Затем ее лицо изменилось. Вместо несчастного выражения на нем появилась одна из ее очаровательных улыбок.
Это кое о чем мне напомнило. На следующей неделе я начинаю новый курс, так что по четвергам вечерами меня не будет.
Мне стало не по себе. И не только потому, что ее не будет дома. Что-то произошло. Хотя мы ведь еще не все друг о друге знаем? В этом и заключается суть супружеской жизни.
И тут я вспомнил и достал шарф.
Купил тебе подарок.
Подарок? Почему?
Потому что мне так захотелось.
И вот опять она. Эта чудесная улыбка.
О, Том, он прекрасен. Какие удивительные цвета. Такой красивый узор пейсли.
Я не знал, что это значит, но не хотел признаваться. Главное, она обняла меня. И все снова стало хорошо.
Несколько недель спустя центр искусств закрылся из-за нехватки финансирования. Занятия прекратились. Я постарался не показывать своего облегчения. Сказал вместо этого:
Неважно. Когда у нас появятся дети, ты все равно захочешь оставить занятия.
Но я буду скучать по своим ученикам! В ее прекрасных темно-карих глазах блестели слезы. Мне нравится направлять их руки и наблюдать, как загораются при первых уверенных штрихах лица тех, кто даже не подозревал в себе такого умения.
Разве тебе недостаточно меня? спросил я, понимая, что это звучит глупо и по-детски.
Конечно, достаточно.
Она откинула назад волосы и потянулась, чтобы поцеловать меня в губы. Я сдался. Невероятно, какой эффект на меня она производила.
Несколько недель спустя Сара позвонила мне на работу. Я уже просил ее так не делать. Это выглядело непрофессионально. Мне нужно было подавать пример своей команде.
С тобой все в порядке? спросил я.
Угадай что? Ее голос звучал игриво. Ты скоро станешь папой!
Пока она говорила, я заметил одного из старших партнеров, который приближался ко мне своей размеренной, целеустремленной походкой.
Очень хорошо, вежливо произнес я в трубку.
Думала, ты будешь на седьмом небе от счастья!
Я сейчас иду на встречу.
Так ты не можешь говорить?
Вот именно.
Я положил трубку как раз вовремя.
Надеюсь, я не помешал чему-то важному, Том?
Вовсе нет, ответил я.
Затем он начал говорить мне, что управление было «очень впечатлено» моей работой и хотело бы рассмотреть мою кандидатуру на должность младшего партнера. Но я не мог сосредоточиться. Был слишком взволнован тем, что сказала Сара. А еще напуган. Отцовство это такая ответственность. Что, если я все испорчу, как сделал мой папа? Во время медового месяца я твердил себе, что быть достойным родителем не так уж трудно. Но теперь, когда это стало реальностью, у меня начали появляться сомнения.
По дороге домой я остановился у цветочного магазина и, чтобы подстраховаться, попросил «смешанный букет». Арабелла однажды подняла страшный шум, когда я купил ей хризантемы. Она назвала их гаражными цветами.
Я нашел Сару на кухне.
Прости, что не смог с тобой поговорить, сказал я, осторожно передавая ей букет, перевязанный розовой лентой. Ты позвонила в непростой момент. Но твои новости просто потрясающие!
Наши новости, поправила она, снимая фартук. Сара готовила что-то вроде рагу. Называлось гуляш из тофу. Это удивительно, правда? Она взяла мою руку и положила себе на живот. Я не смел пошевелиться, опасаясь повредить что-нибудь внутри нее.
Поговори с ним, предложила Сара.
Я громко рассмеялся:
Это же еще не настоящий человек.
Чушь собачья! Он или она может нас слышать, ты же знаешь. Так написано в книжках про беременность. Ты слушаешь, малыш? Мы будем любить тебя вечно. Не так ли, папочка?
Она одарила меня одной из своих чудесных улыбок.
Да, сказал я и внезапно почувствовал себя намного лучше. Будем.
Три недели спустя субботним утром Сара разбудила меня. Солнце уже начало пробиваться сквозь занавески. Я заметил, что между двумя кусками материи был небольшой раздражающий зазор прошлым вечером их задергивала Сара, а не я. Когда я встал, она застонала.
