Находясь в спецкомандировке в Северном Йемене в 1975 году, группа военных специалистов, и Олег в их числе, выехала из столичного города Саны по так называемому «большому кругу». Нужно было посетить ряд воинских гарнизонов в городах страны: Таиз, Иб и Ходейда. Поездка оказалась сложной, дорога шла вверх, через горный перевал Ярим, находящийся высоко над уровнем моря.
Выехали на джипах, налегке, в сопровождении арабских офицеров Генерального штаба. Старший из них, подполковник (в те времена высший в стране воинский чин), взял в путешествие своего сына лет двенадцати, которого отчаянно тошнило на горном серпантине.
Мафиш хоф![1] все время повторял отец, подбадривая мальчика.
Экспедиция время от времени делала короткие остановки, чтобы передохнуть и размять затекшие ноги. Асфальтовая дорога была вполне сносной, однако отсутствовало всякое ограждение.
На очередном привале трое русских мужчин подошли к краю обрыва. В нескольких сотнях метров торчала верхушка сопки, а на всем расстоянии между людьми и сопкой плыл густой туман.
Наверное, минут десять только лететь вниз, предположил один из них.
А потом такая же лепешка, как та, которую мы недавно видели, добавил другой.
Около двух часов назад экспедиция сделала привал у груды искореженного металла. Автобус, перевозивший паломников из Мекки, сорвался с горной дороги вниз и, пролетев несколько сот метров, упал на нижний серпантин. Погибли все ехавшие в нем восемнадцать человек.
Еще через несколько минут русские спецы заняли свои места в машинах, и джипы, натужно гудя, поползли дальше, поднимаясь все выше по горному серпантину. Стало прохладнее и заметно труднее дышать.
И вдруг повалил густой снег. Хлопья летели так обильно, что за какие-то мгновения летний пейзаж превратился в зимний. Арабы были одеты в военные френчи, а наши специалисты, по неопытности, в безрукавках тряслись от холода.
Это перевал Ярим, пояснил йеменский подполковник. Дальше дорога пойдет только вниз.
На очередной стоянке около машин столпились какие-то люди. Все они были одеты в шкуры и молча разглядывали чужаков. Среди местных особенно выделялся один подросток. Взгляд его светлых глаз остановился на Олеге. В свою очередь, тот попытался завязать разговор с мальчишкой, но ответа не последовало. Кажется, паренек стоял на снегу босиком
Это горцы, снова внес пояснение подполковник. Они не понимают нашего языка. Нам нужно уезжать отсюда.
Было заметно, что подполковник проявляет беспокойство.
Спецы поняли, что экспедиция находится на территории, которая не совсем лояльна к центральной власти. Племена временами бунтуют.
После часового спуска стало намного теплее. Уже легче дышалось. А еще через пару-тройку часов машины выехали на равнину.
Перед ними лежала в первых вечерних сумерках отдыхающая от нестерпимой дневной жары пустыня Тихама. Раскаленный докрасна диск солнца медленно опускался за горизонт. Пустыня оживала. Здесь все шевелилось, ползало и прыгало. Перебегало через одинокое шоссе. Хотелось поскорее проскочить это пространство.
Но, наконец, уже в полной темноте южной ночи экспедиция доползла до Ходейды, городка на берегу Красного моря. Засыпанные песком улочки освещали лишь немногочисленные тусклые фонари и гирлянды редких кафе и лавчонок.
Доехав до отеля «Медитереньен», джипы остановились, и экспедиция не без удовольствия спешилась.
В отеле предполагалось поужинать и переночевать, а весь следующий день поработать в частях местного гарнизона. Потом день на отдых и снова в путь.
Итак, был запланирован целый день отдыха, который наши друзья собирались провести на берегу моря. Выйдя из машины, запыленные и потные, русские спецы жадно вдыхали воздух, насквозь пропахший планктоном и морской водой. Хотелось лишь одного скорее искупаться в море. Этого требовало измученное от пыли и пота тело.
