ГЛАВА 6
«She will be loved»
Maroon
После событий вчерашнего вечера я лежу на кровати и собираюсь с силами. Пять минут назад прозвенел будильник, но тело мне не подчиняется. Если я проведу в постели ещё хотя бы пять минут, то опоздаю на работу. Так нельзя, я должна играть по правилам, чтобы быть неуязвимой. Хорошо, что я вчера не забыла повесить куртку и штаны на батарею, иначе мне сейчас не в чем было бы идти на работу. Одежда просохла и пахнет морозной свежестью. Хорошо, что я одеваюсь, как гот. На чёрном плохо отстиранные кровавые пятна почти незаметны. Настроение на нуле, я спешу на работу, вот только внутри снова ворочается паника перед Антониной Ивановной.
Хорошо, что у меня хотя бы есть работа. Нелюбимая, но у многих и такой нет.
Хорошо, что у меня есть жильё. Съёмное, но всё же крыша над головой.
Хорошо, что у меня есть Художник. Пусть я и редко его вижу.
Я пытаюсь выделить светлые стороны своей жизни и сконцентрироваться на них, и, в конце концов, у меня получается.
Я захожу в магазин через боковой вход, спускаюсь в раздевалку и по совместительству в столовую, переодеваюсь в свою красную футболку и иду в торговый зал через склад. Открываю дверь и вздрагиваю. Прямо передо мной стоит вчерашний татарин. Он страшно улыбается, и я вижу дыру на месте клыка.
О, Васюня, привет! А меня взяли к вам кладовщиком на испытательный срок. Будем теперь вместе работать!
Привет, я беспомощно озираюсь по сторонам, но рядом больше никого нет.
А что ты вчера по мусорке-то лазила? простецки спрашивает он меня, да и вообще ведёт себя так, словно знает меня с пелёнок.
Собаки задрали моего кота, а кто-то его выкинул в бак, не знаю зачем объясняю я.
Ой, велика потеря, он машет рукой, словно я потеряла карандаш или другую мелочь, кстати, меня зовут Тимур.
Он протягивает руку. Я не хочу до него дотрагиваться, но правила приличия требуют ответить. Я протягиваю руку, он хватает её и притягивает меня к себе.
Я тебя давно приметил, говорит он негромко, и я ощущаю его смрадное дыхание, ещё когда приходил покупать сюда топор, и верёвку, и гвозди, и мел для свиней. У меня есть свиньи, целый загон.
Я вижу, что его глаза загораются при упоминании о свиньях, и мне кажется, что он просто сумасшедший. Я выдергиваю руку из его ладони.
Мне надо работать, извини, и я спешу в торговый зал.
У кабинета меня тормозит Антонина Ивановна.
Маслова! Сегодня надо убраться, после обеда будут вышестоящие директора.
Хорошо, отвечаю я и с удовлетворением замечаю, что она сделала правильное ударение в моей фамилии.
Я не откладываю распоряжение в долгий ящик и сразу принимаюсь за уборку. Работа спорится, тем более я только недавно наводила порядок, и пыли мало. Пока я вытираю полки в отделе крепежа, Ника просит гиену Ольгу подменить её на кассе. Я очень хорошо всё вижу и слышу, так как нахожусь в трёх метрах от них. Ника уходит пить чай, а Ольга хозяйничает за кассой. Она пересчитывает деньги, смотрит сегодняшние возвраты, перемещает товар со склада. К ней подходит покупатель и выкладывает много разного товара: кисти, шпателя, краску, готовую шпатлёвку, гладилки и затирочную доску. Ольга методично пробивает товар, берёт деньги, отсчитывает сдачу, при всём этом она уверенно с ним общается, улыбается и, кажется, даже строит глазки. Мужчина чувствует знаки внимания, отвечает ей шутками, смеётся. Затем Ольга прощается с ним, и он уходит довольный, как слон. Я тру полку, и внезапно меня осеняет, что она забыла пробить чек. Хочу ей об этом сказать, поворачиваюсь в её сторону и вижу, что Ольга достает из кармана скидочную карту, сканирует её, уменьшая сумму покупки, и только потом проводит накладную и пробивает чек. Я отворачиваюсь немного, но продолжаю следить за старшим продавцом. Она смотрит по сторонам и забирает из кассы разницу, которая по моим подсчётам составляет около двухсот рублей. «Ах, ты ж, мошенница!», я возмущена и решаю, как с ней поступить. Можно, конечно, сразу сдать её начальству, камеры всё зафиксировали, но это было бы слишком просто. Мне надо подумать. Тем временем Ника возвращается и садится за кассу. Довольная Ольга уходит, засунув руку в карман толстовки. Я уверена, что она сжимает украденные ею купюры и тайно радуется своей хитрости. Видно, что это происходит не первый раз.
