А чего ещё там не будет? Семьи? Ведь в моей личной жизни, состоящей в основном из многочисленных блиц-турни-ров, сыгранных с большим количеством партнёрш, с ускоренным форсированным дебютом, скучными под копирку миттельшпилями и без какого-либо намёка на долгий счастливый эндшпиль, царил полный кавардак.
Моя душа надрывно кричала всеми своими фибрами, посылая в мозг сигналы бедствия. Мозг отстукивал: ты должен сбежать отсюда, ты должен сбежать от самого себя.
С побегом из страны было проще. Несмотря на то что Америка уже закрыла двери всем смотрящим за Атлантику, выход был вызов в Израиль проштамповать в московском посольстве и дать ход в вильнюсском ОВИРе.
Гораздо сложнее было удрать от себя. Рана поражения почти трёхлетней давности от партнёрши, с которой так хотелось долгого счастливого эндшпиля, кровоточила и всё никак не хотела покрываться рубцами.
::
При выходе из посольства в Москве ко мне подошёл интеллигентный старый еврей:
Молодой человек, вы учите иврит? Вам в Израиле понадобится иврит. Там учат, конечно, но лучше приехать туда уже с каким-то его знанием. У меня есть материалы. Это бесплатно. Приходите ко мне после трёх сегодня. Вот адрес. И, кроме того вы женаты? Нет? Тогда у меня ещё кое-что для вас. Приходите.
«Кое-чем» для меня оказалась анкета потенциального кавалера, не успевшего найти свою половину до отъезда на Землю Обетованную. Я отнекивался, понимая нелепость этой затеи. Мне, романтическому человеку времён застоя, казалось это верхом перестроечного абсурда. Впрочем, учитель не настаивал, и мы перевели тему разговора в другое русло. Мне показалось, что ему было интересно со мной. А может, просто не с кем было пить чай Пока он возился на кухне, я рассматривал его внушительную библиотеку.
Заканчивая чаепитие, старик взял в руки увесистую пачку бумаг и сказал: «Вот, здесь ещё одна трагедия нашего народа. Наши мальчики и девочки времён перестройки. Они не сумели найти свою половину, и её гораздо труднее найти в пути. Посмотрите хотя бы!»
За время нашего общения я понял, что не все абитуриенты были соискателями невест. Абсолютное большинство забирали пособие по языку и быстро растворялись в московских улицах. Я принялся листать бумаги. Незамужняя Белла терапевт из Минска, Ангельская Анжела инженер из Еревана, некурящая Наташа кандидат наук из Новосибирска
В благодарность за горячий чай перед холодной ноябрьской Москвой я всё же оставил у него свои данные неженатого, несудимого инженера положительного парня из Вильнюса. На этом мы распрощались.
::
Ранним январским субботним утром наступившего 1991 года в моей вильнюсской квартире раздался звонок. В телефонной трубке я услышал приятный мужской голос:
Здравствуйте, вы оставляли свои данные учителю иврита в Москве?
Да-а сказал я в некотором недоумении.
Видите ли, я папа. Моей дочери двадцать пять. Мы живём в Риге. Мы точнее, она тоже оставила свои данные
А-а-а, хорошо продолжил я, подыскивая фразы к разговору с «папой».
Скажите, мы можем с вами увидеться в Вильнюсе?
В смысле? Вы вдвоём с дочерью сейчас в Вильнюсе?
Нет. Мы сейчас в Риге.
A-а, ну так, мне, наверное, надо с ней поговорить по телефону для начала?
Понимаете, всё не так просто. Она не хочет, ей совсем не нравится вся эта затея с анкетами. И, чтобы быть до конца честным с вами она в Риге уже видела двух человек из этих анкет. Говорит, что с самого начала это была дурацкая идея.
Да, я с ней в целом согласен. Мне тоже всё это не очень
Всё, да не всё! Я постараюсь объяснить. Мы были у этого учителя на следующей неделе после вас. Он вас запомнил. Он мудрый человек. Когда моя дочь была уже в коридоре, он дал мне вашу анкету и сказал: «Процент успехов нашего новоявленного клуба знакомств минимален, но я видел вашу дочь, я говорил с ней. Я рекомендую ей вот этого парня из Вильнюса. Я провёл с ним два часа вместо формальных пяти минут. Я, конечно, не запрещаю вам звонить по другим анкетам, но послушайте старого еврея. Вот его данные».
