Ноги при езде чуть затекли, и, пытаясь слезть с сиденья, я неуклюже падаю на землю. Он ставит мотоцикл на подножку и поднимает меня.
Кажется, это моя судьба, смеётся он, поднимать тебя на ноги.
Его смех такой заразительный! Я тоже начинаю смеяться.
Ты красивая, когда улыбаешься, серьёзно говорит он, жаль, что я чаще вижу тебя в слезах.
Ты меня всего два раза до этого видел, я улыбаюсь ему.
А мне кажется, что я знаю тебя уже давно, он проводит ладонью по моей щеке, и смотрит мне в душу своими почти чёрными глазами, а затем отвязывает от мотоцикла какую-то холщовую сумку и, разматывая проволоку, открепляет бруски, Как ты смотришь на то, чтобы сотворить шедевр?
Положительно! киваю я. Мне становится интересно, что же он задумал.
Тогда доставай джинсы!
Я вынимаю джинсы из рюкзака и разворачиваю. Он вынимает из сумки баночку с морилкой и лаком, а остальное вытряхивает наружу. На землю падает молоточек, гвоздики, пара кистей, полотно для ножовки, наждачка, ножницы и тюбик клея.
Ого, вот это арсенал! удивляюсь я, Половина строительного магазина!
Всё пригодится, по-деловому отвечает он и забирает у меня из рук голубые джинсы, заляпанные алой краской. Он берёт ножницы и кромсает брюки так, что нитки во все стороны летят. Затем он складывает куски, как пазл, и я понимаю, что он хочет сделать. Хватаю бруски и выкладываю их на джинсовое полотно в форме рамки. Мы ползаем по жухлой траве. Я склеиваю между собой куски ткани, он стучит молоточком по брускам, шлифует их наждачкой. Затем мы вместе красим бруски морилкой и покрываем сверху лаком.
Теперь надо подождать, пока лак высохнет.
Нитроцеллюлозный сохнет минимум два часа, сообщаю я ему инструкцию с банки, которую однажды вычитала и запомнила навеки.
Да, знаю, подождём, он садится на траву и крутит в руках молоток. Он словно размышляет, как начать разговор.
Василиса? он смотрит на меня вопросительно.
Что? я сижу напротив него, и подставляю лицо последним тёплым лучикам в этом году. Я словно получила письмо от лета.
Ты очень умная девушка, начинает он.
Я смотрю на него, не понимая: говорит он правду или издевается.
Я серьёзно. Почему ты работаешь в строительном магазине, обычным продавцом? Я уверен, что это не твой путь. Ты достойна большего.
Я краснею, это больная тема.
На самом деле, я больше ничего не умею. Только продавать.
Так у тебя же есть педагогическое образование, почему ты не работаешь в школе, например?
Я не помню, что рассказывала ему о своём образовании, но вспоминаю, что у него есть доступ к картотеке больницы. Некоторое время я пытаюсь сформулировать ответ.
Понимаешь, я не уверена, что смогу чему-то научить детей. Кроме того, они такие шумные и наглые, боюсь, мне не хватит терпения с ними работать.
То есть терпеть причуды начальства ты можешь, а тут сомневаешься?
Тут Я привыкла, мне становится стыдно за свою бесхребетность.
Василис, ты заслуживаешь большего. У тебя не должно быть в этом никаких сомнений. Потому что это говорю тебе я.
Удивительно, но я ему верю. Его слова наполняют меня силой, словно он Бог. А как Бог сказал, так и будет. Я испытываю почти религиозный трепет, глядя на него. А он смотрит на меня настолько уверенно и бескомпромиссно, словно я его рабыня.
Ты боишься меня? вдруг грозно спрашивает он, продолжая крутить молоток в руках.
Нет, отвечаю как есть, потому что любовь к Богу и страх не имеют ничего общего.
Его лицо просветляется, и он снова улыбается. В его улыбке есть что-то мальчишеское. Ямочки?
Тогда давай посмотрим, что у нас получилось.
Мы поднимаемся с земли и смотрим на наше творение. Я поражена. Картина выглядит впечатляюще. Я вижу океан на фоне грозового неба. Воды его красны, словно состоят из крови тысячи убитых человеком китов. Ветер взметает ввысь капли этой крови, а издалека на меня идёт девятый вал, который вот-вот сметёт всё на своем пути. От страха я хватаю Художника за руку.
Нравится? просто спрашивает он, но я вижу, что моя реакция рассказала ему всё без слов.
Я киваю головой, не в силах что-либо сказать. А он берёт гвозди и прибивает полотно к рамке. Теперь выглядит ещё круче.
Я хочу, чтобы эта картина висела у тебя дома, властно говорит он.
Я не возражаю.
Вдруг он смотрит на мои ноги и начинает смеяться. Я невольно следую за его взглядом и понимаю, что же его так развеселило. Господи, я надела разные носки. Один из них зелёный, с забавными авокадо, а второй красный с клубникой.
Василиса, я боюсь, это может нам помешать при создании новых картин! говорит он мне, еле сдерживая смех.
