Бог в помощь! сказала женщина. Благодарствуйте!
Никодим закончил работу, отнёс топорик на место и подошёл к Марье.
Вот смотрю, петля сорвана Решил приладить.
Ещё раз благодарствуйте! Моего Мишеньку прошлой осенью медведь задрал. Некому смотреть за хозяйством. Он приказчиком работал у купца Афанасьева. Хозяйство-то ладное оставил, а сам даже дочь не увидел без него родилась.
А Василий, значит, после него стал приказчиком?
Вы уже знаете?! Да, после него Частенько заходит, чёрт смазливый. Думает, если стал приказчиком вместо Мишеньки, так и на меня права имеет. Сегодня даже приставать вздумал. Так я его огрела кулаком в скулу у меня не забалуешь
Никодим басовито засмеялся. Вспомнил, как заносчивый приказчик тёр алеющую щеку, вот откуда, оказывается, краснота.
Я его тоже немного потрепал за ухо, сказал Никодим, продолжая смеяться. Не имеет уважения к старшим
Так ему и надо, чёрту кудрявому! поддержала веселье Марья, но ненадолго; посерьёзнев, присела на ступеньки крыльца и спросила: Теперь сами расскажите, кто вы, что вы.
Никодим кашлянул в кулак, снял шапку, затем снова надел и решительно сел рядом.
Меня зовут Никодим. Я служу у Грибского генерал-губернатора нашего. И я не отец Серёженьке
Батюшки, а кто же его родители тогда? удивлённо всплеснула руками Марья.
Родителей нет. Мать померла сегодня утром в родах. А отец Отца тоже нет. Я, значит, крёстный буду
Поздравляю!
Благодарствуйте!
Никодим немного отодвинулся от Марьи жар её тела мешал сосредоточиться.
Была ещё крёстная мать китаянка Ликин. Она же и роды принимала.
Китаянка?! удивилась Марья.
Никодим молча кивнул, заметно погрустнев. Он снял шапку и перекрестился, услышав колокольный звон со стороны церкви. Затем продолжил:
Корзину с ребёнком я нашёл в поле у дороги. А Ликин пропала. Её угнали сегодня из города вместе с другими китайцами, как только мы вышли из церкви после крещения.
Да, я слышала от Василия страшную историю. Тысячи китайцев у посёлка загнали в реку. А там Амур аршин триста в ширину будет. Многие, говорят, плавать-то не умели не доплыли. А эта китаянка умела плавать?
Не знаю, сказал сокрушённо Никодим. Может, умела, может, нет
Ну, даст Бог, выжила На всё воля Божья!
Никодим опять перекрестился.
Что собираешься делать? спросила Марья, опять переходя на «ты».
Мне надо возвращаться в город, на службу. Долго уже отсутствую могли потерять. Хотя сегодня не до меня Вот что Марья. Оставь, Христа ради, у себя Серёженьку. А я тебе стану помогать каждое воскресенье буду приезжать. Деньгами, или что Ты не думай, у меня припасено на чёрный день.
Да я и сама хотела предложить, Никодим. Куда ты с грудным-то! Мужик ты хороший, порядошный сразу видно. Но не мать Его же кормить надо. До четырёх-пяти лет даже не думай. А там дальше как Бог положит.
Никодим вскочил с крыльца и в пояс поклонился Марье.
Не ошибся в тебе, Марьюшка! Правильно батюшка подсказал. Дай Бог здоровья! Век буду молиться за тебя! А мальчишку я не брошу. Он мне теперь как родной сын
Глава 2. Марья
После отъезда Никодима женщина закрыла калитку и направилась в дом, удовлетворённо взглянув на ладную дверь сарая. Вот что значит мужские руки! А что взять с похабника Василия?.. У того одно на уме: дай кого потискать в тёмном углу. Как пить дать, явится вечером. А ей не до мужиков сейчас года не прошло, как похоронила Мишеньку.
К тому же благодаря Никодиму забот прибавилось. «Тяжело одной, конечно, но Серёженькин крёстный обещал свою помощь, да и Мишенька оставил кое-какие средства. Ничего Проживём, Бог даст»
С такими мыслями она суетилась по хозяйству, пока малыши сопели в люльке, наводила чистоту в каждом уголке и без того уютного жилища. Что говорить, любила Марья свой дом, сама придумала окрасить его в яркие цвета. Раньше ведь у неё своего угла не было. В девичестве проживала у купца Афанасьева вместе с матерью, царствие ей небесное, пока не приметил Михаил Васильевич
Супруг Марьи был старше её на десять годков солидный, степенный, не то что баламут Василий. Уважала она своего Мишеньку. Любить не любила, но уважала. Сам выбился в люди, дом построил с резными наличниками и любил её очень. Целый год приглядывался к ней, пока не посватался.