Ох, чертовски приятно, конечно! Спасибо. Но в таком случае позвольте мне спросить: почему же вы сразу не воспользовались советом учителя? Почему я третий у неё в списке?
Ну не обижайтесь! Во-первых, мы не всегда прислушиваемся к мудрым советам, во-вторых, вы всё-таки иногородний. Те два первых были свои, рижские. Так что я даже согласен провести ночь в поезде, чтобы на вас посмотреть. Ну, и, если останусь доволен осмотром, будем думать вместе, как расшевелить мою дочь.
Ну и в таком случае я облегчу вам задачу. У меня командировка в Ригу через десять дней. Я думаю завершить свои дела с рижским начальством до одиннадцати до полудня уж точно. А потом мы где-нибудь с вами встретимся, и, если совсем друг друга не разочаруем, я позвоню вашей дочери.
На том и порешили. «Папа», в котором чувствовался опытный хозяйственник, ещё раз проверил, правильно ли я записал номер телефона. Я сказал ему, что моя работа тоже не прощает ошибок, телефон записан верно и в двух местах, чтоб уж наверняка.
::
Через десять дней я приехал в Ригу. При посещении рижского начальства стало понятно, что будущее нашей конторы довольно туманно, рутинные отчёты в этот раз вылились в довольно сильную нервотрёпку. Тем не менее к одиннадцати утра я передал эстафету каунасскому коллеге, вышел на улицу и, вдохнув морозный воздух, набрал «папин» номер телефона.
В полдень мы с «папой» уже сидели в ресторане. После того как хмурая официантка понесла на кухню наш заказ, мы расположились поудобнее, и «папа», на правах родителя, начал белыми «шахматную партию». Он смотрел на меня тяжёлым взглядом, менял темы и направления своих вопросов, ходил самыми неожиданными фигурами.
Несмотря на то что мне было нечего скрывать, я строил защиту медленно и аккуратно. Ведь у меня за спиной был опыт проигрыша предыдущему «папе»:
Нет, я же вам ещё по телефону сказал, что женат я не был.
Почему выгляжу гораздо моложе почти тридцати? Ну не знаю, генетика, наверное. Ну и спортом занимаюсь в теннис играю.
Почему такой парень, и ещё не женат? Ну не получилось, наверное. Вернее, там, где очень хотелось, не получилось, а там, где не очень хотелось, так что бы это был за брак?
Постепенно «папино» расположение ко мне росло. Как мне показалось, он увидел во мне себя молодого. А это немаловажно в шахматных турнирах такого рода. Переход с личных вопросов на положение дел в стране и международную обстановку означал, что мне во всяком случае дадут доиграть партию до конца.
Ну, и как вам нравится этот придурок Саддам? Стреляет ракетами по мирному населению, сволочь! Но ничего, у них, говорят, убежище в каждой квартире. Ну и американцы вот-вот поставят им контрракеты «Патриот».
Понимая, что там не всё так гладко и с «патриотами», и с убежищем в каждой квартире, и держа в голове свою личную с Саддамом ситуацию, я не перечил «папе». Наоборот, кое-где даже вставлял конструктивные предложения, которые тут же находили отклик в душе опытного хозяйственника.
Заканчивая суп, у меня сложилось ощущение, что, несмотря на игру чёрными, дебют остался за мной. «Папа» очень уважительно отнёсся к моим организационным выкладкам по борьбе с Саддамом. У меня даже появилось чувство, что, если по прибытии на Землю Обетованную ему доверят командовать дивизией гражданской обороны, он непременно предложит мне в ней пост старшего офицера. Переходя в миттельшпиль нашей партии, совпавший с подачей антрекота, мне показалось что мои фигуры стоят в предпочтительной позиции.
Ну вот и скажите, как моей Ирочке будет трудно найти себе её половину в этом израильском Вавилоне, куда, по подсчётам социологов, вывалится в этом году до миллиона наших сограждан?!