До этого времени на Аляску наезжали лишь скупщики пушного товара.
В это время возникла доктрина Монро, [35] которая говорит, что Америка должна принадлежать исключительно американцам. Если нельзя было надеяться на скорую уступку Англией своих колоний Колумбии и Канады, то, быть может, Россия могла согласиться отдать Союзу Аляску. Это был лакомый кусочек! Союз уже обратился с серьезными предложениями к русскому правительству.
В Соединенных Штатах посмеивались над Стьюардом, когда он собрался приобрести эту «страну тюленей», как называли Аляску. Казалось, что она ни на что не нужна республике. Тем не менее, Стьюард настаивал с присущим янки упорством, и в 1867 году дело сильно подвинулось вперед. Ходили слухи, что надо ждать со дня на день утверждения конвенции между Россией и Америкой. [36]
31 мая вечером семья Каскабель остановилась на границе, возле небольшой группы деревьев. Тут «Красотка» стояла на русской земле, а не на английской, и Каскабель мог вполне успокоиться.
Хорошее расположение духа вернулось к нему, и он снова стал весел и разговорчив. Теперь весь его дальнейший путь по Аляске и Сибири пролегал по обширным русским владениям.
Ужин был очень веселый. Жан убил большого жирного зайца, которого вспугнул неподалеку Ваграм. Как приятно было есть настоящего русского зайца!
— По этому случаю надо распить бутылочку, — объявил Каскабель.
— Здесь даже как-то легче дышится. Мне кажется, что тут смесь русского воздуха с американским. Дышите, детки, дышите! Не бойтесь, всем хватит, даже Гвоздику, хотя нос у него громадный! Уф! Пять недель я задыхался в этой проклятой Колумбии.
Когда кончили ужинать и допили последнюю каплю доброго вина, все отправились по своим отделениям и улеглись спать. Ночь прошла спокойно. Семью не потревожили ни дикие звери, ни индейцы.
Наутро все встали бодрыми и свежими. Лошади и собаки тоже отдохнули.
Поднялись рано, и уже на рассвете «Красотка» двинулась в путь по России, «сестре Франции», [37] как выразился Каскабель. Около шести часов утра «Красотка» двигалась на северо-запад, к Симптон-риверу, который надо было переезжать на пароме.
Путь лежал на Ситку, или Новоархангельск, главный город русских владений, лежащий на острове Ситке, почти у берегов Аляски, в группе островов принца Уэльского, Крузе, Баранова и других.
Прибыв в Ситку, труппа должна была остановиться там на несколько дней, прежде всего, чтобы отдохнуть, а затем, чтобы приготовиться к дальнейшему путешествию в направлении Берингова пролива.
Согласно маршруту, надо было ехать по узкой береговой полосе, причудливо прорезанной горными цепями.
Но не успел Каскабель двинуться по русской земле, как перед ним встало непреодолимое препятствие.
Добродушная Россия, «сестра Франции», совсем не собиралась гостеприимно встретить французов-братьев в лице Каскабеля и его семьи.
Россия предстала в виде трех пограничных стражников. Коренастые, с большими бородами, одетые в мундиры с блестящими пуговицами и в плоские фуражки, стражники подошли к повозке. По знаку старшего из них, Жирофль, правивший лошадьми, остановил «Красотку» и позвал хозяина.
Каскабель вышел из своего отделения. Остальные члены семьи присоединились к нему.
Все с невольной тревогой ожидали, что скажут им эти люди в мундирах.
— Ваши паспорта? — спросил старший стражник по-русски.
Хотя Каскабель не знал русского языка, но это слово он отлично понял.
— Паспорта? — переспросил он.
— Да. Без паспортов не приказано пускать.
— Но, милейший, у нас их нет, — заявил вежливо Каскабель.
— В таком случае мы вас не пропустим.
Коротко и ясно.
Дверь в Россию захлопнули перед самым носом.
Каскабель не удержался от недовольной гримасы.