А-а, так ты так-то!
Да-с. Вот так! нахально сказал Серёжка. На-ка ещё, брат!
Вторым ударом он снова сбил хныкавшего Тарарыкина и, насев на него, принялся обрабатывать толстую Тарарыкинскую спину своими кулачонками.
Все были изумлены до чрезвычайности.
Когда избитый, стонущий Тарарыкин поднялся, все обступили его:
Тарарыка, что это с тобой? Как ты ему поддался?
Кто ж его знал, отвечал добросовестный Тарарыкин. Ведь это здоровяк, каких мало. У него кулаки железо. Когда он меня свистнул первый раз, я думал, что ноги протяну.
Больно?
Попробуй-ка. Завяжись сам с ним. Ну его к богу. Я его теперь и не трону больше
После победы
Тарарыкин честно заработал деньги. Серёжка сделался героем дня. Весть, что он поколотил Тарарыкина и что тот, как приготовишка, плакал (последнее было уже прибавлено восторженными поклонниками) эта весть потрясла всех. Результаты Серёжкиного подвига не замедлили сказаться.
К упоённому славой Серёжке подошёл первоклассник Мелёшкин и принёс ему горькую жалобу:
Морщинкин, Ильяшенко дерётся! Дай ему хорошенько, чтобы не заносился.
Ладно! нахмурился Серёжка. Я это устрою. А что мне за это будет?
Булку дам с ветчиной и четыре шоколадины в серебряной бумажке.
Тащи.
Потом подошёл Португалов:
Здравствуй, Серёжка. Сердишься?
А то нет! Свинья ты! Жалко было цветных карандашей, что ли? Обожди! Попадёшься ты мне на нашей улице!
Португалов побледнел и, похлопав Серёжку по плечу, сказал:
Ну, будет. Притащу завтра карандаши. Мне не жалко.
Три второклассника подошли вслед за Португаловым и попросили Серёжкиного разрешения пощупать его мускулы. Получили снисходительное разрешение. Пощупали руку, поудивлялись. Мускулов, собственно, не было, но товарищи были добрые, решили, что рука всё-таки твёрдая.
Ты что, упражнялся? спросил Серёжку Гукасов.
Упражнялся, сказал Серёжка.
В конце концов, он, опьянённый славой, и сам поверил в свою нечеловеческую силу.
Проходил второклассник Кочерыгин, уплетая булку с икрой.
Стой! крикнул Серёжка. Отдай булку!
Ишь ты какой! А я-то?
Отдай, всё равно отниму!
Кочерыгин захныкал, но, вспомнив о Тарарыкине, вздохнул, откусил ещё кусочек булки и протянул её Серёжке.
На, подавись!
То-то. Ты смотри у меня. Я до вас тут до всех доберусь.
В это время проходил мимо Тарарыкин. Увидев Серёжку, он сделал преувеличенно испуганные глаза и в ужасе отскочил в сторону. Хотя вблизи никого не было, но он, как добросовестный недалёкий малый, считал своим долгом играть роль до конца.
Боишься? спросил заносчиво Серёжка.
Ещё бы. Я и не знал, что ты такой здоровый.
И вдруг в Серёжкину беспокойную голову пришла безумная шальная мысль А что, если Тарарыкин действительно против него не устоит? Этот крохотный мальчишка так был опьянён всеобщей честью и восторгом, что совершенно забылся, забыл об условии и решил пойти напролом Насытившись славой, он пожалел о рубле, а так как руки его чувствовали себя железными, непобедимыми, то Серёжка со свойственной его характеру решимостью подскочил к Тарарыкину и, схватив его за пояс, сурово сказал:
Отдавай рубль!
Что ты! удивился Тарарыкин. Ведь мы же условились
Отдавай! Всё равно отниму!
Ты? Ну, это, брат, во-первых, нечестно, а во-вторых попробуй-ка.
На их спор собрались любопытные. Снова стали раздаваться комплименты по Серёжкиному адресу.
И, не раздумывая больше, Серёжка храбро устремился в бой. Он подскочил, хватил изумлённого и огорчённого Тарарыкина по голове, потом ударил его в живот, но Тарарыкин опомнился.
Ты вот как!
Через минуту Серёжка уже лежал на земле. Во рту чувствовалась что-то солёное, губа вспухла, зловещее красноватое пятно засияло под глазом; оно наливалось, темнело и постепенно переходило в синий цвет
И рухнула эта жалкая, построенная на деньгах слава Серёжка лежал, избитый, в пыли и прахе, а мстительный Кочерыгин, отдавший Серёжке булку, подскочил к Серёжке и дёрнул его за волосы; подошёл Португалов, ткнул его в спину кулаком и сказал:
Вот тебе цветные карандаши. Поросёнок!
