На пути назад, тихонько пробегая сквозь их комнату я невольно повернула голову. Чтоб увидеть обнаружили они меня или нет, и каково же было моё удивление от увиденного. Моя мать, стоявшая в коленно-локтевой позе головой к стене вообще ничего не видела и продолжала охать и стонать, подмахивая бердами поступательным движениям. А Сергей, не отвлекаясь от занятия любовью, смотрел своими масляными глазками на меня в упор и улыбался. Я даже опешила от такой наглости.
Я быстро скрылась у себя в комнате и естественно совершенно не могла уснуть. От трахает мою мать на моих глазах и еще улыбается мне в лицо! Нет, это вообще что-то из ряда вон выходящее.
Несмотря не все произошедшее вчера, на утро все вели себя крайне вежливо, и даже мать, обычно хмурая и злая по утрам, сегодня сыпала любезностями, поинтересовалась моими делами в школе и в завершении завтрака, к полному моему удивлению, вынула из кошелька и с громким тебе на карманные расходы положила на стол три купюры по тысячи рублей каждая.
только не трать все сразу! крикнула она выходя в коридор обуваться, а я с открытым ртом так и продолжала сидеть глядя то на деньги, лежащие на столе, то на улыбающуюся морду жующего Сергея.
ну все, я пошла! крикнула мать из прихожей. Слова эти сразу привели меня в чувства и я, подпрыгнув со стула и схватив мамин «подогрев» ринулась обуваться тоже, на бегу закидывая в сумку все необходимое. Оставаться с этим типом после вчерашнего мне не хотелось, а еще меньше хотелось обсуждать увиденное, ведь по его взгляду было понятно, что он не забыл вчерашнего и ждет от меня реакции.
пока крикнула я в никуда и выскочила из дому, не успев нормально зашнуровать кеды, отчего чуть сразу не свалилась с лестницы.
Уф! выдохнула и в хорошем настроении, обдумывая куда я после уроков пойду и на что потрачу так неожиданно мне выданные деньги, я направилась в школу.
Прогуляв весь день после занятий по рынку я так и не купила себе ничего не было привычки тратить. Все вещи казались мне не достойными этих денег, и тратится на тряпье мне не хотелось, а на бренды мне моих трех тысяч не хватало.
Решив начать копить, ведь Сергей к нам только переехал, и если так дальше будет продолжаться, то она мне может еще подкинет деньжат, я повернула в сторону дома.
Ноги не шли. Подходя все ближе к подъезду меня все больше охватывал страх, страх остаться наедине с Сергеем, страх, что он заговорит со мной о вчерашнем. А если он спросит? Что я скажу? А что он спросит? Он прекрасно видел, он смотрел мне прямо в глаза. Что он вообще может меня спросить? Да и к тому же пора делать уроки, да и дома работы конь не валялся. Мать придёт- орать начнет. Или не начнет?
Зайдя домой я обомлела. Все было сделано, все прибрано, ужин был готов, стол накрыт и Сергей стоял улыбаясь, гордый проделанной им работой и с нетерпением поглядывая на часы. Не успела я снять обувь, как мать вошла, практически следом за мной.
ой как пахнет! Я такая голодная! заохала она с порога, когда Сережа помогал ей стаскивать ботинки на высоких, непривычных для нее каблуках. Ноги оттекли, и немного постанывая и похрамывая мать поплелась на кухню.
Боже правый, какой стол!
А стол и впрямь был хорош. Сергей купил новую скатерть, новые столовые приборы блестели серебром и сверкали на крахмальных салфетках, лежащих в углу стола. Посредине стола стояло блюдо с огромной фаршированной уткой, какие подают на Рождество в иностранных фильмах, а нарезанные овощи и зелень, богатыми аппетитными кучками располагались по обе стороны от нее, что всем было удобно тянуться. Соусницы с аджикой и каким-то еще неизвестным мне составом так же вызывали неуемный аппетит и хотелось скорее схватить лепешку, специально купленную к такому ужину, макнуть её в аджику и закусить все это ногой той самой индейки.
Бутылка вина, открытая и разлитая по бокалам была в целях предосторожности поставлена на другой стол и мы, чокнувшись бокалами, принялись уплетать все эти вкусняшки.
Ужин был шумным. Сергей острил, рассказывал анекдоты и интересные истории из жизни. Мама вспоминала какие-то свои истории, хотя я, зная её, думаю, что она это просто выдумывала, чтоб казаться важнее и остроумнее. Она рассказывала о путешествии в Крым, в котором никогда не была а только мечтала туда съездить. И когда увидела мой недоумевающий взгляд, вдруг поинтересовалась, хватило ли мне денег на что нибудь хорошее, а то она готова дать мне еще наличных. Это был подкуп за мое молчание и я молчала. Я и так бы молчала, уж очень веселой и хорошей была она в последнее время. Я её такой никогда не видела. Я была рада за нее. Хотя этот тип после вчерашнего вечера мне стал немного неприятен, но я была готова все забыть, лишь бы ей было хорошо.