Так ведь это я, бесталанная докторская морда, семь лет обучал гармоникам и обертонам твою бесталанную студенческую морду. А какие студенты у бездарных лекторов? Только одни бездари.
Тут ты прав. В основном так и есть, и я подтверждаю это правило потому, что я исключение. Я превзошёл своих учителей, в том числе и остолопов вроде тебя, умеющих лишь законопатить мозги бестолковой теорией и историей музыки и стихосложения, а на практике не способных создать ничего путного.
А тут прав ты, теория мне куда ближе практики. Однако интересно, коль я остолоп, по чьему же указу меня почтили степенью доктора? невинно осведомился Мао-Ивен.
Известно по чьему, по кородентскому. Только это ничего не значит. Может, он и сам не способен отличить бубен от скрипки.
Кто он? вкрадчиво уточнил доктор.
Ну протянул Кикосец, поняв, что сболтнул лишку. Пёс! Короденский пёс. Такой анекдот широко известен в стенах нашей академии. Вас, досточтимый доктор, называли короденским протеже протеже короденского пса, то есть пёсьим протеже. Ха-ха-ха!
Впервые слышу сей анекдот.
Ну конечно, кто вообще станет общаться с пёсьим протеже?
Ты вот общаешься.
А от тебя и после смерти никуда не деться. Доктором-то ты стал, но по должности выше лектора подняться не смог.
Смог. Я отказался от должности завкафедрой. Слишком много обязанностей бы отвлекало от того, что мне действительно интересно. Я нашёл своё призвание. Докторская степень и должность лектора, по моему мнению, и есть золотая середина в моей карьере. Есть время учить, и есть время учиться самому.
И академиком не стал, упорствовал Кикосец. А если бы работал в Коллегии, не стал бы коллегой, а если бы в консерватории, то не стал бы, эээ, консерватором.
А в университете он не стал бы университетом! перебил Бухвала и рявкнул на спорщиков: Хватит вам горланить! Один в одно ухо кричит, другой в другое. Или мои уши вылитые трубы глашатая? Два трепача с двух сторон насели. Такое впечатление, будто на кладбище базар открыли! И после смерти не дают мне покоя. Мало мне гвоздя в затылок Ржавого. Сука.
Неудавшаяся любовь? полюбопытствовал Кикосец, произведя выстрел наугад и попав точно в сердце, вязкое и холодное, как холодец, полупрозрачное и голубое, как чья-то сопля. Не волнуйся, мой интерес чисто профессиональный, я никому не расскажу.
Я тоже, поэтому заткнись, посоветовал аптекарь.
Неужто сейчас мы увидим своего кородента? спросил Хейзозер. Получается, и у призраков есть свой кородент?
Да, посмертный, и тоже призрачный, охотно пояснил доктор Мао-Ивен. Короденты умирают до подданных, вместе с подданными и после подданных, чтобы продолжать править ими и править их.
Поляну, на которой проводилось призрачное сборище, оцепили полупрозрачные голубоватые вооружённые стражники. В этом ничего удивительного не было. Оружие являлось частью их обмундирования, профессиональной формы, потому и последовало за ними за порог смерти. Всего собралось душ порядочное количество, наверное, несколько сотен, примерно десятая доля горожан Радруга. Это вселяло надежду в то, что многие жители спаслись ну или готовились расстаться с жизнью и пополнить население Кладбищенского острова. В первом случае умершим было всё равно, а во втором они только выигрывали. Жаль, что вы умерли, зато мы снова вместе! Да, надо учиться видеть во всём светлую сторону. Собственная смерть не повод пускать дела на самотёк и расставаться с любимыми.
Хейзозера изумляло то обстоятельство, что ставшие призраками вполне быстро оклемались и вели себя так, словно это обычное городское собрание, а сами они вполне ещё живые. Держась Мудрика, он вертел головой, разыскивая Шаулину и заодно прислушиваясь к разговорам. То там, то сям изредка выкрикивали:
Кородент умер! Да здравствует кородент!
Мëртвый кородент не перестаёт быть кородентом!
И болтовня двух привидений, плывущих по соседству:
наклеил последнее объявление о пропаже кота, как всё началось. Я и умер.
У тебя котов отродясь не водилось.
Не обязательно держать кота, чтобы расклеивать объявления о его пропаже по всему городу.
