Вот тоже затейник проворчал мастер Ожьер. Такое вечно слепит, что оно сквозь воздух со скрипом протискивается! Услышишь скрип вроде несмазанных дверей так и знай, Фалькет над заклятием трудился!
А это кто? Маурина так спросила, что мастер Ожьер понял вот тут-то и начнется самое любопытное.
Он вслушался как только мог внимательно.
Посвистывает Погоди! Да это же мастер Жербер! Вот диво-то! Отыскался!
Жербер, да не тот! Ты ничего странного в этом свисте не слышишь?
И услышал-таки это самое странное мастер Ожьер, и вытаращил глаза, и уставился на Маурину в превеликом недоумении.
Ты что-нибудь понимаешь? спросил он, даже несколько охрипнув от волнения. Ежели бы мастер Жербер жил в землях сарацинских и подал такой вот голосок, я бы поклялся, что проклятые сарацины из него евнуха сделали!
А я тебе нечто куда более несуразное сообщу, заявила Маурина. Была я во дворце, и едва ли не всех видела, кто туда по случаю будущей свадьбы собрался, и прямо тебе говорю мастера Жербера там нет!
Что же это такое? Голос его есть, хоть и ущербный, фамильные, от деда полученные заклинания звучат, а самого нет?
Выходит, что так! И вот что я тебе еще скажу померещился мне еще один голосок Когда я Жалобного Мага впервые увидела и услышала, мне не до того было сам понимаешь Но когда его потом опять в ход пустили тут уж я ушки на макушке держала. И знаешь ли что? Тоненько так валерьяной потянуло
Валерьяной? Еще одна пропажа нашлась? обрадовался мастер Ожьер. Но уж не хочешь ли ты сказать, что Что?!
Только то, что оба они в беду попали!
Маг и волшебница насторожились во дворце творилась какая-то диковинная суматоха, и не только неуловимые отсветы да отзвуки заклятий до них долетели, но и вполне земные крики с воплями, и даже грохот, скрежет и треск!
Ох, попадись мне тот, кто их похитил и спрятал! Мастер Ожьер прямо зарычал. А мы-то их сколько искали?!? Кто бы ни объявился в Септимании из заморских чародеев быть ему сей же час битым! Ансельм! Веди коней!
Ты собираешься брать в конном строю королевский дворец? спросила Маурина.
А спрашивать-то было и незачем, и так ясно именно это он собирался сделать!
А ежели кто полагает, что маги сидят по башням, скрючившись и надувшись, как старые сычи, и пальцами загогулины плетут, так пусть присоединится к превеликой армии невежд, знающих о магии только то, что безграмотные монахи понасочиняли а им, монахам, вера есть лишь тогда, когда пишут про любовные непотреб- ства!
Подлинный маг молод, статен, ловок, взор у него ясный, и тяжелым мечом он поигрывает, как тростиночкой. Ну, точно так же, как мастер Ожьер верхом на вороном жеребце! И в радость им добрые кони, честная веселая битва, славный противник. Уж ежели это почуют так даже многоумные волшебницы-майстры, наиспособнейшие из волшебниц, садятся в седло вот как Маурина, премного довольная, что юбка у нее в ногах не путается. А уж про учеников, про мальчишек, и говорить нечего.
Учись, как это делается, сынок! сказал мастер Ожьер и дал коню шпоры.
* * *
Ох, не следовало даме Берте требовать от Изоры, чтобы та с Жалобным Магом оказалась одновременно в двух местах!
Ибо ежели Жалобный Маг на своей игрушечной лютне в одном месте тоненько играет, то в другом его, следовательно, нет, и рыдать от жалости там нипочем не станут.
Не успела тетка Туанетта, в которую с двух сторон вцепились лесник Гильом и мастер Жербер, приступить к горестному своему повествованию, как молодцы подняли тревогу.
Бежит сюда кто-то! сообщил, заглянув в комнату, Аймерик. Один!
Со всех ног несется! добавил Адемар, родной его братец.
И ноги те весьма длинные, добавил Аймерик.
Но обувка неловкая, заметил Адемар.
Братья-браконьеры в таких делах разбирались.
