Стало быть, братцы, волчата песню свою запели. Чего они так взбеленились, мы же им тела на дороге бросили. Не нажрались что ли?
Та они всегда голодные, отмахнулся один из селян.
Так, а ежели к нам сунутся?
Так мы их дубинками хряпнем по хребтине и по-другому запоют.
Енто верно ты гутаришь.
Группа крестьян углублялась в лес все дальше и дальше, не сворачивая с тропы. В ночной тиши заухал филин. Через час-другой они остановились на привал, развели костер и собрались кругом у огня. Микула шевелил в костре веткой и шепотом заговорил:
Притихло зверье. Видать нагнали свою добычу. И вовсе не так пугливо в лесу, как гутарят.
Боятся просто нас. Мы ж енто, охочие за головами.
Охотники.
Ну а я шо сказал?
Неважно. Огня они боятся. Зверье боится, потому как не понимает, шо енто такое.
Ну и славно. Вы, братки, подежурьте пока, а я что-то спать захотел. Немного сна никому не повредит.
Стало быть, и нам можа немножко поспать. У костерка хорошо, кости не ломит, а приятно так пригревает, что аж крестьянин зевнул. в сон клонит.
Они легли возле костра, выставили часового, который вскоре тоже уснул вместе с остальными, но, услышав где-то рядом волчий вой, все повскакивали с земли. Оглянулись по сторонам в поисках угрозы, но не обнаружив хищников, снова расселись у огня, раздувая затухшее пламя и бранясь на заснувшего часового. Согреваясь и чувствуя себя в безопасности, они поговорили о деньгах, девках и войне, и снова отправились в дорогу.
Осторожной походкой они переступали через массивные корни, раскинувшиеся на тропе. Ветер раскачивал кроны деревьев, а снег крупными хлопьями падал на мерзлую землю. Грязь и слякоть затвердели под их ногами, и идти они стали быстрее, но через несколько акров Микула разнылся:
Долго еще топать? Ноги уж разболелись, да и не видать ничего. Можа снова костерок разведем.
Нет, тута уже нельзя. Болота рядом. От ведьминых колдунств никакой огонь не спасет.
И то верно глаголишь.
Постойте! Слышите? Йонес остановил свой небольшой отряд подняв руку вверх.
Небось ведьма услыхала нас? Ой мамочки Микула затрясся от страха, и его тройной подбородок тоже.
Да тихо! Прислушайтесь. По дороге ступает кто-то.
Ведьма енто, ручаюсь, давайте в лесу залягем, авось нас обойдет.
Они свернули с дороги и затаились в зарослях мерзлых ростков багульника и вереска. Лежали молча, поглядывая на всадника, едущего по тропе.
Когда у Микулы зачесался зад, он терпел долго, изо всех сил, но в конце концов не выдержал и принялся за дело, зацепив ветку под собой. Послышался хруст. Всадник остановился. Крестьяне косо посмотрели на Микулу. На их лицах читалось недовольство.
Кто здесь? крикнул всадник.
Батраки снова притихли, не выдавая своего местоположения. Позади них снова послышался волчий вой. Всадник вгляделся в лес, потом пришпорил коня и скрылся за поворотом.
Пронесло Ну ты и заноза, Микула, с облегчением сказал Йонес.
А шо я?
Да ни шо. Слез бы он сейчас с коня да поколол бы нас своим бряцающим мечом. Хорошо хоть, волков побоялся и ускакал.
Да уж, нас чуть было не сцапал.
Трус он обыкновенный, ежели волчьего воя побоялся. Пусть себе скачет. Вот попадется еще разец мне на глаза, так я ему
Заблудились, мужички? послышался старческий голос за их спинами.
Крестьяне медленно, не поднимаясь с земли, обернулись. Перед ними стояла обнаженная старуха в раскрытом черном плаще. Подле нее вилось четверо скалящихся и рычащих волков со светящимися в темноте желтыми глазами.
Вы как раз к ужину пожаловали.
Ведьма рассмеялась.
***
Позади всадника послышались дикие вопли и крики. Осгод остановил коня и обернулся, но лишь затем, чтобы удостовериться нет ли за ним зловещей погони. Осгод верил в существование зла, а также верил в существование добра. Он твердо знал, что эта борьба ведется веками и никогда не закончится. Вопрос заключался лишь в том, на чьей стороне будешь ты?
