Длинные, белые, почти прозрачные волосы спадали с её плеч, когда она наклонялась при обращении ко мне. Часть волос зачёсана наверх и скреплена большой шпилькой, напоминавшей кинжал. Луми можно было назвать красивой, но было в ней что-то необычное и пугающее.
И не позволяй никому бить тебя по голове или пинать, холодно продолжила высокая женщина.
На белоснежном платье сиял серебряный кулон. Под взглядом Луми мне казалось, что мою шею сжимают ледяные пальцы. Я возненавидел и боялся её. Стиснув зубы, я опустил взгляд, решив, что уж лучше буду смотреть на свою обувь.
Какой пылкий. Мы всё равно тебя остудим, услышал я голос директора Луми и ощутил, как она треплет мне волосы.
Вдруг откуда-то появилась девочка. Она напоминала дикарку своими манерами. На ней было белое платье. У всех детей здесь была одинаковая белая одежда: у девочек платья, у мальчиков штаны до колен и рубашка. Девочка была немного старше и выше меня. Казалось, она кого-то ищет и, похоже, ничего не боялась. В несколько прыжков она оказалась перед грозной фигурой директора и обратилась к ней как к своей ровне.
Где Тютти? спросила она Луми и Нааву.
Ответа я не слышал, так как разглядывал девочку. Её волосы были заплетены в толстую косу. Наверное, этой косе уже несколько дней. Из неё выбились локоны, и отдельные пряди волос свисали у лица и ушей.
Казалось, что Луми и Наава устали от девочки. Развернувшись, они пошли в сторону приюта. Перед тем как войти в здание, Луми обернулась и посмотрела через плечо Наавы на меня. Мурашки пробежали по коже, и всё внутри меня неприятно сжалось. Я повернул голову в другую сторону и придал себе невинный вид.
Девочка устремила большие шоколадно-карие глаза в мою сторону и подошла ближе. Она казалась мне маленьким лесным троллем, который бегает босиком по сопкам, поёт, собирает белок и плавал бы голышом в диком озере, если бы ему только позволили. Я достал из рюкзака компас, лишь бы не смотреть на неё.
Я поднял глаза только тогда, когда ощутил её дыхание на моём лице. Девочка улыбалась. У неё была загоревшая сияющая кожа, а губы выглядели мягкими и клубнично-красными. Тёпло-коричневые, слегка красноватые, волосы источали золотое сияние в свете вечернего солнца.
Тютти пропала, прошептала девочка с широко распахнутыми глазами. Ты, наверное, её не знаешь. Ты ведь здесь новенький.
Внезапно она обняла меня, и её волосы щекотали моё лицо.
Я? Ну да, только приехал Да, новенький, с запинкой произнёс я, пытаясь скрыть робость.
Добро пожаловать в ад, сказала девочка и рассмеялась. Последний раз Тютти видели в саду. Она рисовала там опадающие листья. Она довольно часто их рисовала. Ну до того, как стала пустой, стала более худой и длинной, что ли.
На мгновение я уставился на девочку, пытаясь сформулировать мысль. Я силился вспомнить какие-то манеры.
Армас, с запинкой сказал я и протянул руку. Меня зовут Армас.
Сейта, сказала девочка, схватив меня за руку и глядя в глаза.
Внезапно в мире осталось только два человека: я и она. Всё остальное исчезло.
Затем Сейта указала на дверь, за которой минуту назад исчезли директор и Наава, и продолжила:
Они утверждают, что Тютти сбежала и утонула. Двое детей, которые ходили купаться на прошлой неделе, нашли тело в реке. Тютти бы никогда не пошла на берег реки, тем более одна. Она не умеет плавать. И она бы не сбежала без меня. Никто и никогда не мог бы совершить такого предательства. Тютти нужна мне. Она одна умеет ориентироваться на местности, печально излила душу Сейта.
Последнее предложение было больше похоже на вопрос о том, умею ли ориентироваться я. Так что я поспешно кивнул.
У-умею, сказал я с запинкой. Я у-умею ориентироваться.
Ну, если Тютти не найдётся, ты можешь стать моим новым компасом, сказала Сейта, взволнованно подпрыгивая и размахивая косичками.
Извини, я не совсем понимаю, сказал я. Я хотел бы узнать о ней всё.
