Я думал о Форнарине. Любовь приходит неожиданно, точно в темноте чиркаешь спичкой по коробку, и рождается огонь. Маленькое пламя может превратиться в пожар, способный сжечь все. Ладони закрывали огонек от ветра и дождя, охраняя от посторонних глаз. Любовь похожа на тайну, и, спрятав ее глубоко в себе, я понял, что девочка, танцующая на огромном шаре, стала частью меня, как продолжение руки, или поэтической строчки, или мелодии, блуждающей среди звезд. В тот момент я стал сильнее, и моя жизнь обрела смысл. В мечтах я рисовал план спасения Форнарины и представлял наш первый поцелуй.
Через 20 минут мы с Ричардом спустились с горы, попав в долину одуванчиков.
Где обещанные чудовища? спросил я Ричарда.
Они были здесь, клянусь, ответил мальчишка. Видимо, передвинулись
Ты хочешь сказать, что горы сами взяли и ушли?!
И здесь моя история могла бы закончиться.
Неожиданно мое внимание привлек старый дом, с обветшалым забором и водяной мельницей, со свисающей сухой виноградной лозой и кустом роз под окном. Водяное колесо мельницы скрипело, издавая вой дикого волка, а в освещенное окно настойчиво бились мотыльки, как незваные гости на маскарад.
Хозяин дома умер лет сто назад, произнес Ричард. И с тех пор здесь никто не живет. Раньше на заборе здесь висела фанерная табличка с вылинявшим объявлением о продаже. Дом очень странный, с ним связана какая-то страшная тайна, как в английских замках с привидениями. Они отпугивают людей, поэтому покупатель так и не нашелся.
Но сейчас объявления нет, заметил я. А на засохших кустах роз распустились свежие бутоны
Розы здесь никогда не цвели, подтвердил Ричард.
В окне горел неяркий огонь, словно кто-то затеплил лампаду, манящую войти внутрь, сесть в кресло у зажженного камина, укрыться пледом и неспешно раскрыть старую книгу.
Любопытство пересилило страх: не сговариваясь, мы с Ричардом решили проникнуть в сад. Перепрыгнув через забор, мы тихо пробрались к открытому окну.
В большой гостиной стояла старая мебель из красного дерева, массивная и благородная. В серебряном подсвечнике горели свечи. В пол-оборота к нам в кресле, похожем на трон, сидел худой мужчина в синем сюртуке, с седыми волосами, потягивая тяжелую курительную трубку. Я невольно обратил внимание на его башмаки, как будто сделанные из дерева, да и сам их владелец словно появился из XV века. Постукивая длинными пальцами по клавишам древней печатной машинки, он что-то тихо бормотал себе под нос, и на белой бумаге выстраивались в ряд буквы, рождая слова, беззаботно кружащиеся в хороводе истории. Подул ветер, и занавески шелохнулись. Оторвав взгляд от листа, незнакомец быстро перевел глаза на нас.
Вместо того чтобы дать деру, мы застыли в оцепенении, как кролики перед удавом. Мужчина улыбнулся и пригласил нас войти. Незнакомца звали Федерико, он приехал сюда вместе со своей сестрой Гретой.
Вы, наверное, удивлены. Это не мой дом. Хозяина дома зовут Эрик, он известный актер и режиссер, начал свой рассказ Федерико. Сейчас он уехал в Антарктиду, чтобы снять фильм о жизни на ледяном континенте и найти ответ на вопрос, мучивший не одно поколение: действительно ли наша планета круглая, или же она плоская, стоит на трех слонах, и где-то есть конец земли. Я спрашивал себя: почему его привлекла именно Антарктида, а не Гренландия или Новая Зеландия? Может быть, все дело в пингвинах?
Федерико раскурил погасшую трубку и хитро посмотрел на меня:
Эрик коллекционирует курительные трубки. Это одна из них. У него есть небольшой дом в Старой Англии, заботливая жена и две милые девочки: Эмма и Люся. Я описал их в своих сказках о старом автомобиле, который стоит безумных денег, но Эрик консервативен во всем и ничего не хочет в этой жизни менять.