У меня болит живот.
Попробуй облокотиться на подушки, мягко ответил я, направляясь к действовавшим на нервы занавескам.
Позади меня раздался тихий вздох, а затем крик. Я обернулся.
Взгляни! воскликнула она, указывая на простыни.
Сара лежала в луже крови, которая все увеличивалась.
Мой разум заметался. Я изо всех сил пытался его удержать. Думать. Быть спокойным.
Все в порядке, произнес я.
Откуда ты знаешь?
Я оставил вопрос без ответа, а взамен сказал:
Мы позвоним 999.
Числа. Практические шаги. Вот в чем было дело. С ними я чувствовал себя увереннее. Все будет хорошо.
Должно быть.
Но если бы присяжные на своих скамьях узнали сейчас правду, то наверняка первыми не согласились бы.
* * *
Окно водителя опущено.
Залезай, говорит он.
Мне нужно вернуться к полуночи.
Просто залезай, ладно?
Он барабанит пальцами по рулю. На его правой руке большой серебряный перстень.
Похоже, с черепом.
Я оглядываюсь вокруг.
Улица пуста.
Давай, говорит водитель. У меня есть идея. Будет весело.
Глава 8. Сара
Ребенка мы потеряли.
Когда я очнулась в палате, мне сказали, что сделали дилатацию и кюретаж. Видимо, так называется «выскабливание», чтобы очистить мою матку «и подготовить ее к следующему разу».
А если следующего раза не случится? Была ли в этом моя вина?
Как можно в один миг быть беременной, а в следующий уже нет? Пока я принимала душ, по моим ногам хлынула кровь. Из-за этого я разрыдалась еще сильнее.
Когда мы вернулись домой, Том был таким милым, приносил мне чай в постель и гладил по спине.
Конечно, я поеду с тобой, сказал он, когда я получила письмо из больницы с предложением пройти обследование через несколько недель. У меня назначена встреча, но я ее отменю. Ты гораздо важнее.
К моему ужасу, нас направили в женскую консультацию, где пришлось ждать в комнате среди самодовольных беременных женщин, которые заботливо поглаживали свои животы и разговаривали с другими о том, «сколько недель осталось».
Миссис Уилкинс? позвала медсестра.
У меня по-прежнему возникало ощущение «это о ком?», когда я слышала свою новую фамилию.
Часто, сказала медсестра, как только мы оказались в кабинете, самопроизвольный аборт естественное развитие событий, если с плодом что-то не так.
Аборт? Я задохнулась. Ничего подобного не было.
Я использовала медицинский термин для обозначения ситуации, когда беременность без предупреждения заканчивается, пояснила та. Это, безусловно, расстраивает. Но, по крайней мере, теперь вы знаете, что можете забеременеть. Подождите три месяца, а затем попробуйте еще раз.
Три месяца? Казалось, что это целая вечность. Но в те дни давали такой совет.
Я в одиночестве шла домой по Оксфорд-стрит, все еще чувствуя себя неуверенно после операции. Том вернулся в офис. Недавно начали включать рождественскую иллюминацию. Дети, распахнув глаза, смотрели на пластиковых оленей в натуральную величину в витринах «Селфриджес». Среди малышей была кроха со светлыми косами, которая показывала на оленей пальчиком. Я хотела себе такую же. Почти тянуло броситься к ней и унести прочь. Почему моя мама не ценила меня сильнее? Тогда, возможно, и не поехала бы на машине без меня.
Нет. Я не позволяла себе думать о тех мрачных временах. И все же не могла перестать. Мои мысли кружились и кружились, и когда я добралась до входной двери в дом Тома по-прежнему считала, что дом «его», а не «наш», уже отчаянно хотела выпить. Мне велели отказаться от спиртного, пока мы пытаемся забеременеть. Но черт с ним. Том не узнает, если это будет водка, от нее не остается запаха. Я выпила полбутылки, а потом заснула.
В какой-то момент среди ночи я смутно почувствовала, как он вошел. Затем нежно поцеловал. Почти сразу мое тело, как и всегда, растаяло от его прикосновения. Я повернулась к нему.