О! И мне давай, он потянулся, прямо с порога кинул туда свой кругляш и вбежал в обеденную прямо в кафтане.
Остальные тоже, не обращая внимания на Волка, пошли следом. Волк заглянул в мешок: деревянные жетоны блестели полированными рёбрами. Он достал один. Кружок с ладонь, с двух сторон нарисованы ворота красного цвета. Вверху, насквозь пробита дырка.
Дверь снова распахнулась, вошли ещё три дружинника: лысый, высокий пожилой и совсем ещё юный мальчишка.
А ты новый! улыбнулся мальчишка, Привет! Меня Трифоном звать, а тебя?
Волк посмотрел на Трифона: на вид едва ли пару лет, как в весну вошёл, высокий, статный и гладкий, как баба.
Чего молчишь? спросил Трифон, вешая алый кафтан на крюк.
Волком зови, произнёс Влаксан, переворачивая в руке жетон, Что это?
А это? Трифон потянул за шнурок на шее, и достал из-за пазухи такой же жетон, эт жребий. Гляди, быстро развязав шнур, Трифон протянул Волку свой жетон, нарисована стена дворцовая, значит моя смена на стене. А этот, паренёк забрал жетон из рук Влаксана, указывает на Красные ворота. Каждый раз, когда собираешься на смену берёшь жетон. Если терем, то идёшь в терем, если деревья, значит сад, ну, и так далее. Коли не понятно будет спросишь. А ты поди, вместо Белорада, в нашу смену? он не скрывал любопытства и радости от появления нового дружинника, Откуда будешь? Да, проходи в избу, чего в сенях тереться?
Трифон быстро затолкал Волка в избу. В шумной и душной обеденной за столами сидели с десяток дружинников. Те, что моложе, возбуждённо пересказывали день. Мужики постарше тихо обсуждали дела, пытались угадать как же теперь без князя будет. Их голоса наполняли комнату густым неразборчивым басовитым гудением. Третьи же громко смеялись, травили байки о жизни до дружины, вспоминали весёлые истории из юности и детства. Влаксан окинул взглядом собравшихся и снова вышел. На спальном этаже народу было меньше. Двое дружинников крепко спали, заливая горницу молодецким храпом. Волк прошёл в угол и улёгся прямо на полу.
Надо бы завтра спросить у Белорада, какую лавку занять. День дружины начинался ещё до рассвета: кто-то шёл чередовать ночную смену, остальные лениво спускались к завтраку. Обеденная была полна молодцев-богатырей, так что Волк среди них казался тщедушным. Разве что, Трифон по юности был ещё хилее.
Шустрый стряпчий разливал из чугунка кашу, кидал в миску сверху ломоть хлеба и выставлял перед собой. Дружинники разбирали миски и садились за столы. Волк замешкался, высматривая свободное место, и остался стоять в проходе.
Стряпчий окинул взглядом собравшихся, отставил на лавку у двери котелок, рядом ведро с водой, для пустой посуды и ушёл. Трифон поманил Волка, отпихивая черноволосого соседа справа, чтоб тот подвинулся. Волк подошёл, поставил на стол миску.
Здоровый рябой молодчик за соседним столом отложил ложку, и, нагло ухмыляясь, уставился на Волка:
Заблудился, псарь? Так тебе не сюда, твоё место в клети на улице!
Скажи это княгине, отмахнулся Влаксан, перешагивая скамью. Не успел он сесть, как черноволосый дружинник локтем смахнул миску ему на колени.
Да, что ж ты делаешь? вспылил Трифон.
Недоглядел, пожал плечами тот, и, прищурившись, добавил, как наш псарь за сворой!
За языком следи, не выдержал Волк, по привычке нащупывая поясной нож.
Ты мне не грози! Нашёлся тут, хилы пугать! Что? Князя загубил, и нас загубишь, паскуда?
Все смолкли, даже перестали есть, так что было слышно, как возмущённо сопит черноволосый.
Волк закрыл глаза и медленно проговорил:
Я не губил
Ага! Ещё скажи, псарём не был, громко перебил с другого стола рябой.
Хорош вам, видят духи, на пустом месте взъелись, возмутился Трифон, его юный голос звучал слишком звонко и мягко против мужицкого баса.
На пустом месте? взвился черноволосый, Скажи, сколько лет тебя в дружину готовили, Трифон? А тебя, Колыван? черноволосый глянул на рябого.