Как бы я хотел иметь автомобиль, тяжело вздохнул Ричард.
А я бы не отказался от Антарктиды, мой голос звучал обреченно.
Мечта манила и пугала одновременно. Мама бы заплакала, решись я вдруг поехать на самый южный континент планеты. Отец убеждал бы в неразумности этого решения и добивался ответа на дурацкий вопрос: зачем тебе Антарктида? Вот если бы это был известный университет или высокооплачиваемая работа, а что такое Антарктида? Пингвины? Сходи в океанариум и посмотри на дельфинов!
Федерико приятно выбрит, на вид ему казалось не больше 60 лет. Он чем-то напоминал сказочника, который ходит по деревням и записывает в блокнот старые предания и легенды.
Мы с сестрой решили сбежать из душного города сюда, на природу, заметил Федерико. Здешние места полезны для здоровья. К тому же я начал писать новую книгу.
Не может быть?! удивился я. Что значит быть писателем? Где нужно черпать вдохновение?
Всем кажется, что профессия писателя очень романтична, улыбнулся Федерико. На самом деле это такой же каждодневный труд, как у повара или электрика. Бывают дни, когда тебе кажется, что ухватил музу за длинный шлейф и его раскручиваешь, и строки льются, как мед из кувшина с пасеки самой высшей пробы. А иногда ты работаешь, будто обыкновенный ремесленник, который вытачивает дверную ручку на столярном станке, и ни одной мысли, словно весь мир остановился. Но прерываться нельзя. Впрочем, обычно вещи мне сами рассказывают свои истории.
Это как? спросил Ричард, посапывая носом и с удивлением рассматривая антикварные вещи, которыми была заполнена вся комната. Они, наверное, стоят ни одну сотню, а может, и больше. Вы не боитесь, что вас обворуют?
О, нет, Федерико радушно развел руками. Они добровольно остались со мной и вряд ли захотят с кем-то уйти. Каждая из них мне по-своему дорога, и хранит в себе тайну. Что вы скажете об этой кружке?
Федерико показал старую глиняную посудину с небольшой щербинкой.
Ее очень давно сделали, значительно, с умным видом произнес Ричард, рассматривая сосуд. Возможно, в Германии или Австрии.
Нет, она из Франции, торжествующе сказал я, увидев маленькую надпись сбоку на французском языке. Я не ошибся?
Она принадлежала очень старой женщине и напоминала ей отца, который рано ушел из жизни, с грустью в голосе говорил Федерико. Кружка стояла у нее на окне и была частью ее жизни, связывающей прошлое с настоящим. Чем старше она становилась, тем больше привязывалась к этой вещи, потому что, глядя на нее, она возвращалась в свое детство, где была счастлива. Ее мать делала вкусный сыр, а отец был солдатом и прошел не одно сражение. Да, он нашел эту кружку в какой-то французской деревне и в качестве подарка привез своей дочери. У нее были три брата и сестра, но они умерли еще в детстве. И женщина прожила очень длинную жизнь за своих отца и мать, за братьев и сестру. Ее звали Ганна.
В комнату вошла сестра Федерико. Она была похожа на строгую даму из Средневековья, только чепца на голове не хватало. Сухо улыбнувшись, Грета поставила на маленький столик кувшин с парным козьим молоком и блюдо с нарезанным яблочным пирогом.
За окном тихо посвистывал ветер, перебирая ветками деревьев, словно клавишами рояля. Луна, освещающая нашу скромную трапезу, бросила лучи на Грету. Взглянув на нее, я почувствовал, что она тоже смотрит на меня, и в ее глазах было космическое одиночество, от которого мне стало не по себе. Я хотел ее спросить о рецепте, а у Федерико узнать, не видел ли он пропавшую девочку, но неожиданно для себя попросил:
Федерико, расскажите еще что-нибудь интересное. Например, много лет розовый куст во дворе стоял засохшим, а сейчас он расцвел. Почему?
Федерико взволнованно ответил:
Это очень давняя сказка о розе, которая хотела стать женщиной.
Подвинув кресло поближе к камину, Федерико вновь закурил трубку и начал свою историю.