А может, никаких объяснений нет, и прав Эльрик, утверждающий, что это осаммэш, дар предвидения, сводит его с теми, с кем ему по пути. Не любит он свой талант, не пользуется им, но не может запретить таланту пользоваться собой.
Здесь в ближайшее время станет оживлённо, предупредил Эльрик, прежде чем Зверь успел сказать, что принимает приглашение.
Нет, мгновенно отреагировал Роджер. Здесь будет тихо, постельный режим, физиотерапия, реабилитация и идеальная дисциплина.
Эльрик вздохнул.
Ворон занервничал и растопырил крылья.
Шнурок, уже снова улёгшийся под креслом, несколько раз стукнул по полу хвостом.
Ринальдо закатил глаза.
Лицо Клауса стало настолько индифферентным, что он вообще перестал походить на человека. Превратился в идеальную модель телохранителя.
У меня есть обязанности, напомнил Эльрик.
У меня тоже, отрезал Роджер, и я их всё это время выполнял, а ты своих благополучно избегал четыре месяца, значит, сможешь обойтись и дальше.
Я вернулся раньше, чем планировал, потому что обстоятельства потребовали моего присутствия.
А я должен позволить тебе превратить лечебный корпус в рабочий кабинет в благодарность за то, что мне больше не приходится общаться с тобой посредством медиума?
Это кто тут медиум? поинтересовался Ринальдо.
Роджер, оказавшийся опасно близко к переходу союзника на другую сторону баррикад, поднял руки:
Мы говорим о твоём старшем брате. Их у тебя что, так много, чтоб разбрасываться?
Он не будет да ничего он не будет, он же ничего не может. Во взгляде Ринальдо, брошенном на Эльрика, не было особой уверенности.
Зверь вот тоже сомневался. Не в том, что Князь «не может», а в том, что «не будет». Потому что у Эльрика одно с другим, как бы так помягче не всегда коррелировало.
Я буду делать всё, что нужно, пообещал Эльрик.
Разумеется, это никого не успокоило. Даже наоборот.
Если я спрошу его, кому именно нужно, он скажет, что ему. Роджер сделал странное для врача движение, такое, будто сворачивал кому-то шею. И получится, что он вроде бы на моей стороне. Потому что ему сейчас нужно восстанавливаться, а это в моих интересах. Но ему слишком многое нужно кроме этого. Он не будет есть
Я пока и не могу.
Не будет спать.
Четыре месяца, Роджер! Неужели четырех месяцев сна недостаточно?
А потом встанет и сбежит
Но ты же как раз и хочешь, чтобы я мог вставать и бегать.
Не в первый раз они об этом говорили. Точно не в первый. Бывают такие темы, которые от повторения не теряют актуальности.
Он будет, сказал Зверь, есть и спать точно будет. Я умею.
Чего он не мог, так это не дать Эльрику работать, но на такое никто был не способен. И Роджер это понимал. И Ринальдо. Идеал недостижим. Но к нему можно хотя бы попытаться приблизиться.
* * *
Оживлённо в коттедже стало не просто «в ближайшее время», а уже через пару часов после того, как Князь восстал с одра. Посетителей не прибавилось, но шонээ заработали с полной отдачей, а это было всё равно что беспрерывный поток людей. Встреча за встречей, вопросы, ответы, распоряжения, приказы. В Саэти, правда, рабочий график Эльрика был куда напряжённей. Но там шла война.
А здесь планируется экономический переворот, объяснил Князь, когда Зверь угрозами и вымогательством заставил его сделать передышку. Причём на моих условиях. Это посерьёзней иной войны. Нам сейчас нужно постараться, чтобы как раз войны и не было.
«Нам» это всем тем людям и нелюдям, с которыми Эльрик встречался, то есть связывался, и которые сами по себе были кем-то вроде королей или по меньшей мере министров и генералов. Зверь достаточно разбирался в глобальной политике, чтобы знать в лицо официальных правителей Этеру и наиболее развитых планет, но недостаточно, чтобы знать правителей неофициальных.
