Да ну, тут же недоверчиво произнесла девушка.
Кот вновь недовольно вильнул хвостом и несколько секунд смотрел ей прямо в глаза.
Это так. Если ты недооцениваешь себя, это не значит, что нужно недооценивать и всех своих родственников. Я говорю, что у тебя в роду были великие маги. Самые лучшие. Самые опасные. Маги, которые могли высушить моря, обратить день вспять, разрушить и собрать замки за считанные минуты. И это всё так, голос Патрика стал суровым. Прими это. И никогда больше не сомневайся и не затеняй их величие своим собственным комплексом неполноценности.
Лада не нашлась что ответить. Ей не до конца было понятно, что хотел сказать кот, но она и в самом деле почувствовала в нём какую-то необъяснимую силу, по сравнению с которой она сама вдруг стала казаться себе маленькой, несерьёзной.
Я расскажу тебе историю, продолжил Пат. Историю о том, как я стал котом и почему пришёл к тебе.
Глава 9. История необычного кота
Он лёг в позу сфинкса и начал рассказ. Его бархатный голос, звучащий в голове, окутывал Ладу словно туманом. Всё время повествования девушка неотрывно смотрела в изумрудные кошачьи глаза. Возможно, поэтому воспоминания далёкого предка телепатически передавались в её сознание. Ладе казалось, что дух её покинул тело и умчался в рассказываемую историю: так ярко представали перед ней картины событий, так отчётливо звучали голоса участников и так близки были их переживания.
Вот о чём шла речь:
Больше тысячи лет назад я был одним из самых могущественных магов бриттов. Мое мастерство позволило мне, как и моему отцу и деду, укрепиться при дворе короля. Нередко он обращался к моей помощи, и я был верен ему и своему королевству. У меня был брат Льюис, искусный маг и воин. Мы состояли на службе верховного волшебника, который умел даровать годы жизни и делал это для тех, кто был особенно искусен и верен. В том числе и для нас с Льюисом. Я и брат должны были прожить долгие, очень долгие годы, сохраняя наше королевство от врагов и правителей. Короли должны были сменяться один другим, а нам суждено было оставаться бессменными, обретать всё большую мудрость и силу. Таков был замысел.
И вот мы продолжали жить, учиться, исследовать мир, защищать и сохранять королевство. Полтора столетия всё шло так, как было задумано. Временами мы меняли образы и личины, сохраняя тайну нашего долголетия. Это было необходимо, иначе простой народ не смирился бы с тем, что мы обладаем таким даром. Многие стали бы завидовать. Даже если верховный чародей мог дать долгую жизнь каждому, он не стал бы этого делать. Это не привело бы ни к чему, кроме ненависти со стороны народа. Люди должны рождаться и умирать таков закон жизни. Если они будут только рождаться, то очень скоро на земле не хватит места. Долгой жизни заслуживали лишь те, кто мог быть основой королевства, лишь избранные, великие, могучие. И те, кто при всём при этом не сходил с ума. А такое случалось через двести и триста лет жизни с некоторыми из наших соратников.
Такое случилось с Льюисом. Войны, которые он прошёл, извратили его сознание. Он стал жестоким и мстительным. Во всех начал видеть обманщиков и лицемеров. И главным врагом для него стал верховный чародей: именно он, считал Льюис, устраивает войны; именно он лжёт королям, чтобы те действовали в угоду ему; он сделал из нас своё войско, которое слепо следует неведомо куда.
Однажды Льюис пришёл к чародею, чтобы открыто объявить о своём недоверии. Чародей ждал его. Он имел точно такую же власть отнимать годы жизни, как и дарить их. Он видел, как извратилось сознание Льюиса, и не хотел более оставлять его у власти. Он попытался поговорить с моим братом, но это не помогло. Тогда с помощью магии он вытянул из Льюиса подаренные ему долгие годы. Льюис вновь стал обычным смертным человеком, которому осталось прожить каких-то пятьдесят или чуть больше лет.
