимается перераспределением полезных веществ с помощью глимфатической системы. А при Переносе Гордон поднял голову и увидел, что в выпуклых глазах журналистки отражается суматранская орхидея, посаженная Софией, а больше не отражается ничего. Он вздохнул и закончил: При Переносе в мозгу происходят совершенно другие процессы.
Журналистка подалась вперед и по-ученически наклонила толстую шею.
Какие?
Можно сказать, что человеческий мозг как орган, состоящий из живых клеток, умирает.
Навсегда?
Гордон закатил глаза.
Гипотеза обратного Переноса была дважды опровергнута в начале века, терпеливо сказал он. Один раз под руководством вашего покорного.
Видимо, все-таки недостаточно терпеливо потому что на веранде немедленно появилась Линди. Она принесла теплый клетчатый плед, которого он не просил, наклонилась, укрывая его худые старческие колени, и укоризненно прошептала над самым ухом:
Пап
Спасибо, милая, сконфуженно пробормотал Гордон и повернулся к журналистке. В этом нет ничего страшного. Наш мозг всю жизнь так или иначе занят умиранием. В моем возрасте это особенно наглядно: мы с вами только начали разговаривать, а я уже не помню, как вас зовут.
Эмбер, прошелестела она чуть слышно, и лоб у нее пошел красными пятнами. Эмбер Джиу.
Что вы знаете о Переносе, Эмбер?
То же, что и все, журналистка растерянно пожала плечами. На Гарториксе человек может жить вечно.
А на Земле он при этом что?
Эмбер молчала, глядя на него своими выпуклыми глазами, полными бледно-розовых цветков суматранской орхидеи. Интересно, сколько они вообще живут, вдруг подумал Гордон. Прошло уже тридцать шесть лет, а она всё еще цветет каждое лето.
На Земле наш с вами человек умирает, назидательно произнес он.
Изысканные очертания орхидеи слегка расплылись: выпуклые глаза журналистки наполнились слезами. Этого еще не хватало, с тоской подумал Гордон. Линди меня убьет. Или просто расскажет Микке за ужином, и тот снова заберет близнецов, когда уедет.
Пока мы бодрствуем, в мозгу происходит множество разных процессов, нехотя пояснил он. Все они очень энергозатратны, поэтому мозг устает и нуждается в отдыхе; это называется «сон». Если мы возьмем среднюю продолжительность жизни взрослого человеческого мозга которая, как вы можете видеть на моем примере, за последние пятьдесят лет увеличилась просто до неприличия, уберем из нее промежутки сна и запустим всё остальное на ускоренной перемотке, чтобы уложиться примерно в две недели, мы получим то, что происходит с мозгом после получения номера.
То есть это неуверенно произнесла Эмбер.
Гордон вздохнул.
Получив номер сложный биохимический код-сигнал, причины и механизмы возникновения которого по сей день до конца не изучены, мозг как бы начинает жить на полную катушку. И в течение двух недель полностью разрушается. В этом и была суть открытия, которое сделало Перенос возможным.
Эмбер осторожно кивнула, не сводя настороженных глаз с Гордона.
Представьте, что мы разгоняем мозг в центрифуге, медленно и раздельно произнес Гордон. От него отделяется нечто. За неимением лучшего слова мы называем это «сознанием». Именно оно становится объектом и агентом Переноса.