Как-то не до того было. Сразу стал работать в клинике, увлёкся практической психиатрией, теперь вот вообще учёным стал. А ведь когда в Саэти попал, первым делом постарался выяснить, у кого там реальная власть, кого стоит бояться, а с кого можно попробовать получить пользу.
В Сиенуре таких вопросов не возникло. Эльрик есть, вот и ладно. Эльрик и другие представители семьи де Фокс. В Саэти был только один де Фокс, а шума и движухи от него внезапно для всех случилось столько, что карту мира пришлось перерисовывать. Здесь же обитала целая семья. И от них шуму происходило куда больше, но это был шум такой словно бы фоновый. Ни одно большое дело не обходилось без участия де Фоксов, однако к этому все привыкли, этому никто не удивлялся и вроде бы никто не обращал на это особого внимания. Ну да, есть у них влияние везде и на всё. Но так всегда было и всегда будет, а если б вдруг оказалось не так, вот это бы вызвало удивление, пересуды и как бы опять же не перерисовывание карты.
Зверь ещё не в полной мере осознал себя необходимой частью основания, на котором де Фоксы строили своё могущество. Он пока осознавал лишь свою необходимость для Эльрика, которому нужен был просто так, из-за ничего. Любая мысль о своей ценности или полезности по-прежнему вызывала злость, но, вообще-то, приносить пользу ему всегда нравилось. Надо было лишь подождать, чтобы окончательно утвердить для себя отсутствие взаимосвязи между полезностью и правом на жизнь.
Эльрик же на следующий день после возвращения в мир живых озадачил его снова. Он и здоровый это делал постоянно, и пока в коме пребывал, и в покалеченном состоянии ничего не изменилось. Прямо с утра явились посетители реальные, а не виртуальные. Двое шефанго: мужчина и женщина. Кареглазый брюнет с забранными в хвост густыми волосами и женщина тоненькая, русоволосая, на две головы ниже своего спутника. Зверь, никогда раньше не видевший женщин-шефанго, залип, не в силах отвести от гостьи взгляда. А Эльрик подлил масла в огонь, когда представил обоих.
Готтре оллаш Мигара-Йеррх конунг Шарни. Йеррх отассер Моруанец. Готтре оллаш Хортах-Айла эрте Фош, конунг Страйшанго, шенирэ геррсе. От'ассер готтре Косатка6. Мигара моя жена, Хортах мой дэира.
Зверь всегда считал себя незашоренным. Думал, что не оглядывается на правила, а нормам если и следует, то исключительно добровольно и осознанно, потому что ему для следования нормам нужно было прилагать усилия. В общем, был уверен, что мыслит широко и допускает возможность всего, что не противоречит законам физики, и многого противоречащего. Но сейчас перед ним были жена Эльрика и его муж? «Дэира» ведь как-то так и переводится. Тресса назвала бы дэирой Мигару, а Хортаха мужем.
Всё это надо было как-то уложить в голове. Одно дело знать, что у Эльрика в смысле у Трессы, которую Зверь тоже никогда не видел, есть муж. Другое дело убедиться, что он и правда есть. И имеет какое-то блин, прямое! отношение к Эльрику. И при всём при этом ещё неплохо было бы перестать пялиться на Мигару. Хотя бы перестать думать о том, что женщины-шефанго это очень, очень, очень странные страшные существа.
Эльрик тем временем представлял его. «Готтре оллаш Вольф фон Рауб. Отассер готтре Волчонок, но в этом мире он пока не обзавёлся прозвищем». И даже не ухмылялся, выглядел серьёзным. Выглядел! Зверь без всякой эмпатии знал, что Князь в глубине души потешается над ним, получает массу удовольствия от его замешательства. И не важно, что души нет. Души нет, а глубина есть. Чёрная и злобная!
Мигара была в маске. Женщины-шефанго носили маски и вуали, делали мейкап, использовали любые возможности украсить себя под предлогом защиты окружающих от невыносимой шефангской красоты. Магию, смягчающую воздействие на психику, они при этом тоже использовали, так же как и мужчины. Но от украшений не отказывались.