Я подумал о том, каково это оказаться в западне в городе-призраке, и поежился.
Ладно. Как нам в этом разобраться?
Вы вернетесь, ответил Джек. И поймаете подонка, который вас убил.
Вернусь? переспросил я. Назад, в
Угу, на землю, подтвердил Джек. В Чикаго. Он захлопнул папку и кинул ее в стопку исходящих документов. И выясните, кто вас убил.
Я заломил бровь:
Да вы надо мной смеетесь!
Он молча смотрел на меня; лицо его веселостью не уступало горному кряжу.
Я закатил глаза:
Вы хотите, чтобы я раскрыл мое собственное убийство?
Он пожал плечами:
Хотите другую работу устрою без проблем.
Ух, пробормотал я, снова поежившись. Нет.
Вот и хорошо, кивнул он. Вопросы есть?
Э-э-э замялся я. Что вы имели в виду, когда сказали, что отошлете меня обратно? В смысле в мое тело или
Нет! отрезал он. Такого не получится. Нереально. Вы вернетесь таким, какой вы сейчас.
Я хмуро посмотрел на него, потом на себя.
Призраком, значит, сказал я.
Он развел руками так, словно не нашел чем возразить на изреченную мной истину.
Не шатайтесь после рассвета. Осторожнее с порогами. Ну, сами знаете.
Угу, не без огорчения кивнул я. Но без тела
У вас будет на порядок меньше магии. Большинство смертных не смогут ни увидеть вас, ни услышать. Вы не сможете ни к чему прикоснуться.
Я уставился на него:
Как же мне, скажите, в таком виде искать хоть что-нибудь?
Джек поднял руки:
Приятель, не я устанавливаю законы. Я только слежу за тем, чтобы они выполнялись. Он пристально посмотрел на меня. И потом, мне казалось, вы работали детективом.
Я стиснул зубы и испепелил его взглядом. Вообще я умею изображать гнев, но на него это не произвело особого впечатления. Я заставил себя глубоко вдохнуть и выдохнуть.
Раскрыть собственное убийство.
Он кивнул.
Все-таки я разозлился и не особенно смог это скрыть:
Стало быть, я правильно понял? Того, что я всю свою сознательную жизнь пытался помогать людям и защищать их, недостаточно? И от меня требуется сделать еще что-то, прежде чем предстать перед святым Петром?
Джек пожал плечами:
Я бы на вашем месте не был так уверен. С вашим-то досье, сынок, вы с таким же успехом можете оказаться на поезде, идущем на юг.
В ад, уточнил я. Вы знаете, что такое ад, а, капитан Воробей? Ад это когда вы смотрите на свою дочь, зная, что вы никогда больше к ней не прикоснетесь. Никогда с ней не заговорите. Никогда больше не сумеете помочь ей, защитить. Так что давайте, валяйте, где там ваше огненное озеро, думаю, это и вполовину не так страшно.
Кстати, в порядке информации, невозмутимо заметил Джек, я действительно знаю, что такое ад. Вы тут не единственный мертвый парень с живой дочерью.
Я откинулся на спинку стула, хмуро уставившись на капитана, потом вытянул шею и заглянул ему за спину, на висевший на стене пейзаж.
Если для вас это имеет значение, продолжал Джек, трое из тех, кого вы любите, могут сильно пострадать, если вы не отыщете своего убийцу.
Как это «пострадать»?
Покалечиться. Измениться. Сломаться.
Кто именно? поинтересовался я.
А вот этого я вам сказать не могу. Он покачал головой.
Угу, пробормотал я. И как это я сам не догадался, что не можете?
Джек промолчал, а я немного поразмыслил. Может, я и умер, но уходить просто так я, черт подери, не собирался. Не мог же я бросить на произвол судьбы тех, кто помог мне победить Красного Короля. Мою ученицу Молли тяжело ранили в бою, но из всех ее проблем больше всего меня беспокоила не эта. Теперь, после моей смерти, никто уже не защитит ее от Белого Совета а кое-кому из моих коллег-чародеев давно не терпелось отрубить ей голову.
Да и моя дочь, маленькая Мэгги, все еще находилась в Чикаго. Я лишил ее матери точно так же, как кто-то другой лишил ее отца. Я не мог не удостовериться, что о ней позаботятся. А еще нужно бы попрощаться с дедом и с Кэррин.