Я до сих пор уверен, что идеи Льюиса были извращёнными. Бедный брат не справился с грузом боли и ответственности. Он перестал понимать, как устроен мир и что в нём происходит. Да, чародей вел войны, да, он указывал королям, но всегда его решения были только во благо страны. Он жил в этой стране и любил её, ничего удивительного в том, что всё, что было хорошо для страны, было хорошо для него.
В общем, мне пришлось смотреть, как Льюис стареет. Как я ни пытался помочь ему вернуться на праведный путь, дух его всё более мрачнел. Теперь уже от обиды на то, что чародей одолел его и лишил возможности быть вечным защитником королевства. Всё темнее и темнее становилась его душа. Наконец, мрак настолько затопил её, что магия, бурлящая внутри Льюиса, обратилась во зло.
Смертный, он вновь пришел к чародею. Теперь уже безлунной облачной ночью, тихо, во мраке. Но и тогда чародей ждал его. Разговор вновь не помог. Разразилась дикая битва, в которой погибли оба.
И это был страшный удар. Вдвойне ужасный для меня: я потерял брата и учителя. Мудрость оставшихся чародеев воплотилась в создании совета, где все дела вершились теперь путем тщательного обсуждения и голосования. Я же, раненый дважды, скрылся ото всех, не желая больше участвовать во всем этом. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя и вновь вступить на защиту королевства. Мои соратники чародеи понимали это, поэтому не стали искать меня.
Так, вернувшись в мир маленьких смертных людей, я совершил то, что после ещё долго казалось мне ужасной ошибкой. Я влюбился.
Моей избранницей стала Альма. Милая, добрая, отважная Альма, не побоявшаяся выйти замуж за волшебника. Тогда многие считали, что волшебники жестоки, расчётливы и не умеют любить, что они мудры, но черствы, как старый хлеб. Однако Альма, встретив меня, очень скоро перестала верить во всё это.
Мы поженились. У нас родилось трое детей. Окруженный любовью, заботой, бытом и детским смехом, я почти забыл, кем являюсь на самом деле. Я был счастлив. И удивлён тем, что счастье моё вот оно: не в великих делах и защите королевства, а в небольшом домике на вершине холма возле гор, рядом с любимой женой и детьми.
Моя великая магия тогда превратилась в бытовые чудеса и детские фокусы. Мне не нужно было сушить реки и испепелять замки. Всё, что от меня требовалось, быстро разжечь огонь в камине, поднять мебель, чтобы можно было помыть пол, поиграть с детьми. Я стал забывать
И вспомнил только тогда, когда заметил, что Альма стареет. Теперь она выглядела почти на тридцать лет старше, чем я. А я внешне был таким же, как и мои старшие дети, разве что прибавлял себе возраста, отращивая бороду.
Раненый горьким осознанием, я вновь сбежал. Только теперь путь мой был определён: я возвращался туда, где должен был быть все эти годы. Соратники чародеи встретили меня весьма радушно, они уже давно ожидали моего возвращения. Но когда они узнали, что я осмелился завести семью, то огорчились.
Привязанность к семье помешает твоей великой цели, сказал Огастин, выглядевший старше и мудрее всех остальных.
Я понимаю это, ответил я покаянно, но мне хотелось бы узнать, существует ли хоть малейшая возможность сделать мою жену и моих детей бессмертными, такими же, как и я?
Все маги одновременно покачали головой.
Дать годы жизни и отнять их мог только верховный чародей. Он не раскрыл своей тайны, и никто из нас до сих пор тоже не смог узнать этот секрет, ответил Огастин. Так что люди и молодые волшебники обречены оставаться смертными, а мы, великие маги, напротив, обречены жить слишком долго, пока не будем убиты, не иссохнем или пока не появится тот избранный, что откроет секрет овладения временем жизни.
И вот тогда я подумал, что вполне могу оказаться тем самым избранным, о котором говорил Огастин. Я начал изучать и экспериментировать. Обратился к древним свиткам, к тёмным и светлым тайнам, к запретным знаниям. Пробовал, рисковал своей жизнью, делал всё, что было в моих силах, а в моих силах было очень многое.