Что-то шептала трава под ногами. Лунные лучи падали на вершину хёрга, будто дождь, вызывая к жизни уснувший росток духа.
И вот он услышал призыв. Холодное веяние усилилось. Снефрид опустила бубен на землю.
начала она, подняв руки с жезлом вёльвы над хёргом.
Дух был уже близко; Снефрид ощущала его как большое темное пятно, лишь высотой схожее с человеческой фигурой. Накатывало ощущение стойкого холода, цепенящего тело и душу. Вот-вот возникнет чувство, будто ее и призрак отделяет от прочих прозрачная стена она уже знала его по встрече с собственным покойным дедом, Хравном. И тогда призрак заговорит, но услышит его одна Снефрид; прозрачная стена поглотит все звуки внешнего мира
Ётунское копье! хрипло охнул Бергстейн.
Ощущение близости духа разом исчезло. Разгневанная Снефрид открыла глаза, одновременно слыша стук камней. Что такое?
На вершине хёрга, прямо перед нею, слабо обрисованная светом месяца и звезд, возникла высокая темная фигура. Несколько камней со стуком скатились к подножию кучи, и оба брата отскочили на пару шагов. Снефрид застыла на месте, держа жезл поднятым. От неожиданности ее пробило холодом. Это еще что? Сэмунд явился не духом, а телом? Это очень плохо! Снефрид почти испугалась с ходячими мертвецами-«немертвыми»[4] она никогда не имела дела, а без опыта с такими гостями встречаться не стоит. Но почему же ее не предупредили, что Сэмунд ходит? Если мертвецу не лежать спокойно, это делается известно почти сразу, а он умер сто лет назад!
Однако ощущение близости Хель пропало начисто. Свежий ветер летней ночи, запах моря, крики чаек Близ нее только люди. Что же она такое видит?
И едва Снефрид собралась задать этот вопрос, как «немертвый» заговорил.
Кто тревожит мой сон? низким голосом, полуразборчиво произнесла фигура на вершине хёрга. Кто не дает покоя старому Сэмунду Когтю?
Сэмунд Коготь? Снефрид ничего не понимала. Дух приходил и готов был ей ответить, но он исчез, его здесь больше не было. Его спугнула эта самая фигура на вершине. Которая, судя по всему, к миру мертвых не принадлежала.
Да и ходячие покойники помалкивают! Они могут заявляться в дом и садиться к огню, могут даже лезть в драку, но никогда не вступают в беседы! Для того и нужен сведущий человек, способный слышать духов!
Это вы, мои правнуки, Стейн и Бергстейн? продолжал этот сомнительный Сэмунд. Говорил он довольно невнятно, и тем не менее Снефрид расслышала в его голосе кое-что знакомое. Пришли узнать мою волю насчет наследования земель? Это ты привела их Фрейя?
Это я привела их, от прямого приглашения к беседе Снефрид не могла уклониться. Если ты Сэмунд, то ответь: желаешь ли ты, чтобы потомки твоей побочной дочери Дагню получили земли в наследство наравне с потомками законной твоей дочери Фастню?
Эти земли получит тот, кто не трус! угрожающе заявил Сэмунд. Где эти двое? Я их не вижу! Подойдите ближе, вы, если зоветесь моими потомками!
Он явно пришепетывал, и от этого плохого владения человеческой речью было еще страшнее будто говорит зверь, которому мешают клыки.
Подойдите! позвала братьев Снефрид, голосом призывая их к твердости. Ответьте ему.
Жутко было приближаться, чтобы дать призраку возможность увидеть тебя. Тем не менее оба брата сделали несколько робких шажков к хёргу.
М-мы здесь, хрипло выдавил Бергстейн. М-мы пришли
Мы пришли! поддержал Стейн, и его голос от волнения, наоборот, стал тонким. М-мы хотим знать
А я хочу знать, кто из вас не трус! рявкнул Сэмунд. Вы оба будете биться со мной! Кто устоит, кто покажет себя сильным и храбрым, как достойный мой потомок, тот будет владеть всеми моими землями!
Снефрид едва не ахнула: теперь она ясно узнала голос. Хлёдвир, как видно, положил в рот камешек, поэтому и кажется, будто у него заплетается язык, и речи звучат глухо, но она ясно различала уже знакомую самоуверенную и вызывающую повадку.
В ней вспыхнула злость. Это невероятная наглость помешать ее ворожбе ради того, чтобы просто обмануть троюродных братьев, посмеяться над всеми. Думая, будто она притворяется богиней, Хлёдвир решил притвориться мертвецом но едва ли для того, чтобы ей помочь.
