Внешне холодный и застегнутый на все пуговицы министр иностранных дел наедине с собой и близкими людьми (нередко и с женщинами, которых он любил, несмотря на солидный возраст) мог позволить себе некоторую поэтическую выспренность. Впрочем, не эта ли скрытая поэтичность его сугубо рациональной натуры двигала им, когда он поддерживал революционные волнения в Европе, за что даже получил прозвище Лорд-поджигатель? Королева была этим недовольна, но коллеги-министры понимали его действия как направленные на подрыв торговых и колониалистских конкурентов империи, а потому всецело их поддерживали. Недаром премьер-министры менялись, а сэр Генри оставался главой министерства иностранных дел.
В общем, десятилетие Виктории прошло под знаком виктории, усмехаясь, скаламбурил Лорд-поджигатель, но тут же вздохнул. Вспомнилось, что война с афганцами, которая началась в год коронации юной принцессы, омрачилась гибелью в горах Нангархара, на пути в Джелалабад, шестнадцати тысяч британцев и индийцев, попавших в ловушку, то есть почти половины экспедиционного корпуса. Такого поражения не случалось за всю историю империи, с тех дней, когда Джон Ди, придворный астролог великой Елизаветы, так назвал Соединенное Королевство. Правда, через восемь месяцев две дивизии, выступившие из Индии, взяли Кабул, и возмездие не миновало непокорных, но, как говорится, осадок остался. Очень неприятный осадок!
От размышлений министра оторвал осторожный стук слуги в дверь кабинета ее величества. И словно только это и ожидалось, дверь распахнулась, выпуская в приемную целую толпу гувернеров, гувернанток, нянюшек, которые опекали не меньшее количество детей. Старшие Виктория, Альберт Эдуард, Алиса и Альфред шли сами, а младшие трехлетняя Елена и полуторагодовалая Луиза восседали на руках нянек. Юные члены королевской семьи были радостно возбуждены: глазки блестели, щечки румянились, рыжеватые в папу-немца волосы завивались крупными кольцами. Девочки и мальчики шли парами и о чем-то перешептывались, бросая на взрослых быстрые веселые взгляды.
Пальмерстон с почтительным полупоклоном и вежливой улыбкой пропустил, посторонившись, всю эту разновозрастную ораву, которая, кажется, даже и не заметила седовласого джентльмена. Да-а, нечасто мама балует своих детей вниманием, подумал он, если устраивает им прием в рабочем кабинете, и они этому рады до смерти. Проводил их взглядом и обернулся, услышав металлические слова своего сопровождающего:
Сэр Генри Джон Темпл, третий виконт Пальмерстон, ваше величество.
Проси, ответил хорошо знакомый мелодичный голос.
Пальмерстон вошел в кабинет и от порога слегка наклонил голову, здороваясь. Будучи представителем партии вигов, да и по натуре не склонный к подобострастию, он считал излишним склоняться перед королевской четой.
Как он и ожидал, королева была не одна: принц Альберт, перебирая бумаги на рабочем столе, поднял голову и кивнул на приветствие министра. Королева, тридцатилетняя женщина в расцвете своей красоты, несколько тяжеловато поднялась с дивана, на котором, видимо, занималась с детьми, и, протянув правую руку, сделала навстречу лорду несколько шагов. «О боже, подумал Пальмерстон, да она, кажется, снова заряжена. Ай да принц, ай да немец! При такой производительности эта пара обеспечит женихами и невестами все монархии Европы, и слово Великобритании будет в этих монархиях значить очень много. За одно это можно каждый день начинать с восторженного Боже, храни королеву!».
Мы пригласили вас, Пальмерстон, чтобы из первых уст услышать про обстановку в Европе. Королева взяла лорда под руку и увлекла к дивану. Села сама и легонько хлопнула ладонью рядом, указывая сэру Генри место, которое он занял с полупоклоном. Вы ведь нам редко и с запозданием докладываете о внешней политике правительства, а некоторые действия вообще скрываете от нас. И она оглянулась на принца, который устроился в кресле за столом, на его холеном лице, украшенном франтоватыми усиками и пышными бакенбардами, отражалось напряженное внимание.
Интонации королевы были припудрены вроде бы легким укором, однако виконт явственно расслышал злое недовольство. Тем не менее ничего отвечать не стал, да Виктории, похоже, ответ и не требовался.
Правда, некоторые члены парламента, продолжила она, уверяют меня, что нам это ни к чему. Мол, королеве достаточно выступать осенью с речью на открытии парламента, принимать высоких гостей из-за границы и наносить визиты самой. Ну и время от времени знакомиться с жизнью Англии.
Вы забыли, дорогая, про рождественские елки, нарочито саркастически добавил принц.
Виктория согласно кивнула, а Пальмерстон внутренне усмехнулся: уж слишком явно принц-супруг проявлял свою претензию на что-то большее, чем позволял его статус. Рождественские елки появились в Англии вместе с Альбертом: именно он завез из Германии эту праздничную традицию и теперь ежегодно зажигал свечи на королевской елке в Виндзорском дворце. Неплохо, конечно, совсем неплохо, но для коронования маловато. Впрочем, для компенсации неудовлетворенных семейных амбиций надо им что-то подкинуть.
Ваше величество, торжественно сказал он, вы можете вполне законно требовать регулярного отчета о работе правительства и парламента, особенно по иностранным делам вы же глава Соединенного Королевства, представляете его перед другими государствами. И вы можете высказывать свое мнение, к которому должны прислушиваться и премьер-министр, и спикеры обеих палат. Тем более что время вашего правления будут называть эпохой Виктории или Виктории и Альберта, но никак не Мельбурна, Пиля или Гладстона, не говоря уже о спикерах или рядовых министрах. Пальмерстон заметил, как при словах об эпохе зарумянились щеки принца, и понял, что попал в самую точку. Взглянув в глаза королевы, уловил их довольный блеск и продолжил: Что же касается положения в Европе, то оно, ваше величество, сегодня стабильное. Революции всюду закончились и новых не ожидается.
Вы так думаете? Революции быстро не кончаются. Они захлестнули даже миролюбивую и счастливую Германию. Мне прямо-таки стыдно за добрых немцев что с ними случилось? А кто гарантирует, что зараза не перекинется на наши острова, что мы не лишимся Канады и других владений? Вон во Франции опять республика! Этот ужасный президент, племянник Наполеона
Вы же знаете, ваше величество, чем закончилась так называемая Великая французская революция и первая их республика? Империей Бонапарта. И сейчас республиканцы уже почти полностью изгнаны из французского парламента, а их место заняли монархисты. Президент прибирает к рукам армию и полицию. Думаю, через год-два Шарль Луи Бонапарт повторит подвиг своего дядюшки, которого, как известно, он обожает, и станет новым императором. И почем знать, может, вашим лучшим другом. Это было бы весьма кстати. А вот что нас заботит по-настоящему, так это Россия. Особенно после того как ее войска подавили венгерское восстание.
Ну и замечательно, что подавили! Русский царь показал себя смелым и решительным. Настоящий монарх!
Это и пугает. Он всегда и везде показывает свою решительность, а его генералы и офицеры берут с него пример. Когда в тридцать седьмом году русским резидентом в Кабуле объявился поручик Виткевич, Ост-Индская компания так перепугалась за свои индийские владения, что нам пришлось начать войну с Афганистаном.
Вы шутите, сэр Генри!
Ничуть, ваше величество. России нужен выход к теплым морям. Она мечтает завладеть Босфором и Дарданеллами.