Любопытно, кого это ночью по королевскому дворцу носит, заметил, выглянув за дверь, старый капеллан. Сдается мне, что не от хорошей жизни тот бедолага удирает
Он бы и далее продолжал, да замолчал, ибо в глубине длиннейшего коридора, к стенкам коего приклеились браконьеры и контрабандисты, увидел нечто вроде привидения. Белая фигура прыжками неслась прямо ко входу в башню.
Да это же Амьель! воскликнул капеллан.
И тут же смертельно перепуганный внучек, зацепившись о выставленную ногу контрабандиста Раймона, грохнулся и вцепился в подол капеллановой сутаны.
Ради всего святого, помогите! задыхаясь, потребовал Амьель.
Капеллан ловко цапнул его за шиворот и втянул в помещение.
Соперничек твой, отрекомендовал он леснику Гильому внучка дамы Берты. Уж не из королевской ли постели он сбежал?
Оттуда, милосердный отче! подтвердил юноша. Как это они меня туда заманили, королева и бабуля, ума не приложу! Спал я, что ли?
Должно быть, крепко ты королеву пожалел, живо сообразив, что стряслось, вмешался мастер Жербер. Бедняжка она ведь, ежели ты ее не пожалеешь и не приголубишь ей впору в петлю лезть!
И точно Амьель, утвердившись на ногах, стал стыдливо одергивать короткую ночную рубаху. И вдруг вижу да она же старая! Старая, толстая, здоровенная! И в три ручья ревет!
Ну, это уж точно ни одну женщину не красит, согласился Гильом.
Выведите меня отсюда! вдруг заорал Амьель. Куда угодно! Только подальше!
А что, молодцы? обратился Гильом к любопытным рожам, всунувшимся в дверь. Поможем парню? В его-то годочки молодых девчонок любить надо, а не королеве девятого младенца устраивать!
Как же ты собираешься его из дворца выводить, сынок? осведомился капеллан. Никто из нас расположения обычных-то входов не знает, а тут лучше всего был бы потайной.
А зачем, отче? усмехнулся лесник. Мы сейчас все дружно с места снимемся и уйдем, а что его с собой прихватим никто и не заметит!
С чего бы вдруг нам среди ночи уходить?
А на нас тут разбойное нападение было! не моргнув глазом, объяснил Гильом. Правда, Раймон? Налетели сукины сыны, рожи в тряпки замотаны, и орали, что не видать нам королевы Мабиллы, как своих ушей!
Я одного дубинкой по плечу треснул, так зазвенело, сообщил Раймон. Латник, значит.
Кто-то из королевских братцев по наши головы добытчиков прислал, добавил Аймерик. У них мечи длинные, в коридоре махать несподручно, и они нас в башню теснили, чтобы им места хватило размахнуться. Да ведь и у нас руки не из задницы растут!
Отбили и прочь погнали! подвел итог Бонифас. Однако оставаться тут опасно вернуться могут!
Слышал, милосердный отче? спросил Гильом. Пойми, ведь не нам придется доказывать, что нападение было, а им что его не было!
Лесник имел в виду всю королевскую родню скопом.
Стало быть, пробиваемся на волю, согласился капеллан. Погодите, я родовые грамоты заверну. Дайте хоть какие штаны молодому человеку!
Пусть мои забирает! обрадовался Гильом и сорвал со спинки кровати парчовые панталоны сьера Элиаса. Я уж ими всё, что мог, натер, теперь его очередь! Ну-ка, тетка Туанетта и вы, сударь, не прогневайтесь, что благородного имени не знаю, принюхайтесь! Пошевелите ноздрями!
Это относилось к мастеру Жерберу. Отшельник покосился на лесника, понятия не имевшего, как при помощи колдовского чутья тайные ходы искать, но ничего не сказал. Только поманил лесника пальцем.
Ну, в чем дело? недовольно спросил тот, однако ж отошел вместе с мастером Жербером в амбразуру окна.
Так уж неудачно получилось, сказал шепотом отшельник, что толку от нас весьма мало. Эта старая ворона, которая Жалобного Мага, коли не врет, сотворила, лишена доброй половины своей силы, а сам я, увы, не только части силы, но и заклятий своих лишен. Сам их отдал и посему использовать более не могу.
Как же можно такие вещи отдавать? изумился Гильом. Это же всё равно как ежели бы я свои болотные сапоги и лук со стрелами прохожему подарил!