Побросав вещи в гостиничном номере и пообещав вернуться через час, то есть к ужину, который только начали готовить, русские ринулись на шум прибоя.
Купались в кромешной тьме на каком-то диком побережье, там, куда ноги вынесли, плывя по лунной дорожке
Глубины у побережья большие. Сделаешь несколько шагов, а дальше бездна. Но в 3050 метрах от берега шла коса планктона и кораллового рифа. Считалось, что акулы боятся рифа и не заплывают за него, то есть не подходят близко к берегу. Олег заранее выяснил это у «бывалого» подполковника, который их сопровождал в дороге.
Туда, к рифу, и поплыл Олег в свой выходной день. Очень хотелось добыть кусок коралла, который переливался на свету всеми цветами радуги. В те годы во многих московских квартирах на трюмо стояли кораллы, диковинные чучела рыб и морских ежей, всевозможные раковины. В общем, это было модно. И говорило о том, что обладатель всех этих трофеев побывал где-то далеко-далеко, на морях и океанах.
Добравшись до рифа без особых проблем, наш пловец забрался на него. Рукояткой ножа отбил несколько кусков кораллов (себе и друзьям, ждавшим его на берегу) и, отправив их в сетку-кокон у пояса своего ремня, стал медленно погружаться в воду, намереваясь плыть обратно к берегу.
И вдруг сердце его подпрыгнуло и звонко забарабанило в ушах мимо него, буквально в нескольких метрах, проплыл плавник громадного чудовища. Это была акула-молот. Она плыла медленно, надвигаясь мощным телом, почти не двигая плавниками. Ее маленькие глазки, казалось, заметили пловца, а громадная пасть ухмылялась.
Не помня себя от ужаса, Олег оказался на высоте каменной гряды, выступавшей из воды. А потом до самых сумерек все силился заставить себя нырнуть в воду и проплыть каких-то пятьдесят злополучных метров до берега.
Его попутчики, не понимая, что происходит, долго размахивали руками и что-то кричали. Но море гасило звуки.
И наконец он решился. Наблюдавшие за ним со стороны рассказывали потом, что, уже приплыв, он еще некоторое время бешено молотил руками прибрежный песок!
Позже, если он заболевал с высокой температурой, видение возвращалось в горячечном сне, и тогда бил озноб.
Но справился, конечно, заставил себя забыть о случившемся эпизоде. А вот сейчас, по прошествии многих лет опять вспомнил
Выйдя из воды и подставив себя жаркому солнцу, мужчина долго смотрел на скалистый берег, уходящий за горизонт.
Акабский залив, «Рай для дайверов». Особенно много их собирается в египетском городке Дахаб. В этом непрезентабельном грязном местечке, где находится несколько национальных предприятий золотых изделий Египта. Собственно, «дахаб» это и есть золото по-арабски.
Перед самой арабо-израильской войной 1967 г. Египет блокировал вход в Акабский залив для израильских и других кораблей, которые везли в Израиль грузы, считавшиеся стратегическими. О закрытии залива заявил сам президент Египта Гамаль Абдель Насер, высокий, белозубый и харизматичный лидер нации, выступая с речью в мае того же года.
А уже первого июня Израиль поднял в воздух всю свою военную авиацию. Она уничтожила ВВС Египта на военных аэродромах в Каире и Аль-Арйше за считаные часы, установив свое превосходство в воздухе. Для нападения на египетские аэродромы был выбран момент, когда происходила смена ночных и дневных дежурных. За несколько минут почти все египетские самолеты были уничтожены на земле.
Затем началась сухопутная фаза операции. На территории Египта бронетанковые силы Израиля наступали по четырем направлениям: на Абу-Агилу, Аль-Кантару, Газу и Шарм-аль-Шейх. Все было решено за считаные дни.
Результаты июньской войны оказались катастрофичными для арабских стран: Сирии, Египта и Иордании.