Уныло, печально возвращался хитроумный Серёжка домой; губа вспухла, щека вспухла; на лбу была царапина, рубль пропал бесследно, дома ожидала головомойка, настроение было отчаянное
Он вошёл робкий, пряча лицо в носовой платок он рассчитывал, проскользнув незаметно в свою комнату, улечься спать Но в передней его ждал последний удар.
Дядя поймал его за руку и сердито сказал:
Ты что же это, мошенник, обманул меня? Это твои стихи? Списал у Пушкина да и выдал за свои. Во-первых, за это ты всю неделю будешь сидеть дома о цирке и зверинце забудь, а во-вторых возврати-ка мне мой рубль.
Сердце Серёжки упало
Грабитель
I
С переулка, около садовой калитки, через наш забор на меня смотрело молодое, розовое лицо чёрные глаза не мигали, и усики забавно шевелились.
Я спросил:
Чего тебе надо?
Он ухмыльнулся:
Собственно говоря ничего.
Это наш сад, деликатно намекнул я.
Ты, значит, здешний мальчик?
Да. А то какой же?
Ну, как твоё здоровье? Как поживаешь?
Ничем не мог так польстить мне незнакомец, как этими вопросами. Я сразу почувствовал себя взрослым, с которым ведут серьёзный разговор.
Благодарю вас, солидно сказал я, роя ногой песок садовой дорожки. Поясницу что-то поламывает. К дождю, что ли!..
Это вышло шикарно. Совсем как у тётки.
Здорово, брат! Теперь ты мне скажи вот что: у тебя, кажется, должна быть сестра?
А ты откуда знаешь?
Ну, как же У всякого порядочного мальчика должна быть сестра.
А у Мотьки Нароновича нет! возразил я.
Так Мотька разве порядочный мальчик? ловко отпарировал незнакомец. Ты гораздо лучше.
Я не остался в долгу:
У тебя красивая шляпа.
Ага! Клюнуло!
Что ты говоришь?
Я говорю: можешь ты представить себе человека, который спрыгнул бы с этой высоченной стены в сад?
Ну, это, брат, невозможно.
Так знай же, о юноша, что я берусь это сделать. Смотри-ка!
Если бы незнакомец не перенёс вопроса в область чистого спорта, к которому я всегда чувствовал род болезненной страсти, я, может быть, протестовал бы против такого бесцеремонного вторжения в наш сад.
Но спорт это святое дело.
Гоп! И молодой человек, вскочив на верхушку стены, как птица, спорхнул ко мне с пятиаршинной высоты.
Это было так недосягаемо для меня, что я даже не завидовал.
Ну, здравствуй, отроче. А что поделывает твоя сестра? Её, кажется, Лизой зовут?
Откуда ты знаешь?
По твоим глазам вижу.
Это меня поразило. Я плотно зажмурил глаза и сказал:
А теперь?
Эксперимент удался, потому что незнакомец, повертевшись бесплодно, сознался:
Теперь не вижу. Раз глаза закрыты, сам, брат, понимаешь. Ты во что тут играешь, в саду-то?
В саду-то? В домик.
Ну? Вот-то ловко! Покажи-ка мне твой домик.
Я доверчиво повёл прыткого молодого человека к своему сооружению из нянькиных платков, камышовой палки и нескольких досок, но вдруг какой-то внутренний толчок остановил меня
«О Господи, подумал я. А вдруг это какой-нибудь вор, который задумал ограбить мой домик и утащить всё то, что было скоплено таким трудом и лишениями: живая черепаха в коробочке, ручка от зонтика в виде собачьей головы, баночка с вареньем, камышовая палка и бумажный складной фонарик».
А зачем тебе? угрюмо спросил я. Я лучше пойду спрошу у мамы, можно ли тебе показать?
Он быстро, с некоторым испугом, схватил меня за руку.
Ну, не надо, не надо, не надо! Не уходи от меня Лучше не показывай своего домика, только не ходи к маме.
Почему?
Мне без тебя будет скучно.
Ты, значит, ко мне пришёл?
Конечно! Вот-то чудак! И ты ещё сомневался Сестра Лиза дома сейчас?
Дома. А что?
Ничего, ничего. Это что за стена? Ваш дом?
Да Вот то окно папина кабинета.
Пойдём-ка подальше, посидим на скамеечке.
Да я не хочу. Что мы там будем делать?
Я тебе что-нибудь расскажу
Ты загадки умеешь?