Двое спокойным шагом поднимались по бордовому ковру старинной купеческой лестницы. Было тихо, непривычно тихо: ресторан в это время был пуст или почти пуст, если не считать двух-трех клиентов за столиком у зашторенного окна.
Миловидная метрдотель у входа в зал настороженно улыбнулась.
Пожалуйста, проходите, вот сюда.
Двое прошли в небольшую, но весьма просторную кабину, увешанную бордовыми бархатными занавесками. Белоснежный стол был накрыт закуски и водка ждали проголодавшихся.
Незаметно появился изысканный молодой человек.
Господа, в крайнем случае я здесь.
Иди, грубовато махнул рукой плотный мужчина в джинсовой куртке. Широкое холеное лицо нахмурилось, глаза стали жесткими.
Садись, Мазоня, сказал он, чуть-чуть потеплев взглядом. Думаю, на зоне ты поотвык от нормальной жизни. Усмехнулся. Но ничего, мы тебя подкормим. Здесь все, что твоей душе угодно.
Мазоня сам налил себе и другу водки. Посмотрел на свету на переливающуюся радугой зовущую жидкость.
Фраеров к ногтю! засмеялся он и залпом выпил свою рюмку.
Друг лишь усмехнулся, садясь с ним рядом.
Вот что, Мазоня, ты, конечно, не с европейского курорта вернулся. Это я понимаю. Но забудь зону. И психологию зонную забудь. Там всякие выходки, блатные словечки Ни к чему они нам. Сейчас ты другой, и жизнь тут пошла другая.
Мазоня вскинул голову и понимающе скользнул глазами по чуть-чуть опухшему деловому лицу соседа, глаза у которого горели немного мутным, но горячим светом.
До меня дошло, Мотыль, что-то дошло.
А ты клади себе икорки кетовая, посоветовал дружески Мотыль и подвинул к Мазоне блюдо с икрой. Как видишь, мы еще живем. А Мотылем тоже не зови. Лучше «Петро». Да и мне приятнее тебя иногда звать Степа Мы люди свои разберемся.
Они налили водочки, выпили и закусили. У входа в кабину появился с нерешительной миной Зыбуля.
Познакомься, просто сказал Петро. Это наш бригадир. Свой в доску Зыбуля, где Мишка Кошель?
Сейчас будет, коротко сказал Зыбуля и проворно вышел.
Мишка Кошель не заставил себя ждать. Спортивного склада мужчина, в котором угадывался борец, или, по крайней мере, боксер, присел рядом и, не мигая рыжими ресницами, уставился на Мазоню.
Мой референт, без него ничего не делаю. Так сказать, референт-распорядитель. Прошу любить и жаловать, заключил Петро и налил всем водки. Нам здесь из себя гнуть нечего, все одной масти. Серые. Так что, Мазоня, Кошель моя, но и твоя правая рука. Мишка, улыбчиво сказал Петро, позови «адвоката», может, там и Скирда.
Но звать их не пришлось. Федор Скирда, грузный малый, ходивший, как выразился Петро, в помощниках, и «адвокат» Якуб (Станислав Борзов), тонкий, худой очкарик, в общем-то, составляли самую приближенную к хозяину элиту, которой тот верил как себе и которые были спаяны общей преданностью. После короткого, прямо сказать, душевного знакомства, что Мазоню в какой-то мере удивило и не удивило, он понял, что Хозяин заранее провел необходимую подготовку, ведь Мазоня сразу поднимался на высокую ступеньку в иерархии этой еще незнакомой ему общины единомышленников.
И ему, Мазоне, было приятно чувствовать свое родство с Петром с ним-то как-никак съели не один пуд соли.
Выпив водочки и немного раскрасневшись, лидеры ждали сигнала старшего повелителя. Петро небрежно взглянул на руку японские часы показывали где-то около шестнадцати
Как там, Якуб, светская жизнь на рынке? с усмешкой спросил Хозяин и, закурив, свободно откинулся на спинку мягкого кресла.
Жизнь как жизнь, спокойно отрапортовал Якуб. На Центральном неразбериха. Конечно, мы его пока не контролируем. Васька Баклан там хозяйничает здорово, но, собственно, он приблюдок, а хозяева Якуб причмокнул и ткнул пальцем в потолок. В московских воровских верхах Но мы не спим и протащили в замдиректора рынка толкового малого. Не так уж и дорого обошлось И Якуб вопросительно посмотрел на Петра.
Хозяин задумался, не проронив ни слова наступила короткая тишина. Якуб ждал, а Петро молчал.
Выкинув бычок, Хозяин протянул руку, ласково положив ее на плечо Якуба.
Не мешай ему до тех пор, пока не внедрится, задумчиво сказал он. Все находящиеся за столом одобрительно закивали.
Собственно, отчетом «адвоката» начинался обычный для мафиозного мира сходняк.
Это было что-то вроде деловой летучки. Но в преступном мире сходняки имели особый вес: именно здесь собирались лидеры, входящие в элиту, и именно здесь, выслушивая рапорта ответственных за то или иное дело, выносились окончательные решения. Попутно выяснялась «мелочуга»: кто из карманников, спекулянтов, проституток, работавших вчера в «их» регионе, не доплатил или «зажал бабки». Если взнос не поступал за время сходняка, то «бабки» брали силой и так, чтобы в следующий раз было неповадно. Этим занимались бригадиры и боевики, которые быстренько находили не расплатившихся и мигом приводили их в «надлежащее чувство».
Но сегодня этим никто не занимался этот сходняк был, скорее всего, особого назначения и потому главное слово было за Хозяином.
Мне поднадоела всякая там мелочуга, задумчиво сказал он. Пора и на простор выходить. Думаю, что мы окрепли, у нас уже кое-что есть, так что можем себя заодно и похвалить. Петро налил всем полные рюмки (а себе лишь половинку, чувствуя, как его подташнивает) и, выпив сначала фужер «нарзана», грубовато сказал: Нам пора думать о хорошем бизнесе Ну что, опрокинем, братва, за настоящее дело!..
Выпили и стали неторопливо обсуждать, главным образом, перепродажу автомобилей (например, «Волга» шла у кавказцев весьма удачливо, до трехсот тысяч)
Между прочим, Федор Скирда в общем разговоре о машинах подсказал пора наложить дань и на автостоянки. Там немало зажиревших, их надо тряхнуть! Конечно, имелись в виду кооператоры, которые плодились, словно кролики.
Темно-карие глаза Скирды заискрились.
«Кроликов» я беру на себя. Сегодня же пошли своих бригадиров. Правда, там может помешать Людоед с Северных бань, но мы ему хвост прижмем
Хозяин молча жевал губами, опустив вниз голову. Слушал он внимательно, словно что-то прорабатывал про себя. Неожиданно он норовисто вскинул голову и резко сказал:
Пока этого русоголового мальчишку не трогай. С ним давай еще покумекаем.
И по-хозяйски встал из-за стола, всем видом давая понять, что сходняк завершен. И хотя по выражению лиц лидеров было видно, что не все для них решено и ясно, Петро был неумолим:
Остальное потом. На сегодня все.
Все из кабины вышли. Незаметно проскользнул изысканный официант, убрал лишнюю посуду. Мазоня остался с Хозяином наедине.
У Петро глаза серые, большие. Он смотрел на Мазоню вприщур, словно пытался разгадать что-то большее.
Как Альберт? вдруг спокойно и ласково спросил он. Что-то знаешь о нем?
Мазоня слегка вздрогнул, нахмурился, будто задели что-то очень больное Упрямая складка легла меж его сильных бровей.
Хозяин молча ждал ответа, словно понимая нелегкое положение своего друга.
Из детдома попал в колонию для несовершеннолетних. Вот и все.
Жалко мальчишку, сопереживая, мягко сказал Петро. Уверен, за какую-нибудь глупость. Но мы его отыщем и вернем. Не горюй, Мазоня, будет он с нами. Я хочу, чтобы он пошел в бизнес. Когда-то, Мазоня, у нас с тобою будет добротная фирма Думаю, что для создания таковой пока не хватает многого. В том числе и толкового экономиста профессионала с хорошей международной выучкой. Им будет твой Альберт, дружище.
Петро порывисто засмеялся, морщинки под глазами на какой-то момент разгладились, и лицо стало добродушным. Мазоня признательно сказал:
Твоими устами мед пить.
Петро и Мазоня вышли из ресторана. Серый промозглый вечер стелился над маленькой площадью. У ресторана стояли уже две сверкающие сиреневые «тойоты».