Я снова смотрю на его руки и изящные пальцы.
Ты хирург?
Он улыбается мне и отвечает:
На полставки.
Я удивляюсь своей проницательности, всё-таки первое впечатление самое верное.
Теперь я понимаю, почему ты написал, что тоже устаешь от работы. С людьми работать сложнее всего.
Согласен, Василиса, он улыбается, и его улыбка кажется мне загадочной, Так ты мне поможешь?
Конечно! моё настроение мгновенно взлетает до облаков, и мозг начинает мыслить чётко и ясно.
Смотри, мне нужен брусок размером примерно 20 на 40, можно 15 на 40. Есть?
Да, есть!
Ещё нужна морилка и лак. Поможешь выбрать?
Мы идём к полке с морилками, и он выбирает среди палитры выкрасов мой любимый цвет махагон. А потом я предлагаю ему мебельный лак для внутренних работ. В завершении он берёт декоративные гвоздики без шляпок.
Василиса, когда у тебя выходной? вдруг спрашивает он.
Завтра, отвечаю я.
Чудесно, он выглядит довольным, как ты смотришь на то, чтобы завтра съездить на холмы? Погоду в интернете обещают тёплую и солнечную. Погуляем, посмотрим на Волгу.
Хорошо, я обалдело улыбаюсь от его предложения.
До завтра? спрашивает он.
До завтра, шепчу я ему в ответ.
Он идёт на кассу, где сидит Ника, а я наблюдаю за ним из-за стеллажа с краской. Он держится уверенно и спокойно, так, словно ему принадлежит весь мир. Ника кокетничает, наматывает на палец локон светлых волос и говорит нежным сладким голосом, чем приводит меня в бешенство. «Успокойся», говорю я сама себе, «он не твоя вещь и может общаться, с кем хочет». Когда он уходит, я снова и снова возвращаюсь мыслями к нашему разговору и предвкушаю великолепный завтрашний день в его обществе. Я чувствую, как в меня вливаются жизненные силы. Они растекаются в каждой клеточке моего тела, меня посещает желание действовать, и вот я уже уверена, что меня не уволят. Я докажу всем: и Антонине Ивановне, и Ольге, и Нике, и Миле, на что я способна. Быстрым пружинящим шагом я иду в туалет, набираю там ведро воды с мылом и остаток дня провожу, активно отмывая полки, банки и инструмент. Последние полчаса рабочего дня развешиваю ценники, которые любезно сделала для меня Ника.
Кругом нет ни пылинки, банки с краской блестят, как новые (я догадалась вытереть их сухой тряпкой после мытья, чтобы убрать разводы), ценники в вентиляции висят на каждом товаре, даже воздух стал более свежим, увлажненным и прохладным.
Можешь, когда захочешь, удовлетворенно произносит начальница, выйдя вечером в торговый зал.
Я иду домой уставшая, но довольная собой. Кот с разгону прыгает мне на ногу и карабкается по одежде к голове. Я беру его под передние лапы и кружусь с ним по комнате. Он широко раскрывает свои круглые жёлто-зелёные глаза и пытается поджать задние лапы, но я кружусь ещё быстрее, так что у самой отказывает вестибулярный аппарат. Я наконец падаю на диван и отпускаю кота. Комната продолжает вращаться вокруг меня, и краем глаза я замечаю, как животинка пытается спастись от меня бегством, но тоже заваливается набок. Так мы с ним и лежим, я на диване, он на полу, пока мир вокруг нас не останавливается. Мне весело. Я кормлю кота, ем сама, а потом слышу звук сообщения и кидаюсь к телефону. Открываю Нидзяграм и читаю:
Завтра заеду за тобой в 10:00. Захвати с собой дриппинговые джинсы.
Ого, он знает, где я живу. В принципе, он работает в больнице, к которой я прикреплена, поэтому ничего удивительного. Нашёл мой адрес в картотеке. И всё-таки мне льстит, что он обратил на меня внимание.
Мне не хочется спать, и я иду в ванную, закидываю бельё в стиральную машину вместе с порошком с запахом горной свежести. Под одну из любимых песен Cranberries «Animal instinct» разбираю хлам на полках, а одежду, горой лежащую на стуле, развешиваю на плечики в гардероб. Мою посуду и плиту. Как в песне, он заставил меня плакать и почти умереть, но вернулся, чтобы взять меня за руку и изменить эту реальность. Когда дома становится мало-мальски чисто, я иду в душ и включаю горячую воду. Сильная струя бьёт мне на шею, и усталость растворяется в ней, стекая вместе с потом и ороговевшими клетками кожи в отверстие душевого поддона. Подставляю голову под воду и намыливаю волосы шампунем с ароматом крапивы. Не романтично, но другого нет. Наливаю каплю геля на пушистую мочалку и нежными круговыми движениями тру грудь и живот, представляя, что это его нежные красивые пальцы гладят и ласкают мою кожу. Затем я спускаюсь к паху, промежности и к бёдрам. От стимуляции тысяч кожных рецепторов нервные импульсы мгновенно летят в мозг, а оттуда из-за волшебных биохимических превращений идут команды в кровеносную и половую системы. Кровь приливает к щекам, а стенки влагалища выделяют прозрачную и невероятно скользкую смазку. Я вожу пальцами между ног, и нежными движениями начинаю массировать свою вишенку. Оргазм у женщины начинается в голове. Я ярко представляю, что это не я манипулирую пальцами, а он доставляет мне удовольствие языком. Ускоряюсь и кончаю так, словно тысячи салютов взрываются в ночном небе. Я чувствую резкие сокращения матки, которые ещё некоторое время не прекращаются. Лицо горит от пережитого, но теперь я твёрдо уверена в том, что в следующий раз эти ощущения я разделю вместе с ним.
