На чердаке дома, на который указал информатор, мы обнаружили лампы и гидропонное оборудование, ответил Маклин, после чего перешел к подробному докладу об утренних событиях.
Редкий случай, но Дагвид его не перебивал вероятно, наслаждался своим мятно-табачным драже. Наконец он принялся ковыряться в зубах желтым ногтем, а потом еще какое-то время изучал то, что удалось извлечь изо рта, прежде чем резюмировать:
Так, значит, сейчас наши криминалисты ковыряются в двух десятках мешков гнилого дерьма. И ты сам говоришь, что плантация давно заброшена.
По крайней мере мы знаем, что наша шайка была там, попытался улыбнуться Маклин.
Да мы и так знаем, где она была! У нас, Маклин, десяток мест по всему городу, где они уже успели побывать! Дагвид махнул своей лапищей в сторону полицейских за компьютерами, старательно молотящих по клавишам и близоруко вглядывающихся в мониторы. Ты так можешь находить мне место за местом, где они были! А я хочу знать, где они сейчас!
Я понимаю, сэр. Но
Да не желаю я ничего слышать! Уже наслушался! Можно подумать, мне мало этого чертова Лэнгли, который блеет над ухом весь день, как овца в течке. Я включил тебя в следственную группу по совету суперинтенданта Макинтайр, она почему-то решила, что от тебя будет толк. Дагвид сморщился, как будто одной мысли о его непосредственной начальнице было достаточно, чтобы окончательно испортить ему настроение. Может, ее твоя честная физиономия и впечатляет, но не меня!
Если вы не нуждаетесь в моей помощи, сэр, то у меня и без вас хватает работы. Начать с того, что мы так и не успели выяснить, кто стоит за поджогами тех старинных зданий. Маклин почувствовал в своем голосе нотки, больше подобающие дерзкому школьнику перед лицом учителя, но брать свои слова обратно было уже поздно.
Дагвид мгновенно ощетинился и побагровел, подобно потревоженному осьминогу:
Ну и вали отсюда! Он начал срываться на крик. Давай, Маклин, лови своего несчастного поджигателя! А настоящую работу оставь тем, кто в ней хоть что-то понимает!
5
Ничего себе! Да тут как в театре!
Он стоит в огромном вестибюле и смотрит, задрав голову, в широченный лестничный пролет, заканчивающийся окошком высоко вверху. Глядя с улицы, он решил, что это многоквартирный дом, но похоже, что все здесь принадлежит единственному владельцу.
Впечатляет поначалу, а, парень? Инспектор Малкольм «Мак» Дуф выбирается из своего плаща.
Сержант Нидхэм плащ уже снял и бросил на потертый стул у дверей.
Добро пожаловать в мое не сказать чтобы убогое жилище, объявляет Нидхэм. Жилище моего отца, если быть точным.
Не знал, что патрульным сержантам столько платят.
Не раскатывай губу, констебль, хохочет Нидхэм. Нет, конечно. Нидхэмы живут здесь с незапамятных времен. Пошли, устрою бесплатную экскурсию.
Дом чем-то похож на тот, в Брейд-Хиллз, где живет его бабушка, хотя, по правде сказать, бабушкин по сравнению с этим маловат. Но ощущение то же самое дом, которому не хватает обитателей. Большинство комнат пустые, холодные, волглые. По-настоящему тепло лишь на кухне, там огромная плита и длинный стол из простого дерева. На кухне экскурсия и заканчивается как и положено, чаепитием.
Знаю, ты хочешь спросить, почему я привел тебя сюда. Дуф усаживается во главе стола, хотя он и не у себя дома. Просто у Ниди полно места, и ни детей, ни жены, никто не мешает. Сам знаешь, как оно бывает в управлении такая кутерьма, что не слышишь своих собственных мыслей. Так что неофициально мы собираемся здесь.
Для чего? Он должен задать вопрос, хотя подозревает, что ответ ему уже известен.
