Тете Линде перевалило за 50, но она выглядела значительно моложе: худенькая, с коротко подстриженными светлыми волосами и сияющей улыбкой. Вместе с ней в двухэтажном доме с недостроенным зимним садом жил большой черный кот по имени Маугли. Тетя Линда в высокий сезон сдавала в аренду отдыхающим летний домик с мансардой. На первом этаже располагалась большая гостиная с камином и лестницей, ведущей на второй этаж, где было три комнаты. Утром здесь стояла райская прохлада, и тень апельсинового дерева спасала нас от солнечного света, продлевая сон. Во второй половине дня, наоборот, солнце бесцеремонно врывалось в окна гостиной, создавая праздничное настроение, сравнимое лишь с чайной церемонией после полудня, когда жизнь течет неспешно вслед за стрелками часов и хочется остановить время. Так получилось, что каждому из нас досталась хоть маленькая, но отдельная комната. Лив разместилась в гостиной на диване, мама в спальне тети, а мне достался кабинет дяди Карла. С дороги мы все устали, так что, едва наступил закат, я задремал на диване, но проснулся среди ночи. Дом молчал. Я вышел на веранду и замер, очарованный звездным небом, тишиной и пением сверчков словно они зажигали маленькие фонарики и, взяв в лапки смычки, играли мелодию на скрипках.
Тетя Линда верила в реинкарнацию и в то, что вокруг нас существуют параллельные миры. В одном из этих миров жила маленькая девочка Линда и вместе с родителями слушала старые добрые сказки на маленьком проигрывателе с виниловыми пластинками. А где-то на нее смотрела молодая девушка, только что вышедшая замуж по большой любви. Возможно, в этот момент они с мужем ехали в новеньком роллс-ройсе к морю, чтобы провести там медовый месяц. Никто из них не знал, что случится завтра, и в этом заключалась вся прелесть бытия. Ностальгия о прошлом была настолько велика, что тетя Линда хранила обувь из своей юности. Доставая из шкафа туфли на высоких каблуках с бархатными застежками, она, словно загипнотизированная, смотрела на них и каждый раз повторяла одну и ту же фразу: «Жизнь, как пленка в кинематографе, имеет начало и конец, но середина так коротка, что лишь воспоминания могут ее продлить». Я вместе с ней созерцал ценный для тети артефакт, но не видел ничего, кроме стертого от времени каблука и выцветшей замши.
Наша деревня почти сплошь состояла из маленьких домиков, похожих на небрежные мазки художника, туристов здесь было мало. Оставались лишь старики, к которым приезжали дети и внуки на лето. Озеро было холодным, а горы крутыми и высокими. Со скалистых великанов открывались виды прекрасной долины, поросшей одуванчиками.
Несмотря на то, что дом оказался небольшим, в сравнении с тем, как его описывала тетя Линда по телефону, мне он понравился. В нем ощущалась камерность и таинственность, словно я попал в сказку. В лодочном сарае я нашел радио времен войны, сломанный велосипед, игрушки, пропахшие нафталином, ковер из Марокко и, самое главное, много старых книг, пластинок и журналов. Едва увидев все это, я словно погрузился в прошлое, где звучала заедающая пластинка, мерцала настольная лампа, стоял аромат меда и можжевельника. Книги хранили особый запах времени, и я открывал слежавшиеся, поскрипывающие страницы и пляшущие буквы переносили в давно минувшие дни. Я отыскал учебники по арифметике, журналы мод 60-х годов, сказки Братьев Гримм, Ганса Христиана Андерсена и Шарля Перро. Вечерами, сидя за чашкой чая, я открывал книгу и окунался в притягательный мир небытия, куда невозможно попасть в реальности, различал загадочные голоса, бежал по ускользающим тропинкам, взбирался в ходячий дом, с опаской заглядывал в страшный лес, полный чудовищ и спрятанных принцесс, и волшебная фраза «Жили-были однажды» наполняла пространство вокруг нас эликсиром жизни. Лив, сидя на качелях, замолкала, находясь во власти нового приключения, а мама с тетей Линдой варили варенье из замороженной вишни, купленной в супермаркете. Они о чем-то говорили, слова перемешивались, теряя смысл, я же, погрузившись в свои мечты, смотрел в окно, ощущая даль как нечто прекрасное и совершенное. В эти моменты мне казалось, что я вернулся в то время, когда счастье обретает форму блинчика, политого карамельным сиропом, со спелой вишенкой в центре.