Первым порывом Снефрид было подойти к мнимому покойнику и сорвать с него этот темный плащ, в который он укутался с головой. Но она сдержалась, живо представляя злость, обиду, досаду братьев. Такое вольное обращение с родовым хёргом их несомненно оскорбит. Как она докажет, что не была с Хлёдвиром заодно? Что они не сговорились всех одурачить? Их будут считать парой обманщиков, да и Асварду достанется.
Чтоб ему в синюю скалу провалиться! У нее не осталось другого выхода, кроме как поддержать эту дурацкую игру и позволить Хлёдвиру притворяться дальше.
Как ты желаешь сражаться? кипя от гнева, обратилась она к поддельному Сэмунду.
У меня здесь есть мое верное копье! С вершины хёрга скатилось еще два-три камня, и «мертвец» ловко спрыгнуть вниз, опираясь на длинное древко. У вас есть оружие, а? Вы, два слюнтяя! Что застыли, как поминальные камни?
Стейн и Бергстейн беспомощно переглянулись у них были только ножи, которыми режут скот.
Я могу дать им секиру, донесся из темноты голос Лейви. У нас есть с собой.
Пусть будут секиры, согласился Сэмунд. Ну, кто первый? Ты, Стейн? Бери секиру и выходи!
Мертвец воинственно взмахнул копьем. Сойдя с вершины хёрга, он тем не менее стоял на камнях у его подножия и оттого казался на две головы выше ростом, чем обычный человек. Снефрид вглядывалась, но совершенно не могла рассмотреть лица: похоже, Хлёдвир вымазал его сажей или закрыл куском ткани. Одежда на нем тоже была темной, и от этого казалось, что возле хёрга движется сама темнота. Неудивительно, что у правнуков Сэмунда тряслись поджилки.
Из мрака к почти затухшему костру вышел Лейви Рокот, рукоятью вперед протянул Стейну секиру, успокаивающе кивнул Снефрид дескать, у нас все под присмотром, и вновь ушел в темноту.
Ну, давай! Мертвец нацелил свое копье на Стейна. Покажи, что ты внук рабыни только по крови, но не по духу!
Не робей, Стейн! воскликнула Снефрид; у нее чесались руки самой наподдать этому прыткому покойнику. Я с тобой! Сила Фрейи поддержит тебя! Нападай! Он вызвал тебя твой удар первый!
Вооруженный секирой против копья, Стейн находился поначалу в невыгодном положении: «Сэмунд» не подпускал его близко и отводил острием копья робкие выпады.
Смелее! подбадривала Снефрид. Вперед! Сближайся, тогда он не сможет тебя колоть!
Но эти призывы мало помогали Стейну; секира дрожала в его руках, выпады были неуверенными. А Сэмунд явно забавлялся: издавая резкие вопли, он прыгал туда-сюда, то вскакивал на хёрг, то спускался и делал быстрые выпады копьем. Судя по выкрикам, он уже несколько раз задел своего противника; Снефрид надеялась, что Хлёдвир не слишком заиграется и не нанесет Стейну серьезных увечий. Боялась она и того, что Стейн разберет, из какого мира на самом деле его противник. Да он среди ночи выгонит их всех из дома с позором, что выставили его таким дураком.
Но эти страхи были напрасны. Издав истошный вопль, Сэмунд прыгнул на Стейна и со всей силы ударил его в грудь. Снефрид вскинулась от ужаса такой удар должен был убить. Однако, судя по крику, Стейн не получил серьезной раны копье было к нему обращено древком, а только отлетел и упал в траву. Кое-как поднявшись, он не собрался с духом для продолжения схватки, а бросился прочь. Сэмунд выл ему вслед, как раздосадованный зверь.
Внук рабыни! кричал он. Позор! Рабская кровь! Беги, беги, жалкая тварь! Чтоб ётуны забрали таких наследничков!
Но вот шум травы под ногами Стейна стих.
Кто тут еще? слегка задыхаясь, Сэмунд вернулся к хёргу, величаво опираясь на копье, и темнота вилась вокруг него, будто плащ. Еще кто-то желает отстоять право на мое наследство? Ты, Бергстейн? Давай, не робей! Покажи, что хоть в тебе течет настоящая кровь Старого Сэмунда! На тебя вся надежда живых! Если увижу, что и ты такая же козявка, мокрица, жаба брюхатая, ящерица бесхвостая, ётуново дерьмо, как этот слизняк, я я заберу с собой в Хель все мои владения! Весь Гусиный остров завтра на заре погрузится на дно моря, и я буду править им в Хель, как правил, пока жил здесь! Если увижу, что никто не достоин