Тише, Опал, тише. Успокойся, всадник погладил коня по загривку.
Когда жеребец перестал брыкаться, наемник погнал его дальше по тропе.
Проклятые места Прав был Хенрик. Зло здесь повсюду. Я ведь едва сам не стал добычей клятого леса. Нужно скорее выбираться из этой чащи.
Осгод гнал коня галопом до тех пор, пока не вышел из лесу, и когда на холме он увидел трактир, то перевел коня на шаг.
Вот и «Сытое брюхо». Какой только умник придумал такое название? В здешних местах ему бы следовало назваться «Проклятием» или «Преисподней».
Что ж, по крайней мере, там горит свет и, похоже, играет лютня. Добрый знак. Главное, чтобы там не бесновались черти, когда я ступлю за порог этого отрешенного от мира места.
Подойдя к таверне, Осгод спешился, отцепил ножны с мечом от седла, завел коня в хлев и привязал. Потом он поправил кольчугу, опоясался мечом и зашагал ко входу.
Глава 5
Бернхард разжег в камине огонь. Поленья приятно потрескивали, языки пламени жалили подвешенный внутри камина котел. Марилька видная, молодая и фигуристая дочь трактирщика, приковывающая взгляды посетителей, готовила жаркое. По таверне расползался приятный пряный аромат специй и мясного бульона с овощами. Хозяин расхаживал по залу и зажигал свечи, потом он подошел к стене и поправил криво висевший щит с изображением свирепого медведя. Бернхард посмотрел на своих гостей, собравшихся за одним большим столом и задумался над тем, что монах появился как нельзя вовремя, остановив начинавшуюся драку. Пятеро наемников оживленно болтали, пили эль и иногда смеялись.
Врешь, серьезно сказал Вигмар.
Да под землю мне провалиться, если вру, ответил монах.
Не может быть, озадаченно сказал Рерик.
Может, уважаемые, может.
Так вот прям и
Да, да. Именно так.
Стоп! прикрикнул Сигурд. Я что-то совсем уже мысль потерял. О чем мы тут говорим? Чего это вы все так сомневаетесь? захмелев, сказал он.
Наемники засмеялись.
Ты слишком много выпил, брат.
Вовсе нет! Ты только посмотри на мое брюхо! Сигурд встал с места и похлопал себя по округлившемуся животу. Сюда еще столько же влезет! Берни Принеси-ка нам еще выпивки.
Бернхард перестал протирать тряпкой стойку и скрылся на кухне. Не проведя там и нескольких секунд, он выбежал обратно в зал и выставил рядом со столом бочку.
Спасибо, Берни Сигурд икнул. А вкусно так пахнет ваша похлебка. Скорее бы ее попробовать.
Скоро будет готово, воители. Моя дочурка очень старалась для вас и
Да, да. Мы знаем. Иди занимайся своим делом, сказал Вигмар.
Улыбка с лица трактирщика пропала, и он удалился от стола косо поглядывая на наемника.
Зачем ты так? спросил Клод.
Как?
Он ради нас старается. Обхаживает весь вечер и, по-видимому, будет виться вокруг нас и всю ночь. Нужно хоть немного ценить его труд.
Да что ты говоришь. Кошелек он твой обхаживает. Ну а если так приглянулся, то затащи его к себе в спальню и трахни! Вигмар рассмеялся.
Не смей так со мной разговаривать, спокойно, но твердо сказал Клод.
А что ты сделаешь? Снова начнешь размахивать мечом в своих модных штанишках?
Клод поднялся с места и ухватился за позолоченную рукоять клинка.
Глядите-ка, какой у него красивый меч. Пожалуй, когда я его заберу, то вполне смогу выменять эту железку еще на пару бочек пива.
Вряд ли у тебя получиться сделать это без рук! Клод вытащил из ножен меч и злобно оскалился.
Вигмар остался сидеть на месте. Нахмурив брови, он со злобой таращился на Клода и сжимал рукоять ножа под столом.
Воины! Братья по оружию! Придите же в себя. Нам с вами еще спины друг другу прикрывать. Не зря нас всех собрали под одной крышей этого чудесного заведения. Мы вовсе не должны друг друга умерщвлять. Скажу вам точно, что за ваши смерти никто платить не станет, монах повел бровью и довольно улыбнулся.