Меня вот, батя с детства натаскивал, дядьке отдал на пятом году, чтоб выучил, подхватил Колыван, а сейчас что? То за псами дерьмо убирал да блох гонял, даже доглядеть не смог! А тут пожалуйте, место уступите! швырнул он ложку на стол и вышел из обеденной.
Тьфу! плюнув в сторону Волка, черноволосый тоже поднялся, на ходу швырнул в ведро свою миску и вышел.
Дружинники один за другим поднимались и выходили из обеденной. Осталось меньше десятка, когда за соседним столом заговорил седой мужик:
Не бери в голову, малец. Меня тоже не сразу приняли. Ты себя ещё покажешь, а они привыкнут. Деваться некуда. На-кось, лучше, мужик бросил тряпку, утри кафтан-то.
Дверь распахнулась, и в обеденную влетел воевода:
Что здесь происходит? прокричал Белорад, Какого лешего вся дружина на прогулку выперлась? Что? Жрать никто не хочет?
Поди их разбери, пожал плечами старый.
Вы все, воевода обрисовал круг в воздухе, поедите и на поле! приказал он и, выругавшись, пошёл на улицу.
Меня Ваном звать, невозмутимо продолжил беседу старый дружинник, А тебя?
Волком зови, кивнул Влаксан, отирая одежду.
27
Возле оружейной на поляне собралась вся свободная дружина. У крыльца выставили с два десятка разбитых старых мечей, покрытых тёмными пятнами и зазубринами.
Кто-то устало развалился на жухлой траве, нехотя поглядывая на скачущих с мечами и копьями соратников, а некоторые и откровенно дремали, после ночной смены. Молодцы, бодрились, улюлюкали и подначивали сражающихся. Несколько дружинников сидели на ограде возле оружейной и спорили будет ли война, не обращая внимания на собравшихся. Волк пришёл вместе с Трифоном и Ваном, следом подтянулись ещё с пяток дружинников.
Белорад поднял руку, и все разошлись кругом. Осмотревшись, воевода кашлянул и заговорил:
Давеча князь наш Брониимир отправился в Чертоги Вечности, да примут Духи его душу.
Знаем даже, кто ему в том подсобил, прошипел Колыван.
Цыц! строго глянул на него Белорад.
Но мужики продолжили глумиться, не обращая внимания на замечания.
Захлопнись, Колыван! рявкнул воевода, Три ночи твои! Будешь дальше скабрезничать, вообще только ночами заступать станешь.
Да ладно, Белорад, махнул рукой Колыван.
Не забывайся с кем говоришь, отрезал Белорад и отвернулся от Колывана, Потому, теперь всё свободные дни проводите здесь. Пришли со смены, поели заниматься, потом есть и спать. Коли в ночь со смены вернулись, то проснулись утром, и после завтрака сюда.
Это что же, правду говорят, что князь награйский на нас войной собирается? выкрикнул молодой дружинник, стоящий возле Колывана.
Кто же это говорит? сурово спросил Белорад.
Да, каждая собака брешет, что теперь за Брониимира брат его придёт мстить!
Собаки брешут, а ты не слушай! Нечего у псарни тереться, лучше дело своё делай, осадил Белорад. Уяснили?
Дружина одобрительно зашумела. Новые порядки вызвали возбуждение: одним нравилось, что будет больше тренировок, а то и, наконец-то, настоящая война, других печалило, что времени для отдыха стало меньше, да и война ещё эта
Теперь ты, воевода указал на Волка, иди сюда. Бери меч. Хочу видеть, что можешь. Накиньте ему кольчугу.
Позволь, я против него, вызвался черноглазый дружинник.
Хорошо, Арон, кивнул Белорад.
Давай, Трифон потянул Волка за рукав, Помогу тебе.
Он взял с забора стёганую рубаху, кинул Волку:
Сначала толстушку надень и лезь в кольчугу. Руки сюда.
Волк накинул толстушку, протянул руки, как показал Трифон. Мальчишка ловко набросил ему на плечи тяжёлую кольчугу.
Белорад недовольно поджал губы, глядя, как Трифон затягивает со спины шнуры:
По шее, голове и промеж ног не бить. Руки и ноги вам тоже нужны, так что не подставляйте их. В кровь не лупим.
Арон взял меч и вышел на площадку. Волк огляделся: