Простите, с кем имею честь соседствовать? спросил Ржевский.
Я старый друг семьи Тутышкиных, ответил наглец и больше ничего, так и не назвался. Как будто издевался!
Дело мог бы поправить Тутышкин, представив «друга семьи» Ржевскому, но не стал, по-прежнему занятый жеванием. А Софья, кажется, раздумывала, должна ли совершать жесты вежливости вместо мужа.
Меж тем «друг семьи» принялся осаждать крепость Софью, будто не замечая второго осаждающего:
Как хорошо, Софья Петровна, что мне удалось пересесть. Увидел пустой стул и решил: вот случай, чтобы провести время в милой сердцу компании.
«Он это нарочно!» поручик, всё больше ощущая соперничество со стороны незнакомца, начал закипать. Но опытный участник подобного рода баталий не станет показывать врагу, что задет. И именно поэтому невозможно было прямо переспросить у «друга семьи Тутышкиных»: «Не расслышал вашу фамилию». Ведь наверняка же опять увернётся от ответа!
Также оставалось непонятным, штатский он или военный. Как к нему лучше подступиться? Штатских Ржевский забалтывал разговорами о давних вечерах у великой княгини Екатерины Павловны. Военных воспоминаниями о Бородине. Но пока поручик раздумывал, незнакомец всё больше наглел:
Софья Петровна, позвольте ещё раз отметить: вы сегодня очаровательны. Ах, как я завидую Фёдору Ивановичу!
Это следовало прекратить. Но которую стратегию выбрать? Спрашивать про Екатерину Павловну или Бородино? Бородино или Екатерину Павловну?
А ваш наряд, Софья Петровна, удивительно подходит к продолжал «друг семьи», но не договорил, потому что Ржевский ринулся в атаку:
Простите, Сергей Сергеевич, не доводилось ли нам видеться на вечере у великой княгини Екатерины Павловны при Бородине?
Где? тот не понял, хотя Ржевский и сам не сразу понял, что сказал. А когда понял, поспешил исправиться:
Я спросил, доводилось ли нам видеться на вечере у великой княгини Екатерины Павловны или, поручик особо выделил слово «или», пропущенное в прошлый раз, при Бородине. Вижу в вас как будто знакомые черты.
Нет, ответил собеседник, мы раньше не виделись.
Отчего же вы так уверены? спросил Ржевский. Неужели ни на одном из вечеров Екатерины Павловны вас не было? И при Бородине не сражались? последний вопрос прозвучал с лёгким пренебрежением.
Собеседник вскинулся:
При Бородине я сражался, но вас не помню.
А я как будто припоминаю фамилию Бенский, сощурился Ржевский. Уж не вы ли это?
Софья наконец решила исправить неудобное положение, раз муж молчит. Она непринуждённо представила «друга семьи» так, будто ничего не происходит и «друг» поручику вовсе не соперник:
Александр Аполлонович, это Сергей Сергеевич Бенский, ротмистр в отставке. Сергей Сергеевич, познакомьтесь: это Александр Аполлонович Ржевский, поручик в отставке.
«Ага, подумал Ржевский. Тот самый». И снова принялся искать, что бы такое скинуть сопернику на колени.
Так вы Ржевский! воскликнул друг семьи Тутышкиных.
На лице его отразилось уважение и восхищение, но Ржевскому отчего-то показалось, что чувства эти фальшивы.
Александр Аполлонович, продолжал Бенский, не имел чести быть знакомым, но много наслышан о вас.
В самом деле?
Да. И о ваших подвигах.
Я рад, снисходительно улыбнулся Ржевский.
И тех подвигах, что были после войны, добавил Бенский, вдруг улыбнувшись чуть насмешливо.
Это которых?
Главным образом тех, что были совершены в нашей губернии.
Тогда вы что-то путаете, любезный. Ржевский нахмурился, всё больше подозревая в собеседнике фальшь. В последние два года я тихо жил в деревне и не совершил ничего героического.
Не скромничайте, поручик. В улыбке Бенского вновь проскользнула насмешка. Не зря же вас прозвали Рыжим Дьяволом.
Ржевский понял, что его хотят скомпрометировать перед дамой, рассказав ей о событиях во Ржеве. А если дама уже осведомлена через молву, то даже напоминание о слухах могло стать неприятным.
Полностью отрицать все слухи, пожалуй, не следовало неправдоподобно. А вот если частично признать вину, но не давать собеседнику сгущать краски
Кто это прозвал? нарочито удивился поручик.
Ржевские купцы-старообрядцы.
Ах, вот вы о чём! Ржевский расплылся в улыбке. Так это пустяки и недоразумение. Просто я оказал услугу одной купчихе.
Купчихе Балакиревой.
Не помню её фамилию, небрежно произнёс Ржевский и повернулся к Софье. Происшествие сущий пустяк. Иду я как-то по улице Ржева, городским воздухом дышу. Весна, грязь. Вдруг слышу крик. Стоит посреди улицы баба.
Красивая? спросил Бенский.
Да. Ржевский прикусил язык. То есть нет. То есть не помню. Что издалека разглядишь? Сарафан, душегрейку, платок? Я сразу разглядел только то, что она на одной ноге стоит. А другой ногой в воздухе помахивает, будто балерина. То вбок ногу отведёт, то назад. Давненько я такого балета не видел.
Кажется, Софье не понравилось это сравнение, и поручик поспешил продолжить:
В общем, шла по грязи и увязла. Дёрнулась, а сапожок с ноги соскочил, да так в грязи стоять и остался. Баба крутится, босой ногой машет, руками машет. Просто театр! Уже и зрители начали собираться. Я, конечно, поспешил на сцену. Одной рукой взялся за ножку, другой рукой выдернул из грязи сапожок, ну и помог обуться. А баба мне говорит: «Барин, ты ангел! Хоть и рыжий».
Неужели купчиха Балакирева шла по улице одна? осведомился Бенский. Не было с ней работницы, дочери или ещё кого, кто бы помог?
Да была там какая-то, всё так же небрежно ответил Ржевский. Но у неё в одной руке корзинка, в другой тоже корзинка. С базара, видно, шли. Девица эта кричит: «Ой, я помогу!» Баба ей: «Куда ты, дура! Покупки в грязь не ставь». А тут я. В общем, помог. И пошёл своей дорогой. Так что не дьяволом меня прозвали, а ангелом.
Софья, кажется, осталась довольной услышанным. Возможно, она раньше слышала другое, но рассказ Ржевского явно понравился ей больше, чем слухи. Она мило заулыбалась, но тут опять вмешался Бенский:
А мне говорили, будто купчиха Балакирева вас после этого на чай пригласила.
Да как же она могла? У старообрядцев всё строго.
Да вот так и могла, Бенский понимающе улыбнулся. Поддалась дьявольским чарам. Пригласила на чай. А мужа как раз дома не было
Вздор болтают! уверенно ответил Ржевский.
А ещё мне говорили, что после этого сам купец Балакирев имел с вами разговор в трактире. И весь трактир слышал. Купец кричал, что жена его теперь кается и в день по триста поклонов перед иконами кладёт. Неужели, не было повода?
Вздор! всё так же уверенно произнёс поручик. Разве ж я в ответе за то, что этот купец по дурости придумал! «Ты, говорит, моей жене ещё на улице мигал с блудным хотением». А я никому не мигал. И чай я с ней не пил. И перин её пуховых даже не видел.
Тогда откуда знаете, что перины именно пуховые? хитро сощурился Бенский, а Софья посмотрела на поручика укоризненно, да и Тутышкин тоже.
Так про них этот дурак купец упоминал, Ржевский старался казаться всё таким же уверенным. Говорил, что на них рыжий волос остался.
Бенский сощурился ещё сильнее:
Купец Балакирев сказал: «От тебя, Рыжего Дьявола, остался».
Кажется, так и сказал, неохотно согласился Ржевский, но всё вздор и недоразумение. Если бы я так волосами разбрасывался, то давно бы лысым ходил. Если молву во Ржеве послушать, так я на каждой купеческой перине по волосу оставил.
А ещё говорят вам ржевские купцы предлагали двести рублей серебром в обмен на ваше честное слово дворянина, что вы никогда больше во Ржеве не появитесь.
Вздор! в который раз сказал поручик, но Софья, кажется, уже не верила.
Хитрецу Бенскому всё же удалось сгустить краски, и Ржевский, раз уж терять было нечего, решил признать правду, хоть и частично: