Постепенно Дмитрий Михайлович узнал, что она, хотя и замужем, но лет пять назад, муж-музыкант, бросил её и уехал в другой город. Развод по какой-то причине оформлять не стал, а просто в один прекрасный день, вернее вечер, незаметно сбежал. Рита, отказывая себе во всём, все силы положила на дочку, потакая любым её желаниям и стараясь привить ей стойкую ненависть ко всем мужикам кобелям и прохвостам, которым от приличной женщины нужно только одно.
И вот теперь оказывается, здесь есть ещё и вторая работница какая-то Лариса.
Грибов подошёл к стойке, отделяющей стеллажи от посетителей, и громко позвал:
Ау, люди!
В ответ не раздалось ни звука.
Он вытянул шею и покрутил головой, тщетно стараясь заметить хоть какое-нибудь движение.
Странно. Я понимаю, вход сюда свободный, однако не настолько, что заходи, кто хочешь, и тащи, чего хочешь. Сплошное безобразие, две штатных единицы и не единой живой души. Пора тёткам втык сделать, недовольно буркнул он и хотел выйти, но передумал: не оставлять же брошенный без присмотра архив, а во-вторых, неохота тащиться сюда ещё раз. Он бросил на стол папку и «Ежедневник» и уселся на стул. Неожиданно потянуло запахом табака.
«А курить-то здесь запрещено», подумал он и развернулся, услышав раздавшийся в глубине помещения шорох.
Из-за стеллажей вышла молодая женщина, с недокуренной сигаретой в руке. Стройная, с небольшой грудью, узкой талией и широкими бёдрами она показалась ему совершенной красавицей, но подняв глаза и увидев её лицо, он непроизвольно дёрнулся.
«Это и есть Лариса?» опешил Дмитрий.
На второй день работы в институте он спешил по делам и, проходя по лестнице, услышал раздающийся на нижней площадке бас Сан Саныча, который предлагал кому-то провести вечерок в ресторане. Приятный женский голос отвечал категорическим отказом. Грибов, понимая, что если сделает ещё пару шагов, то окажется в щекотливом положении, остановился, осторожно вернулся немного назад и, громко насвистывая весёленький мотивчик, неспешно двинулся вперёд. Голоса тотчас смолкли, из-за угла выскочил взъерошенный Китяев и, недовольно бросив на ходу: Не свисти, денег не будет! пронёсся мимо. Следом показалась молодая женщина и устремилась в противоположную сторону вниз по лестнице.
Чужие романы Дмитрия мало интересовали, и это происшествие он почти сразу же забыл, вспомнив о нём только сейчас. Это была Лариса.
«Ну вот, чертыхнулся он. А если и она вспомнит ту встречу, кто его знает, что подумает».
Что вам? холодно спросила она.
Я? Мне это промямлил почему-то совершенно растерявшийся Дмитрий Михайлович.
Вы можете толком объяснить, чего хотите? с трудно скрываемым раздражением в голосе прервала его Лариса.
«Действительно злюка, по-человечески ответить не может, внезапно разозлился Грибов. Правильно Синичкин предупреждал: типичная скандалистка, лучше я сюда попозже зайду, когда появится Рита».
Он вскочил, схватил папку, собираясь отправиться обратно к себе в отдел, и замер: у этой, как говорили, скандальной женщины, оказались прекрасные серые глаза: немного печальные, слегка припухшие от забот и, кажется слёз.
Грибов смешался, растерянно потоптался, собираясь с мыслями, и неожиданно для себя спросил: У вас какие-то неприятности? и тут же с досадой на свой порыв приготовился в ответ услышать дерзкое: «А вам какое дело?»
Однако ничего подобного не произошло. Она почувствовала в его голосе искреннее сочувствие и, уже более дружелюбно, ответила.
Да нет, всё нормально.
А мне Грибов запнулся. Мне показалось Если это по работе, то я могу помочь.
Спасибо, буду знать. Вы что-то хотели?
Их разговор прервал телефонный звонок.
Извините, проговорила Лариса и взяла трубку. Архив.
Привет! раздался в трубке весёлый женский голос. С днём рождения!
Спасибо Катюша.
Ты чего такая мрачная? Опять твой?
Катюш, перебила её Лариса. Ей не хотелось продолжать неприятный разговор в присутствии постороннего мужчины, извини, много работы. Я тебе перезвоню.
Но Грибов услышал и, едва она положила трубку, осторожно поинтересовался:
У вас сегодня день рождения?
Лариса, молча, кивнула.
Тогда вы должны радоваться, принимать поздравления и подарки! воодушевлённо выпалил Грибов. Что вам подарил муж? Наверно, большой букет роз.
Мой муж и не вспомнил, нехотя призналась она, и на глазах у неё действительно появились слёзы.
Не может быть! Забыть о такой красивой женщине! А коллеги по работе?
Сегодня я одна.
У Дмитрия Михайловича ёкнуло сердце, ему стало не по себе от её грустного вида.
Значит так, стойте здесь и никуда не уходите, я сейчас! он даже подпрыгнул от нетерпения и погрозил ей пальцем. Никуда!
Рабочий день ещё не кончился, невесело заметила именинница. Куда я денусь?
Однако он уже не слышал. Выскочив из помещения, он принялся нетерпеливо нажимать кнопку вызова лифта, затем не выдержал и бросился бегом вверх по лестнице. Вихрем взлетел на второй этаж, ворвался в буфет и, беспрестанно повторяя: «Ребята, прошу прощения, у меня срочное дело.», протиснулся к кассе.
Светочка, мне большую, с орешками, сдачу потом, выпалил он, протянул деньги кассирше, схватил шоколадку и ринулся обратно.
В коридоре стоял поддон, уставленный горшками с альпийскими фиалками. Он остановился, огляделся по сторонам и, увидев, что никого нет, быстро сорвал один цветок и помчался дальше.
Перепрыгивая через две ступеньки, он слетел вниз, и, распахнув дверь, выпалил скороговоркой:
Проздравляю с днём рождения, желаю счастья в личной жизни, Пух.
Ой, что вы, не надо, смутилась ошеломленная этим поступком Лариса, но глаза у неё заблестели.
Берите, берите. В день варенья нельзя грустить. Хотя, в принципе, желательно, чтобы и в другие дни было поменьше проблем. Особенно для женщин. И вообще
Новый телефонный звонок прервал его торжественное выступление. Лариса взяла трубку.
Архив. Да, здесь. Сейчас передам. И она посмотрела на Грибова. Вас Китяев ищет, просил срочно к нему.
Что ж, развёл он руками, увидимся как-нибудь в другой раз.
Увидимся, улыбнулась она, кстати, вы чего-то хотели?
Другим разом, легкомысленно отмахнулся Грибов, схватил со стола папку и выскочил в коридор.
«Журнальчик-то я не посмотрел, думал он, шагая по коридору. Зато сделал человеку приятное. А она симпатичная и совсем не скандалистка. Только зачем-то курит».
Лариса в задумчивости прошлась вдоль стеллажей, машинально вытащила очередную сигарету и подошла к решётке вытяжной вентиляции. Закурив, сделала две глубокие затяжки, но тут же погасила окурок, сунула его обратно в пачку и разогнала рукой дым. Подошла к столу, повертела в руках шоколадку, и легкая улыбка пробежала по её губам.
Мужичок. Мужичок-боровичок.
Она села и потянула к себе телефон.
Привет Катюша, а мне сейчас шоколадку подарили.
Неужели твой к тебе на работу приехал?
Да нет, он и не вспомнил.
А кто тогда?
Кто-кто, не знаю кто. Он не представился. Новенький. Девчонки говорили, вроде из отдела внедрения. А ещё цветок. Да нет, не букет, а один цветок. И тот, по-моему, в коридоре из горшка стащил. Конечно приятно, просто неожиданно. Ой, успокойся, никто ни на кого глаз не положил, он старый. Пока.
И тут она заметила на краю стола, среди журналов, оставленную впопыхах Грибовым записную книжку.
«Позабыл, спохватилась она и набрала номер отдела. Несколько секунд слушала длинные гудки, затем положила трубку на место и убрала книжку в стол. Потом отдам».
Задача ясна? поинтересовался Грибов у притихших подчинённых. Главный инженер предупредил: завтра, максимум послезавтра, начинаем работать. Чтобы все прониклись, особенно это касается Синичкина.
Михалыч укоризненно посмотрел на него Леонид.