Господи Что обнаружила Кэррин, вернувшись на катер? Здоровенную лужу крови? Мой труп? Ведь у нее хватит упрямства и дури вообразить, что в случившемся виновата она. Она же себя со свету сживет! Мне просто необходимо каким-нибудь образом связаться с ней, а из этой потусторонней Сибири этого никак не получится.
Об этих троих говорил капитан? Или он имел в виду кого-нибудь еще?
Черт! Черт!
Телесно я ощущал себя полным жизни и энергии, но голова устала невыносимо. Или я недостаточно всего совершил? Слишком мало кому помог? Спас слишком мало пленных? Победил слишком мало монстров? Я нажил врагов среди самых злобных и опасных существ нашей планеты и время от времени вступал с ними в схватку. Вот один из них меня и прикончил.
«Покойся с миром» так написано чуть не на каждой могильной плите. Я бился с надвигающейся на мир волной зла, пока она в буквальном смысле не убила меня. И где, черт возьми, положенный мне покой? Где отдых?
«Трое из тех, кого вы любите, могут сильно пострадать, если вы не отыщете своего убийцу».
Воображение с готовностью принялось рисовать картины страданий самых дорогих мне людей. В результате чего все сразу сделалось проще и яснее. Не в моих привычках позволить, чтобы случилось что-то подобное.
Кроме того, было и еще кое-что, из-за чего я хотел вернуться. В конце концов какой-то сукин сын, черт подери, убил меня.
Такое не должно сходить с рук никому.
И если у меня имелась возможность выбраться из этого места, чтобы переместиться туда, куда мне полагалось, лучшей мотивации я бы не нашел.
Ладно, тихо произнес я. Как это устроить?
Он придвинул ко мне через стол чистый лист бумаги и карандаш.
Вам нужно отправиться в Чикаго, конкретное место прибытия на ваш выбор, сказал он. Напишете здесь адрес. Шофер вас высадит.
Я взял бумагу, карандаш и наморщил лоб, пытаясь сообразить, куда мне ехать. И не потому, что я не мог показываться где угодно. Если уж мне суждено пребывать там чистым духом, рассчитывать на помощь своих обычных союзников я не могу. Для того чтобы увидеть духа, требуется особый дар, и вряд ли мне удастся хоть как-то обозначить свое присутствие. Мои друзья даже не поймут, что я рядом.
Чисто из любопытства, поинтересовался я. Что произойдет, если я не поймаю убийцу?
Лицо его разом посерьезнело, а голос сделался тише:
Вы застрянете там. Возможно, навсегда. Не в состоянии связаться с кем-либо. Поговорить с кем-либо. Наблюдая за тем, что творится в мире, но не в силах ни на что повлиять.
Мать-перемать! тихо произнес я.
Мать-перемать.
Ободряющая перспектива.
Вы мертвы, приятель, заметил Джек. Бодрость тут противопоказана.
Я кивнул.
Вообще-то, я рисковал как черт знает кто. Подумайте сами: застрять в здешнем чикагоподобном чистилище, конечно, тоже не слишком приятно, но и пыткой это вряд ли станет, судя по тому, что говорили Кармайкл и Джек, и по тому, как они вели свои дела, они все-таки могли приносить кому-то пользу, творить добро. То, чем они занимались, похоже, не вызывало у них особого восторга, но делали они это с уверенностью профессионалов.
Призрак, запертый в мире смертных? Это могло оказаться на порядок хуже. Вездесущий, всевидящий, но бессильный что-то изменить.
А ведь я так и не научился не вмешиваться в происходящее. Не пройдет и года, как я съеду с катушек и превращусь в жалкого, безумного, пойманного в ловушку бестелесности духа, бродящего по городу, который я при жизни защищал.
Какого черта! произнес я вслух и начал писать на листке. Если я нужен друзьям, грех не попытаться.
Джек забрал у меня бумажку и кивнул как мне показалось, одобрительно. Потом встал и натянул пиджак. В руке у него звякнули ключи от машины. Роста он был среднего, но в движениях его чувствовались уверенность и скрытая жесткая энергия и это вновь показалось мне смутно знакомым.
Пошли.
Несколько копов я решил, что это копы, по крайней мере они занимались тем, чем обычно занимаются люди этой профессии, кивнули Джеку, когда мы проходили.