Отдать в казённый дом у них цена.
Нет, звучит конечно же страшнее,
Там скопище детей с района.
Но человек с петлёй на шее,
Быть без комфорта, вот икона.
Родиться, к смерти убежать,
Родить, отдать на воспитание.
И если трудно, но рожать,
И складывать в пустое здание.
Людей конечно же там много,
Но одиночество у всех в крови.
Границы чёткие, и это строго,
Взаимовыгода подмен любви!
Поэтому так странен быт,
Мечтать, добиться, и забыть.
И детский сад совсем не стыд,
А малая возможность вместе жить.
Работать, чтоб кормить дитя,
И разлучаться, чтобы видеться.
По разны стороны стезя,
Быть рядом врозь, и не обидеться!
Красивые слова, конечно тонко,
Но по-простому, говоря,
В квартире днём теперь не звонко,
Отдали в сад мальца царя.
Он под присмотром у конвоя,
А свита на работе целый день.
Мать у прилавка только стоя,
Отец на стройке словно тень.
На первый взгляд, немного грустно,
Но жизнь даёт две полосы.
Сначала в голове, как будто устно,
Не вешать чтоб к земле носы.
Затем на практике для продолжения,
Испробовать, что есть различия.
Грустить и веселиться два вложения,
Немного лучше безразличия.
Одни работают, другой в саду,
Не видятся, не говорят ни слова.
Но вечером все вместе, и в ладу,
Они семья, как прежде, снова!
На утро, в бой пора вставать,
Из малыша, до старшей группы.
От жизни научился много брать,
Минуя головы и трупы.
Так скромно, диалогом,
И искренностью из души.
И заручился он прологом,
Своей историей в тиши.
По саду сослуживцы уважали,
Универсален был для всех.
Но на горшок всегда сажали,
Не мог вмешаться и успех.
По расписанию прогулка,
По времени ложиться спать.
А до свободы два проулка,
Но вот отбой, опять кровать.
Привет, меня зовут Андрей.
Соседняя кровать шептала.
Подумал: «Что же это с ней?»
Был звук, и вдруг его не стало.
Соседняя постель пуста была,
От этого такой разлад в себе.
Для маленькой головки мысль не мила,
Что разум будто не в тебе.
Эй, ты глухой наверно?
Опять раздалась звуков каша.
Решил ответить, хоть и скверно:
«Привет, меня зовут я Саша».
Я новенький, ты не пугайся,
Сегодня утром я пришёл.
Ну, ладно, оставайся,
Слова наш Сашка вдруг нашёл.
Так первый раз он встретил друга,
Но не на месяц или два.
Вдвоём, не вместе, но по кругу,
Как жизнь одна, одна глава!
Конечно, взрослых жизнь их развела,
По разным городам, и даже континентам.
Но это позже, мудрые дела,
Где места не находят сантиментам.
Но вот в уме, как крепость дружба,
Что первая любовь, и на века.
А чувства помнить это служба,
Два берега, одна река.
Вдвоём срок полетел быстрее,
Заботы детские и интересов пачка.
А детский сад, как будто поновее,
Прогулки на площадке, словно скачка.
Девчонок стали замечать,
На фоне друга тоже хочется.
Невнятно фантазировать, озорничать,
Под юбки глазки точатся.
Но так наивно и легко,
Без дикого, животного.
Всё это очень далеко,
Но, а пока, из страстного и доброго!
Так получаться стало,
Что и домой спешить не хочется.
Ведь времени так мало,
Ногами шаркает, волочится.
За руку мама держит крепко,
Не понимает, что произошло.
А Сашка, то роняет кепку,
То падает. До матери дошло.
Влюбился наш! Отцу вещает.
Как туча, что прольёт дождём.
Пусть привыкает к чувствам, что стращают,
Не будем лезть, и подождём.
Ты думаешь? Отец включился.
Мне кажется, он другом обзавёлся.
Влюблялся я, когда учился,
А детский сад: женился и развёлся.
Легко, непринуждённо очень,
Как лист под осень на ветру.
Как пышный, тёплый сочень,
С чайком, да рано по утру.
Любовь всегда репейником бывает,
Мамаша гордо говорит в ответ.
Она жила, она-то точно знает,
Не спорь, и доедай омлет.
Отец аж поперхнулся даже,
Ну, что тут скажешь ничего.
Она директор, он рабочий в саже,
Нет прав с женитьбы у него.
Неважен взрослых разговор,
Они засыпаны слоями быта.
Пробилась зелень, все во двор,
Искать мечту, она в песочнице зарыта.
Три жарких месяца последних,
Нет, не совсем, а только малыша.
Невероятных, беззаботно летних,
Где жизнь течёт обычно не спеша.