Я не дальтоник! оправдываюсь я, Просто с утра очень торопилась, и, видимо, надела первое, что в руки попало.
Я краснею и прячу лицо в ладони.
Да ладно, всё нормально! он уже буквально хохочет, и задирает свои штанины. Теперь я тоже начинаю смеяться. Один его носок чёрный, а другой серый!
Мы с тобой чем-то похожи, подмигивает он мне.
Затем он снова становится серьёзным и говорит.
Когда-то я тоже был таким, как ты. Я всего боялся, я не мог постоять за себя, не мог сказать «нет», но я научился владеть, пользоваться и распоряжаться этим миром. И если ты мне доверишься, я научу и тебя.
Его слова вновь погружают меня в трепет, но я чувствую, что он это моя судьба.
Я доверяю тебе.
Он обхватывает мое лицо ладонями и целует лоб.
Тогда слушай внимательно мой первый урок: играй по правилам и будешь неуязвима. Запомни это!
Я киваю.
Хорошо, тогда поехали к тебе. Нужно найти место для этого шедевра, он улыбается, а у меня в груди снова бьёт крылышками бабочка.
Я немного волнуюсь, когда он заходит в мою квартиру. Хорошо, что я вчера прибралась. Он с любопытством осматривает мой скромный интерьер, заглядывает в ванную, на кухню. Я ставлю чайник и грею в микроволновке остатки супа. После свежего воздуха кажется, что он очень вкусный. После ужина он сам находит место напротив моего дивана, куда вбивает гвоздь и вешает картину. Некоторое время мы сидим на диване, рассматривая её. Затем он целует меня и начинает стягивать с меня одежду.
У тебя крутая футболка, говорит он, и я остаюсь в одном лифчике, и красивая грудь. Он осыпает мою кожу поцелуями, и я чувствую его горячее дыхание.
Затем он отстраняется от меня и снова смотрит на картину.
Каждый раз, просыпаясь, ты будешь думать обо мне, говорит он, вот только мне кажется, что на этом полотне не хватает пары штрихов. Он вынимает из кармана брюк что-то белое и разворачивается ко мне спиной. Я настолько возбуждена, что сразу не могу понять, что он делает. По характерному звуку понимаю, что он надевает на руки перчатки. Затем он поворачивается, и я отключаюсь.
ГЛАВА 5
«Faded»
Alan Walker
Я открываю глаза в состоянии блаженной неги. На улице ещё темно, но я прекрасно выспалась и сладко потягиваюсь в постели. Будильник ещё не звенел. Внезапно вспоминаю о Художнике и сажусь на кровати. Никого. Неужели вчерашний день мне приснился? Но нет, моё тело говорит о другом. Я чувствую, как горят зацелованные губы, как приятно ноют мышцы бёдер, как слегка немеет промежность. Я источаю его аромат. Смесь топлёного молока, хлопкового дезодоранта и спермы, плёночкой затвердевшей на моих ягодицах. Я хотела бы так пахнуть всегда, но, боюсь, на работе начальство ничего не понимает в аромакологии. Иду на цыпочках по холодному полу, включаю горячий душ и с сожалением смываю с себя остатки его запаха. Пока струи из лейки энергично массируют мою кожу, я напрягаю память, пытаясь вспомнить хоть что-то из событий прошедшей ночи, но ничего не выходит. Я не помню даже, как и когда он ушёл, и не знаю, закрыта ли дверь в мою квартиру. Да чёрт с ней! В конце концов, я оставляю эти бесполезные усилия и размышляю о том, насколько сильно влюблённость может снести крышу, вплоть до провалов в памяти. Однако мне до лампочки, я просто улыбаюсь с закрытыми глазами. Тело согревается и просыпается окончательно. После душа возвращаюсь в комнату и одеваюсь. Вижу на тумбочке «В ожидании любви» и с чувством одержанной победы выкидываю книжку в мусорку. Как в лучших фильмах про богемную жизнь, варю себе кофе в турке и пью его, потягивая маленькими глоточками. Жизнь прекрасна. Внезапно понимаю, что с утра ни разу не видела кота. Зову его на кухню, но он не идёт. Выкладываю из банки кильку в миску, специально грохочу ложкой и консервной банкой. Ну, конечно же, наверняка он испугался нового человека и спрятался под креслом. Тщательный осмотр квартиры ничего не даёт, кот словно испарился. А вдруг он выбежал, когда мой гость уходил? Дверь закрыта, запасных ключей, которые обычно висят на гвоздике у двери, нет. Я смотрю на часы, через десять минут я должна быть на работе. Времени на поиски нет. Мне остаётся только надеяться, что до вечера на улице с котэ ничего не случится. После работы я его найду. По дороге в магазин лёгкая тревога вновь сменяется состоянием счастья. Я буквально ощущаю, как эстроген и эндорфины разглаживают мою кожу и делают её более упругой, я чувствую себя привлекательной и желанной, плечи сами разворачиваются, а спина выпрямляется. На губах играет самодовольная улыбка.