К тому времени Марья уже жила в одиночестве. Не выдержало сердце матери тяжёлого труда прачки. Так что Михаил Васильевич со своим сватовством ко времени пришёлся. Куда деваться бедной одинокой девушке?! Неужто тоже коротать жизнь в прачечной купца?.. Как справила годовщину смерти матери, так и пошла под венец.
Ни разу не пожалела. Очень хорошим и добрым человеком был её муж. Никогда супружницу не обижал. Вот так бы жить да жить до глубокой старости.
Жаль, сгубила Михаила Васильевича страсть к охоте. Днями и ночами пропадал он иной раз с купцом на заимке. И вот однажды привезли Мишеньку, завёрнутого в окровавленный тулуп, «Медведь задрал» вот и весь ответ, да утешенье в придачу: «Ты крепись, Марья! Я тебя в беде не оставлю. Михаил был для меня что родной. Да и ты, чай, не чужая».
И действительно, после отпевания Афанасьев самолично привёз солидную пачку денег и вещи её мужа из заимки: ружьё-курковку, серебряный портсигар и охотничий нож, инкрустированный серебром. Кроме того, привели Мишиного коня. Но Марье его норов давно не нравился неуправляемый, нервный, поэтому она немедля продала лошадь заезжим цыганам за хорошую цену.
Прервав её воспоминания, проснулись малыши: сначала дочка заревела в голос, от её рёва заворочался и Серёженька, но плакать не стал, ограничился кряхтеньем и хныканьем. Марья проверила пелёнки не мокрые ли? затем, взяв обоих на руки, дала грудь. Слава богу, ей стало легче: раньше по ночам просыпалась из-за мокрой от молока сорочки, теперь есть кому скармливать лишнее.
Марья невольно сравнила ребятишек: Серёженька такой серьёзный сосредоточенно сосёт грудь, изголодался; а Дашенька привередничает она повзрослее на месяц, может себе позволить капризы на правах старшей. Марья тихонечко засмеялась от этой мысли: «Старшая!»
Кушайте, кушайте, мои хорошие! сказала ласково. Растите большими, умными и добрыми. Ты, доченька, станешь красавицей, а ты, Серёженька, богатырём. Кушайте
Мальчик насытился первым и уснул от усталости как-никак только первый день жизни, сосать молоко для него пока ещё нелёгкое занятие. Марья перенесла его в люльку и занялась дочкой: поменяла пелёнки, покачала немного на руках и, заметив её сонливость, положила рядом с молочным братцем, нежданно-негаданно обретённым.
Так бы и любовалась Марья своими ангелочками до очередного кормления, если бы не отвлекли её тревожные мысли
Надо что-то решать с Василием. Что ни вечер, приходит и, позоря перед соседями, блажит под окном: мол, пусти, разговор есть. А что у него за разговоры всё одно и то же. Вот давеча, например
Марья, жизни без тебя нет. Выходи за меня замуж! Ведь я тебя всегда любил Хотел посвататься.
Раз хотел, что ж не посватался?
Кто я был тогда? спросил Василий и сам же ответил: Мальчик на побегушках. Ты и не смотрела тогда в мою сторону
Марья засмеялась:
Я и сейчас не смотрю! Ты найди себе другую, Вася. Не пара я тебе горькая вдова с грудным ребёнком А ты себе найди девушку молодую Правда, Василий, не ходил бы ты сюда! Перед людьми неудобно.
Да что мне люди! хорохорился Василий. Я никого не боюсь!
Ты-то не боишься, а меня бесславишь, порочишь перед людьми! Сам подумай, ну кто я тебе?
Я на тебе женюсь!
А ты меня спросил? Женится он Может, я вовсе не хочу замуж?!
А вот и спрошу! Марья, будь моей женой!
Экий ты, пристал как банный лист! Отстань! Уходи! И не приходи больше!
Но разве он нормальный язык понимает Евсей Петровичу, что ли, пожаловаться?.. Сегодня опять явился пришлось огреть его кулаком, когда полез обниматься. Ни стыда ни совести у человека. Но у Марьи кулаки крепкие: так саданула, что сбежал не попрощавшись.