Нет строгих, точных правил,
Мечтай без дела, не хочу.
Родителям заботы все оставил,
Пугает лишь одно поход к врачу.
А так, как неваляшка на полу,
То сад, то дом, и много сна.
Но всё проходит, дерево в золу,
И к знаниям тропа одна.
Наступит осень золотая,
Мальчишка с рюкзаком уйдёт,
Но не в поход, где пыль глотая,
А в мир, где истину найдёт.
Конечно, не единую навеки,
Системную, для строя образца.
Как в сне, не прикрывая веки,
По следу матери, отца.
Потом совсем потом узнает,
Что есть иные планетарные умы.
Но, а пока, как лёд на солнце тает,
Сказали: «В школу», так увы.
День первый. В общем, хорошо,
Детей, как фруктов в дальнем юге.
И Александр класс нашёл,
Не прибегая к вопросительной услуге.
Само совпало без намёка,
Из всей толпы их лица узнаются.
Им дальше быть, и без упрёка,
На девять лет все вместе остаются.
Девчонки светлые улыбки,
Мальчишки ясные глаза.
Пусть данные черты немного зыбки,
Но жизнь из веток, как лоза.
И этим чутким малышам,
Подарит светлый путь надежды.
Раскраску даст карандашам,
Раскрасить школьные одежды!
Дни за учёбой нелегки,
Багаж в два раза больше сумки.
Невероятно монотонные деньки,
Умнее умного из умки.
Процесс по плотности из знаний,
Неумолимо бесконечен,
Как в городе постройка зданий,
Всегда прирост, он быстротечен.
Наука зыбка, если отдыхать,
Прервался, можно и забыться.
Награда будет, если подыхать,
В гранит зубами мёртво впиться.
Нет, крохи могут и остаться,
Как оседлать велосипед.
Но нити знаний будут рваться,
Запутав весь научный свет.
Как жизнь любого человека,
Так школа даст естественный отбор.
Скитаться будешь четверть века,
Пока стоит ко знаниям забор.
Нет, не в смысле золотой монеты,
Тут все истории разны.
В познании себя, уму все комплименты,
И наполнения души, её казны.
Да, можешь быть богатым,
Но ненавидеть жизнь свою.
Быком упёртым и рогатым,
Стоять с вопросом на краю:
«Всё есть, и замки строятся.
Но почему так грустно быть?»
Но в сердце двери не откроются,
Пока, в спортивном стиле плыть.
Вот малыши и выбор делают,
Кто учится, а кто валяет дурака.
Одни системе чётко следуют,
Другие мочат гопака.
Прогресс толкают трудолюбцы,
Усидчиво вникают в образцы.
Потом, умами «плоскогубцы»,
Кривят в источники творцы.
Два типа школьников на свете,
Одни зевают, в полусне урок.
Другие, войнами в берете,
Не отбывают, а воюют в данный срок.
У первых, перемена, как дыхание,
А у вторых, минуты закрепления.
Имеет свой секрет познание:
«Добьётся тот, кто в стадии стремления!»
Да, жизнь очень многогранна,
Хотя под старость вся одна.
И это необычно, странно,
Что, и с умом, и без него годна.
А школа даст начальный статус,
Что хочешь, сидя, или в поле.
И это небольшой, но казус,
Побег к фантомной, скрытой воле!
Но счастье есть, хотя, и переменчиво,
Жить, и заниматься по душе.
Чинить баланс, не очень опрометчиво,
Ваять до «Нового», что кажется «Уже»!
Любить свой ум, не разделяя с телом,
Они одно, как из земли все мы.
Но отдых вписывать кровавым мелом,
Уставшие, в тупик сбегаются умы!
А по-простому, Сашка учится,
Как все сто миллиардов до него.
У парня явно всё получится,
До настоящего, доныне, до сего.
Как? Вопрос совсем другой,
Лишь от него зависит мудрость.
Богат он будет, иль ногой,
Ум заимеет, или глупость.
Неважно, с точки зрения вселенной,
Для личности чрезмерно скрупулёзно.
Поэтому, все люди тленны,
Кому неважно, сверху смотрит грозно.
Парнишка многое узнал,
Хлебнул бульон перед обедом.
Любовь, как первую познал,
Она навек осталась следом.
В дальнейшем, он любил лишь тихо,
Со стороны он наблюдал.
Но, а внутри болело лихо,
Страдал, бесился, горевал.
Никто за этим не стоял,
Его большая неуверенность.
Он сам свой путь в любви ваял,
Не твёрд он был, он, это ветреность.
Возможно, это к лучшему,
Он не познал её, поэтому, стремился.
Не докатился к худшему,
Не знал измен, не обозлился.
Не потерял, и не развёлся, собственно,