Когда наступает мой черёд обедать, зал уже блестит от чистоты. Я спускаюсь в столовую и с сожалением думаю о том, что Мила сегодня не работает. Возникает желание написать Художнику, но он сейчас наверняка отсыпается после ночного дежурства. Не хочу его тревожить даже звуком смс.
Внезапно в столовую входит новый кладовщик Тимур. Такое чувство, что он специально ждал, когда я пойду обедать.
Васюня, приятного аппетита, он достает из холодильника и греет в микроволновке куски мяса, покрытого жирным белым налётом. Мясо греется и пощёлкивает, а он тем временем садится за мой стол, режет хлеб, помидор, наливает себе чай.
Я ем гречку.
Васюня, давай я тебя мясом угощу, это свинина, он хочет положить мне кусок, но я закрываю тарелку рукой.
Спасибо, я не хочу, вежливо отказываю я ему.
Ну, как хочешь, обиженно отвечает он, и зря. Мясо очень хорошее. Без антибиотиков, без ГМО, ЗМЖ и трансжиров. Сам кормил хрюшку, сам растил. Зерно, кабачки и морковка с огорода, картофельные варёные очистки с фуражом. Всё лучшее свиньям. Ты когда-нибудь держала свиней?
Нет, я живу в квартире, он начинает меня напрягать. Я планировала поесть в одиночестве и подумать о ситуации с Ольгой, но Тимур со своими свиньями не даёт мне сосредоточиться.
Ну, тогда я тебе расскажу, его глаза загораются, ведь у меня десять свиней в загоне.
Ого, скептически произношу я.
Не то слово, гордо подхватывает он, у меня их вообще 15 было, но пятерых пришлось зарезать. Корма им нужно много, а мясо сейчас у меня покупают редко, оно очень дорогое. Я всех своих свинок зову по именам: Марфуня, Клуня, Дуня, Катюня, Манюня, Фросюня, Веруня, Масяня, Галюня и Марс.
Марс? мне кажется, это имя выбивается из общего списка.
Ну да, хряк Марс. Шоколадка ещё есть такая, знаешь?
Ага, отвечаю я. Мне становится смешно, что среди таких колхозных свинских кличек живёт хряк с именем римского бога войны.
Да, Марс живет «в шоколаде», Тимур смотрит на меня, и глаза его маслянисто поблёскивают, представь, какой гарем! Выбирает одну, вставляет в неё свой длинный инструмент и может кайфовать полчаса. Обхватит копытцами, положит на неё голову и впрыскивает в неё своё начало.
Ты что, время засекал? мне становится неприятен этот разговор.
Да, как-то раз засекал, просто было интересно, на сколько же его хватит? Ну, он молодец, конечно, не каждый мужик на это способен, только отдельные особи.
Он делает многозначительную паузу, и я понимаю, что он намекает на себя. По-моему, это перебор. Я смотрю на часы и резко встаю из-за стола.
Куда же ты, Васюня?
Василиса я!!! рявкаю я на него, кидаю в рюкзак грязный контейнер и покидаю столовую. Меня просто трясёт от возмущения, и я даже не знаю, от чего больше бешусь: от того, что он называет меня Васюня, как очередную свиноматку, или от того, что он с первого же дня знакомства нагло намекает на секс.
Что касается Ольги, то я не спешу. Дома всё обдумаю и решу, как с ней быть. После обеда приезжает директор с женой. Поначалу он молча прогуливается между стеллажами, затем заходит в кабинет Антонины Ивановны. Я не могу разобрать слова, но слышу, как меняется тональность её речи. Стальные ноты власти с кислотным оттенком истеричности и шипящим субтоном ненависти волшебным образом превращаются в медовые, нежные и робкие, как первый поцелуй, ласкающие слух трели. Тем временем жена директора целенаправленно подходит ко мне. Сердце начинает тревожно биться, наверное, Антонина Ивановна пожаловалась на меня, и сейчас меня с позором уволят. Я невольно съёживаюсь.