Надеюсь.
Устраиваемся на очередной привал. Завтра четвёртый день.
20.10.2049. 7:21. Запись 4326. Четвёртый день во Втором кратере.
Несмотря на все ужасы, которые нас здесь настигли, мы не обратились друг против друга. Я всегда был безумно горд «Альфой». Моим отрядом и братством, которое в нём царит. Никакая паранормальщина или ещё какое-нибудь дерьмо это не разрушит. Мы жмёмся друг к другу во время отдыха, держа оружие на готове.
У Ятагана раскалывается голова. Стимпаки из аптечки ИКБСа помогли, но только на время.
Я всё ещё в порядке. Наверно, если бы с ума начал сходить ещё и командир, «Альфа» полегла бы в этих тоннелях ещё раньше. Не знаю, почему я в порядке.
Готовимся к спуску на девятый этаж. Лаборатория близко. Только бы нас встретили люди, а не эти «тени». Просто разглядывая их издали, я чувствую себя паршиво, словно всё внутри скручивается.
10:33.
Голова Ятагана взорвалась. Мы шли по тоннелю, разведывая путь дальше, как он вдруг рухнул без движения. Весь шлем изнутри был заляпан кровью, осколками черепа и частями мозга. Отвратительное зрелище. Не думал, что что-нибудь когда-нибудь побьёт рекорд мерзости в моей жизни после теракта в детском саду.
Кравченко предложил помянуть старика.
Я согласился.
Технический спирт заставил нас выблевать завтрак. Тело пришлось оставить там же. Так же, как и со старшим сержантом.
Живот крутит, но потихоньку отпускает.
Володя долго крутил в руках пачку сигарет, но в итоге вернул её обратно в сумку.
13:22.
Мы на девятом этаже.
Володя не смог выкурить последнюю сигарету. Только снял шлем, вдохнул, потянулся И всё. От него остался только высушенный труп. Выпученные глаза, впалый нос, голая щель рта. Серая, сухая кожа. Мы с Кравченко планируем идти дальше.
Он отошёл отлить чуть поодаль.
13:27.
Кравченко застрелился.
«Альфы» больше нет.
Иду вперёд. Никогда не верил в бога. Если он есть, прошу
Спаси их души.
14:59.
Теперь я более чем уверен, что приборы вышли из строя не просто так. Я взял с собой смартфон Володи, чтобы ориентироваться, если что. Теперь там изменилась дата. Скакнула на месяц вперёд.
Плутая по тоннелям, наткнулся на тело Кравченко. Почти полностью покрылось пылью. Трупные черви присутствуют. Где-то здесь выход на поверхность, раз есть циркуляция воздуха.
18:44.
Остановился на привал. Оставил сумки с провиантом у подъёма на восьмой этаж. Если понадобится, смогу вернуться. Хотя бы карта не шалит. Пометил тело Кравченко геолокатором его костюм отключился, поэтому это единственный способ узнать, где он погиб.
18:46.
Видел Сову.
Как говорил Володя, промелькнула на перекрёстке тоннелей. Сверился с картой никакого сигнала. Галлюцинации? Что-то в воздухе? Перевожу ИКСРу в режим глухой обороны. Буду снимать защитный визор со шлема только для того, чтобы поесть и внести пометки сюда.
21.10.2049. 2:35. Запись 4327. Пятый день во Втором кратере.
Постороннему человеку мои записи, наверно, покажутся излишне холодными и циничными. Простите мне мой принцип я предпочитаю доводить начатое до конца. Отряд пал, и я ничего не смог сделать. Поэтому теперь осталось только выполнить задание.
Я скорблю о моих товарищах. Если бы была возможность я бы заплакал. Клянусь своей честью.
Но мне кажется, что это место выжгло все мои слёзы.
6:52.
Я перестал чувствовать голод. Это пришло внезапно просто взял и перестал. Боюсь закончить, как Володя. Насильно впихиваю в себя ставшие уже пресными консервы. Простите, солнцеликие. Вам, учёным мужам, не достанется.
16:00.
Тело не сдаётся, но я понимаю, что начинаю уставать морально. Психика не выдерживает: я уже несколько десятков раз видел Сову. Во сне приходит Ятаган, смотрит пустыми серыми глазами с непонятной плёнкой и качает головой. Сплю по два часа, стараясь использовать как можно больше сил. Не помогает. Девятый этаж огромен здесь множество площадок со странными конструкциями, назначение которых я не понимаю. Терминалы с погасшими датчиками, шарообразные монументы из гладкого и тёплого металла, жилые помещения студентов. Полагаю, основная лаборатория находится ещё ниже.