Ну когда мы выберемся отсюда вместе, балбес, прошептала Сейта, нервно оглядываясь по сторонам. Мы просто обязаны сбежать. А до тех пор ты должен продержаться хотя бы неделю, не опустев, не став тоньше и длиннее, быстро шептала мне на ухо девочка. Затем она немного отпрыгнула в сторону и посмотрела на меня, раздумывая о чём-то. Ты, наверное, уже слышал о трёх правилах приюта?
Да, ответил я, но в голове было пусто, и я не помнил ни одного из них.
Забудь эти правила, мрачно выпалила Сейта и оглянулась вокруг, чтобы проверить, был ли кто-нибудь в пределах слышимости. Затем она подошла ближе и прошептала мне на ухо: Я назову правила, которые помогут тебе выжить здесь. Новое правило номер один: «Ты в большой опасности, спасайся бегством при первой же возможности и никогда не оглядывайся назад».
Я кивнул и тихо повторил:
Спасайся бегством.
Новое правило номер два, Сейта перевела дух. Спрячь чувства как можно глубже. Не чувствуй вообще ничего, если только сможешь.
А это вообще возможно? с недоумением спросил я.
Возможно, с уверенностью ответила Сейта. И новое правило номер три: если сбежишь, никогда и никому не говори, что ты сирота. Прячься от всех в глухом лесу всю оставшуюся жизнь, особенно от Снежной леди.
Почему? Что она начал я.
Теперь, Армас прервала меня Сейта, игриво улыбаясь. Теперь я должна разбить тебе сердце и отправиться на поиски Тютти.
Она подняла свои темные брови и, уходя, отпустила задорный смешок. Затем она обернулась и серьёзно сказала:
Пожалуйста, пообещай мне кое-что важное. Никогда не ходи на берег реки. Снежная леди любит бывать там, и я не хочу потерять ещё и тебя.
Я поднял большой палец вверх, но почувствовал, что это выглядело нелепо, поэтому быстро опустил руку и спрятал её в карман. Щёки горели. Я смотрел вслед убегающей Сейте. С ней убегало всё самое светлое. Температура воздуха упала, и на долину опустились призрачные пурпурные сумерки.
Глава 2
Любовь и ненависть
Внутри приют выглядел довольно ухоженно. Столовая, стены которой вторили эхом, и сияющие чистотой узкие лестницы. Но, несмотря на это, создавалось впечатление, что здание приюта было когда-то разрушено. И не один раз, а несколько. Штат приюта включал в себя и женщин, и мужчин, и все они были такими же серыми и унылыми, как и само здание.
Наверху располагались две большие комнаты, полные металлических кроватей, зал для мальчиков и зал для девочек. Проходя по коридору, я рассматривал фотографии детей на стенах. Наверное, эти сироты тоже когда-то здесь жили. Я вошёл в спальню мальчиков и стал наблюдать со стороны, как входили и выходили остальные обитатели этой спальни. Они перемещались в спешке, потому что скоро должны были погасить на ночь свет. Оставалось три минуты, после чего какое-либо передвижение по зданию было запрещено.
Кто-то резко постучал меня по спине.
Привет, я Керо, с улыбкой сказал мальчик с чёрными как смоль волосами.
Армас, ответил я. Ты давно здесь?
Не очень. Но уже почти привык, сказал он и вытащил из мешочка кусок мыла. Наши кровати стоят рядом, добавил Керо и убежал.
Я огляделся. В комнате не было ни уюта, ни красоты, к которым я так привык. Я как чужой в этом странном месте. В конце ряда кроватей стояла уродливая койка с моим именем на изголовье. Я сел на жёсткий матрас и поставил рюкзак на место подушки, потому что до сих пор не знал, куда деть мои вещи. В изножье кровати лежала стопка белой одежды. Мой сиротский наряд. Я лёг на матрас и уставился в потолок.
Свет погасили, и на спальню опустилась непроглядная тьма. Я закрыл глаза. Услышал, как кто-то из детей всхлипывает. От этого мне тоже стало грустно, к горлу подступил ком, но у меня уже не было сил плакать. Я попытался заснуть.
Внезапно мне показалось, что я падаю. Меня парализовало от страха. Это видение овладело мной, и я застрял в нём, как рыба в сетях. Силы меня покинули, и я не мог позвать на помощь. Во сне я с такой силой врезался в землю, что наяву с грохотом свалился с кровати на пол.