Спустя неделю, изучив дом и ближайшие окрестности, я понял, что начинаю скучать. Починив велосипед, я впервые выехал в деревню. В кондитерской Серафимы услышал разговор двух женщин о пропавшей девочке. Одна из женщин показывала ее фотографию, напечатанную в газете, и я узнал в ней Форнарину,
В тот день я познакомился с Марком. Эта встреча стала для меня знаковой и неотделимой от всей цепочки событий, которые по прошествии времени, мне уже не кажутся такими уж случайными. Может быть, в жизни все предрешено? А в чем же тогда свобода воли? Если бы я в тот день не вышел из дома заболело горло или банально проспал возможно, ничего бы не произошло. Или же пересеченье наших судеб было неизбежно, как необратимость, как дежавю?! Итак, все по порядку.
В тот день я столкнулся с высоким парнем и нечаянно пролил на него кофе. Ожидая услышать в свой адрес брань, я был удивлен спокойствием «пострадавшего». Неторопливо достав из кармана носовой платок, он аккуратно промокнул жирную кляксу на серой в клеточку ткани и с выражением произнес речь, адресованную вещи, словно живому существу:
Уважаемый пиджак, я знаю, что ты стоишь не одну сотню, но думаю, что пришло время тебе выйти на пенсию и поселиться на чердаке.
От услышанной цифры мое сердце сжалось в точку. Но незнакомец, улыбнувшись, тихо, обращаясь лишь ко мне, добавил:
Я шучу, и тут же он подмигнул и рассмеялся.
Я никогда не слышал такого смеха словно тысячи маленьких колокольчиков, вырвавшись на волю, пытаются создать уникальную, завораживающую мелодию. Через пять минут мы уже сидели за маленьким столиком и увлеченно болтали, не замечая времени. Я понял, что нужно лишь 5 минут, чтобы все узнать о человеке. Марку 21 год, и он работает с компьютерными программами. Проучившись два года в университете, открыл свой бизнес и разбогател. Его родители обычные люди: отец автомеханик, а мать домохозяйка. Недавно Марк купил им большой дом в Амстердаме. Он не дал мне сказать ни слова, взахлеб рассказывая о себе, жестикулируя руками, как артист, и я подумал: «Не человек, а фантастический праздник!» Мой новый друг может в любой момент купить билет бизнес-класса в любую точку мира и через 2 часа сидеть на берегу океана, попивая коктейль в бассейне. Наверное, я хотел бы быть похожим на него и даже завидовал ему, особенно когда он с легкостью, прямо у меня на глазах, приобрел себе еще один новый автомобиль. Мы обменялись контактами, договорились встретиться на следующий день.
Выйдя из кондитерской, я задумался и не заметил приближающегося велосипедиста. Все случилось быстро: внезапно почувствовав резкий толчок в бок, я свалился на дорожку. Кажется, на секунду я потерял сознание, потому что, когда открыл глаза, надо мной уже нависла толпа зевак, пересказывающих друг другу подробности аварии. Тут же топтался бледный мальчуган с велосипедом. Он выглядел напуганным даже больше, чем я, бормотал что-то неразборчивое себе под нос, то ли оправдываясь, то ли извиняясь, и смотрел на меня потерянно. Потом парнишка протянул мне руку, помогая подняться, и я встал, потирая ушибы. Так мы познакомились с Ричардом. Он родился здесь, в деревне, и был моим ровесником. Рыжий, загоревший, весь в веснушках, мой новый приятель рассказал, что тоже мельком слышал о пропавшей девочке. А еще пообещал показать самое страшное место в деревне, о котором слагают легенды.