И как же ты описал надуманного кота?
Кородент умер! Да здравствует кородент!
Обычно. Чёрно-белый, глаза зелёные, среднего телосложения, на вид 3-4 года. Откликается на кличку Иди-Жрать-Скотина-Тварь-Мразь-Ненавижу-Когда-Ты-Сдохнешь-Наконец. Вознаграждение один реал. Мол, очень люблю, потому и реал.
Живой или мëртвый кородент, он кородент!
Ты бы ещё дал объявление: Разыскивается человек, две руки, две ноги, голова одна. Откликается на Эй, придурок!. Почти всем котам на вид 3-4 года. Натаскали бы тебе усатых, даже если бы у них лапы отваливались от старости, бельма закрывали чичи, а шерсть была бы седая и дыбом, как у свежекрещёного дьявола. И все зеленочичные, даже желточичные. Ни в чём неповинным котам чичи зелёнкой бы закапывали. И все как один были бы чёрно-белые, даже рыжие зеленочичные, на которых наклеивали бы шкуры желточичных чёрно-белых собратьев.
А чем богато мясо пингвинов?
Пингвины рыбой питаются, значит их мясо богато рыбой.
Любой кородент это кородент!
Эх, как не вовремя меня убили
Не мне, а мерзавцу Бряксу. Я его адрес указал. Он мне год реал отдать не может, а сам давеча в сапогах новых ходил и улыбался, потому что ещё и зуб медный вставил. В первом же закоулке этому дурачку его медяшку кулаком вынесут и из сапог вырвут. Ты, кстати, Брякса не видал здесь? Теперь его можно спокойно на куски рвать со всеми его улыбками, медяшками и новыми сапогами.
Кородент умер! Да здравствует кородент!
И мëртвый кородент кородент!
Ещё два призрака, одетые в какие-то аляповатые наряды, несли совершенную ахинею. Видать, осознание факта собственной смерти повредило содержимое их голов, и без того полупрозрачных и невесомых.
Воры украли окно. Теперь вместо окна кусок сукна. Но сукно всё равно поменяли на дерьмо.
Глянь в дерьмо, дождь идёт или нет?
Вместо окна дерьмо и вместо двери дерьмо. Пока мы болтали, дверь стащили.
Кородент умер! Да здравствует кородент!
Кородент в любом виде кородент!
Глянь, в дерьме люди, птицы, улица, весь мир в дерьме.
Я сижу и смотрю в чужое небо из чужого дерьма
Решили заколотить дёрьма и дёрьма!
Три девицы под дерьмом пряли поздно вечерком.
Берёшь дерьмо за ручку и тянешь на себя
Сколько смешного в дерьме.
Вот, смешно, хоть и дерьмо. Если дерьмо умело применить, будет смешно. Дерьмо смешно. Рифма идеальная!
А кто-то постоянно всё в дерьмо превращает, но смешно почему-то не становится.
Лучшие книги книги о дерьме.
Лучшие мы в дерьме да из дерьма.
Кородент умер! Да здравствует кородент!
Хейзозер переплыл от доктора к барду. Подальше от юродивых, подальше.
Перед двумя гигантскими осинами со стволами в два обхвата возвышался валун, визуально соединявший их собственным силуэтом. Формой он походил на мышь, с опаской выглядывающую из норы в горе, или же на самый обыкновенный кукиш. Нижнюю часть валуна от зрителей загораживал тупоносый клин из семи короденских гвардейцев во главе со своим командором Щеногго Адавом. Все в устрашающих латных доспехах с захлопнутыми забралами. Скрестив руки и расставив ноги, Щеногго Адав занимал середину клина и тем самым находился на самом острие образованного щита. И именно над ним выглядывала мышь-фига. При жизни командора его кираса отличалась от чёрно-синих доспехов рядовых короденских гвардейцев изумрудными переливами на солнце. Чёрный, синий и зелёный являлись цветами бога Шушары, бога войны. Чёрный ярость, синий сила, зелёный величие. А на гвардейских щитах красовался задравший хвост и вздыбивший гриву мантикора, на которой Шушара сражался с уравнителями, расой из иных миров, стремящейся привести всех к общему знаменателю. Обычно жрецы в Шушарских храмах опускали такие слова как общий знаменатель или стерилизация, заменяя их более понятными обывателю срубить головы и уничтожить.