Чтобы вести расследование по делу Рождественского маньяка. Глаза Нидхэма горят необычным огнем. Мы охотимся за этим уродом восемь лет. То, как ты разобрался с делом Проберта, всех здорово впечатлило. А теперь попробуй-ка решить головоломку посерьезней.
6
За распахнутой дверью следственного отдела раздался взрыв хохота. Маклин, в чьих ушах до сих пор стоял звон от ругани Дагвида, замешкался на пороге. В разносе от начальства и так-то мало приятного, а тут еще осознание, что на этот раз ты действительно обделался и получил по заслугам. Да чего стоило одно только чувство, что старший инспектор в кои-то веки прав! Веселая компания Маклину сейчас определенно была ни к чему. Вот только перспектива забиться в свой крошечный кабинет и копаться там в ведомостях сверхурочных и прочей ерунде, которую дежурный сержант счел возможным перепасовать самому молодому из инспекторов, была ничуть не лучше. Маклин глянул на часы может, домой? Да нет, рановато, даже с учетом того, что на работу он сегодня пришел задолго до рассвета. Ну что ж, в конце концов у него еще куча толком не начатых следственных дел, тут-то он душой не кривил. А уж если начинать работу, так с архива тем более что там ему о сегодняшнем фиаско никто не напомнит.
Уродливое здание полицейского управления проектировала целая комиссия, причем в семидесятые, когда в моде был бетон без излишних украшений. Но, как и большинство зданий Эдинбурга, оно было построено на старом фундаменте, в данном случае оставшемся от полицейского участка викторианских времен, так что подвальные помещения имели мало общего с самим зданием. Спустившись по каменным ступеням, истертым посередине башмаками бесчисленных правонарушителей, ты попадал в другой мир. Арки в проходах кирпичных стен, выкрашенных многими и многими слоями белой краски, идеальной формы каменщикам прошлого явно было чем гордиться. Маленькие, без окон, комнатки когда-то служили одиночными камерами. По нынешним стандартам для задержанных они не годились, так что их отвели под архивные дела и вещественные доказательства. В одной из каморок разместился кабинет, из которого сержант Джон Нидхэм управлял своим подземным царством.
Маклин тихонько подошел к двери кабинета. Не то чтобы подкрался, просто само это место требовало тишины, как собор или склеп. Дверь была открыта, за ней горел свет и слышались звуки, которые мало с чем можно спутать звуки, которые издает мужчина, изо всех сил старающийся не разрыдаться. Маклин осторожно заглянул внутрь и увидел спину сержанта тот мелко трясся, уронив голову на стол.
Ниди?
Всхлипы мгновенно прекратились, как будто щелкнули выключателем. Нидхэм повернулся к нему, массируя руками красные от слез глаза в попытке сфокусировать взгляд.
Кто еще? Ах, это вы, сэр
Маклин вспомнил, как совсем недавно справлялся о здоровье Нидхэма-старшего. Хоть это почти и не проявлялось внешне, отец и сын были очень близки, как это бывает в семьях, лишенных женского тепла. Так что гадать не приходилось.
Отец умер?
Два часа назад. Ниди шмыгнул носом, вытянул из кармана брюк измятый носовой платок, высморкался, потом уголком промокнул глаза. Эх, бедолага. Его должны были оперировать, но когда хирург сделал разрез и увидел опухоль, сразу стало ясно, что уже поздно
Ниди, мне очень жаль. Честное слово, очень. Он был отличным полицейским.
Это точно, отличным. Хотя иной раз просто старым ворчуном. Ниди безуспешно попытался улыбнуться и посмотрел куда-то через плечо Маклина, который тоже обернулся. Часы на стене показывали полшестого.
Уже поздно, сэр, давайте займемся вашим делом.
Маклин смотрел на Нидхэма и вспоминал того сержанта, который то отдавал ему одно распоряжение за другим, то медленно и обстоятельно объяснял азы следственной работы много лет назад, когда Маклин только начинал. Ниди был хорошим следователем, вдумчивым и внимательным к мелочам. Кое-кто мог бы назвать такую внимательность маниакальной но не Маклин. В некотором роде они были друзьями, пусть и не самыми близкими. А что требуется от друга в такой момент?