Очевидно.
Свет двух дальних фар ИКСРы не позволяет разглядеть каждый комплекс. В генераторах сгорели предохранители. Замены им не нашёл. Весь проект выглядит заброшенным лет десять назад.
Чем больше я задумываюсь над происходящим и произошедшим здесь, к тем более безумным выводам прихожу.
И почему я всё ещё живой?
Решено. Напьюсь, закроюсь в скафандре и рвану на десятый этаж.
22:37.
Я достиг десятого этажа.
22:36.
Я умер.
17(?).10.2049. 3:44. Запись 4323(?). Первый(?) день во Втором кратере.
Все живы. Сова, Володя, Кравченко, Ятаган, Рябчик.
Включаю интерком. Если всё это было галлюцинацией, то я был первым, кто сошёл с ума.
Если нет
Личный интереком. Позывной. Рыцарь. Один. Спецотряд «Альфа». Запись. Номер. Один. Сделана. Ошибка. нут. Назад. Воспроизведение
Скрип помех.
Взволнованный голос Лихачёва. Без шлема, судя по свисту гуляюшего по первым этажам ветра.
Я понимаю, насколько безумным может прозвучать этот вопрос «Альфа», мы здесь уже были?
Спокойный голос постарше.
Капитан. Да. Это не первая операция «Альфы» на территории Второго Уральского кратера. Правда, первая в полном составе.
Мужской голос навеселе.
Капитан! Ты чего такой бледный? Мы же только спускаться начали! Рано страдать!
Обеспокоенный мужской голос помоложе.
Всё нормально, командир?
Да, Рябчиков. Старший сержант Рад видеть тебя живым. И вы Вас всех тоже, ребята.
Непонимающий женский голос.
Капитан, вы в порядке? Мы не собираемся подыхать в какой-то дыре, будь она хоть трижды сверхсекретного назначения. Чего вы нас сразу хороните!
Потерянный голос Лихачёва.
Я-я Так. Смотрите Володя, у нас вырубилась эхолокация и датчики движения. Верно?
Голос мужчины, которого застали врасплох.
Э-э Так точно, капитан. Пока не знаю, что со скафандрами
Уверенный голос Лихачёва.
Я знаю. Дата-центр ИИ перегрузили титанические объёмы пустых файлов.
Капитан?
Проверь, Володя!
Шорох и скрип, гудение микроядерного реактора, доносящееся из открытого скафандра.
Проверь, прав ли я. И если прав, то вы все сейчас должны будете мне поверить на слово. Как вашему командиру и как вашему товарищу.
Э-э Сейчас
Писк электроники. Вдохи и выдохи собравшихся в одну кучу на третьем этаже. Покашливание техника, напряжённый шорох микрофона записывающего интеркома. Долгие пять минут бездействия.
Запись обрывается.
4:13.
Я сумел убедить ребят вернуться. Единственное объяснение произошедшему: эксперимент в глубине комплекса. Эксперимент, как-то затронувший не то время, не то пространство, не то и то, и то. Я не физик, не солнцеликий. Я стреляю, в кого надо, спасаю, кого надо, доставляю то, что надо, туда, куда надо. Тьху ты.
Стало немного легче на душе, хотя весь отряд стоит на ушах. Я рассказал им всё, что сумел запомнить. Записи, которые я внёс ранее, видны только мне. Никто из отряда их не видит. Хорошо.
Надо валить отсюда, пока эта чертовщина не перебила нас ещё раз. Ятаган не перестаёт расспрашивать меня о деталях. Старший сержант Рябчиков тоже. Сова нервничает, по ней видно. Ещё бы её постоянные появления на перекрёстках заставляли кровь в моих жилах течь в обратную сторону. Услышать о таком от товарища наверняка тяжело.
Но я считаю, что поступил правильно. Они заслуживают знать. Они мои братья. Мой отряд.
5:19.
Мы не можем покинуть второй этаж. С восстановленной эхолокацией мы изучили его вдоль и поперёк. Выхода, подъёма нет. Не существует. «Альфа», оправдывая своё название, не паникует. Никто не сдаётся. Мы продолжаем шерстить второй этаж.
10:45.
Похоже, наш единственный шанс это спуск вниз. Атмосфера паршивая. И стала ещё паршивее, когда я рассказал про тени, обитающие на нижних этажах. Рябчиков потерял весь запал и теперь старается держаться меня с Ятаганом. Сова всё так же в разведке на полкилометра впереди.