Ночью я сплю, как убитая, и утром без десяти минут десять меня будит звук сообщения. Я спросонку беру телефон, открываю приложение и в ужасе вскакиваю на ноги:
Я подъехал. Жду.
Я в смятении начинаю метаться от ванной к гардеробу, от прихожей к кухне. А ведь я хотела встать пораньше, выбрать какую-нибудь одёжку посимпатичнее, накраситься, но сейчас я не успеваю. Я легла спать с мокрой головой, и сейчас мои длинные волосы ещё влажные. Быстро прохожусь расчёской по ним и делаю конский хвост. На ходу чищу зубы и ищу носки. Блузка, которую я хотела надеть, мятая, и я напяливаю простую футболку с анимешным Осаму Дадзай, которую заказала в прошлом году через интернет. Штаны у меня всего одни, тут выбирать не приходится. Гляжу на часы: вот это скорость, я справилась за семь минут! Засовываю ноги в ботинки, накидываю куртку и почти у самого порога вспоминаю про залитые краской джинсы. Бегу в ванную, снимаю их с верёвки, складываю в свой рюкзак. Спускаюсь с третьего этажа во двор и вижу припаркованный рядом чёрный мерин. О, ничего себе! Моя зазноба стоит перед машиной и встречает меня словами:
Джинсы взяла?
Ага. Твой? я киваю на мерседес.
Нет, у меня конь попроще, он берёт меня за руку, вместе обходим машину, и я вижу за ней припаркованный белый мотоцикл. Мне кажется, что он круче, чем десять мерсов, вместе взятых. К мотоциклу привязан брусок, разрезанный на четыре части разной длины. Художник подаёт мне шлем:
Надень, а то менты остановят.
Я беру шлем из точёных рук и пока надеваю его, мужчина заводит мотоцикл.
Садись и держись крепче, он кивает головой на сиденье позади себя.
Я перекидываю ногу и обхватываю руками его торс в кожаной куртке. Даже под несколькими слоями одежды я чувствую, какой он железобетонный. И почему-то мне кажется, что Художник улыбается, когда я прижимаюсь к его спине всем телом. Он берёт меня руками под колени и притягивает вплотную к себе. От этого по телу разливается тепло, а душа, как маленькая бабочка, трепещет крыльями где-то в области сердца.
Ну, держись, Василиса! он газует и трогается с места.
Погода действительно радует. Солнце обрызгало землю тёплым сияющим золотом. Осенью в нашем городке у Волги такое бывает редко. От реки постоянно идут испарения, которые формируются в облака. Но сегодня довольно прохладно, почти мороз. Я думаю, о том, что Художник едет без перчаток, и сейчас у него точно замёрзнут руки. Пока мы катим к холмам, над нами с ухающим грохотом пролетает пара вертолётов. Они всегда проходят над нашим городком, неподалеку лётное училище. Я знаю, что это учебные полёты, но сердце всякий раз замирает от страха, когда я слышу этот звук дома или на работе, или по дороге из дома на работу. Сейчас, когда я сижу, прижавшись к вкусно пахнущей куртке, меня абсолютно не волнуют эти летающие мухи. Ветер свистит справа и слева, а мне на удивление спокойно и радостно. Даже если именно сейчас лётчик потеряет управление и рухнет прямо мне на голову, я готова расстаться с жизнью. А Художник Нет, он пусть живёт, потому что мир без него перестанет существовать. Мотоцикл начинает реветь мощнее, и я чувствую, что мы едем в гору. Совсем рядом. Мы останавливаемся на вершине холма рядом с обрывом. Я оглядываюсь по сторонам и замираю. Почему я раньше никогда здесь не была? Наш городок отсюда кажется совсем игрушечным. Лишь в паре мест стоят пятиэтажки, а в основном это лоскутное одеяло из крыш частных домов зеленого, красного и серого цвета. Меж домов много деревьев, они умирают. Кое-где ветви полностью избавились от листвы, но в основном они покрыты коричневым, бурым, красно-жёлтым убранством. Под холмом лежит старое городское кладбище, плотно утыканное крестами. За городом течёт река. Сегодня она абсолютно спокойна. Я вижу островки на том берегу, а где-то справа за водами Волги раскинулся соседний, более крупный город, затянутый дымкой то ли смога, то ли тумана.