Зачем тебе пропуск, дед?
В магазин вечером выйду да и забуду, как домой вернуться, а тут твои, начальник, оболдуи с автоматом. Разбираться не будут. Тра-та-та и нет меня. Жить хочу.
Сиди вечером дома, целее будешь. Следующий!
Не уважаешь, а зря, Таркус показал кукиш чиновнику. Выкуси, начальник. Страна век тебя не забудет.
Непонятный дедушка поковылял прочь, и пока я сканировал отпечаток пальца, получал пропуск и расписывался в журнале контроля, сосед исчез из виду. Как ни странно, мое дело решилось без проволочек, даже осталось немного времени, и я зашел в бар. Над стойкой красовалась табличка «Крепкие напитки сегодня не продаем», завсегдатаи угрюмо смотрели теленовости, в которых новобранцы суетились вокруг абстрактных военных укреплений. Грянул учебный взрыв, один паренек упал навзничь. Кто-то из посетителей выругался.
Глава IV. Квартал F 14
В подземке было много людей в форме, пропуск у меня проверили дважды: на входе и на платформе. Без привычной рекламы стены казались голыми, а вместо FM-музыки в метро играли марши. Натянув шапку-балаклавку, я пристроился у перегородки между отсеками самые любопытные могли видеть лишь мою спину и затылок. Всем было не до меня. Для абсолютного большинства подготовка к войне стала неожиданностью: лет тридцать у нас не было глобальных конфликтов, и все это время власти провозглашали мирную доктрину. Бежать поздно, да и куда? Дальние рейсы, за исключением специальных отменили, и все понимали, что война начнется, как только главы корпораций со своими родственниками прибудут на нейтральные территории. По моим прикидкам, до начала оставалось не более двух суток.
Последняя остановка подземки была в районе F 13; когда я поднялся и вышел на улицу, начинались сумерки. В подземке у меня еще теплилась надежда поймать машину и добраться до нужного места, но она испарилась, когда я осмотрелся вокруг. 13-й и 14-й кварталы входили во внешнее кольцо мегаполиса, сюда выселяли тех, у кого был критически низкий интеллект по результатам тестирования, а также осужденных и неизлечимо больных. В 13-м, 14-м, 15-м и 16-м продолжали функционировать индустриалы, где трудились эти люди, отверженные обществом.
Все высланные оставались в этих кварталах навсегда. Они не только отбывали наказание, вкалывая по десять часов в сутки. Здесь были свои развлечения, свои правители и свои неписаные законы, свой бизнес и тайный язык; любые наркотики, от архаичного каннабиса до микрочипов, равно как и запрещенные книги свободно продавались в местных лавках, куда полицейские патрули даже не заглядывали. Изгои заводили семьи, и уже не первое поколение родилось и прожило годы и десятилетия, не покидая пределов индустриальной зоны. Жизнь здесь была опасна и коротка. Добропорядочные граждане этих кварталов избегали, я не был исключением. Я ничего здесь не знал, определенно не был похож на местного и мог рассчитывать только на свои силы.
Надо преодолеть около трех миль, если верить навигатору. Слева по курсу большое кладбище, справа заброшенная стройка. В поле зрения ни одной живой души. Делать нечего, я открыл лицо и, проверив в кармане нож, зашагал вперед.
Я шел быстрым шагом, шел долго, наконец кладбище закончилось, и начались жилые дома кое-где в серых одинаковых коробках горел свет, доносились звуки разговоров, работающих телекомпов, ритмичной музыки. Я приободрился, хотя здравый смысл подсказывал, что прогулка вдоль кладбища была безопаснее встречи с аборигенами. На улицах встречались редкие прохожие, агрессии они не проявляли. Им было все равно, куда я иду и зачем. Когда до цели оставалось немного, дорогу мне преградили пятеро подростков.
Из центра сак, смотри ты, сказал один. Че тут надо?
Я молчал. Держись, Джей: если начнется драка, одного-двух ты можешь уложить, но численный перевес на их стороне. Спокойствие твой единственный козырь.
Глухой, да?
Обторчался сак в хизу, сказал другой. Да ну его.
Но первый не хотел так просто отставать:
Лярды вали!
Я не понимал большей половины сказанного, но догадался, что они требуют денег. Улыбаясь как можно дружелюбнее, я протянул им пачку сигарет. Денег все равно не было. Подростки взглянули на меня с удивлением. Один почти сочувственно произнес:
Отхил ширака. Сак-то на гайках.
Еще один хохотнул и выпалил:
Чмо!
Первый махнул рукой:
Пошли! Хафет.
Впоследствии я узнал, что вел себя неправильно, и мне чудом повезло. Во-первых, обычных сигарет здесь никто не курил, во-вторых, улыбались на улице только психи. Меня приняли за нарика или за идиота. Могли пырнуть ножом ради забавы или битой дать по башке. С чужаками здесь разговор короткий. Да я и был идиот: кто еще попрется на ночь глядя в 14-й квартал ради загадочной иноземки?!
Нужный дом и квартиру я отыскал легко. Зеленоглазая девушка, о которой я много думал в последние дни, действительно была там. Не одна: в полутемной комнате сидели двое мужчин и женщина из ее группы. При моем появлении они привстали и поочередно поздоровались за руку. Рукопожатие было крепким и располагающим к общению. Их звали Сет, Ахон и Йафа.
Подождем программера, сказал Сет.
Q-терриане налили мне бокал темно-красного вина, которое пили до моего прихода, оно было густым и терпким, и все мои страхи и сомнения словно растворились в нем. Вскоре я потерял ощущение времени и пространства, очертания комнаты вместе с моими новыми знакомыми расплылись, и я оказался на берегу моря. Это было то же место, что в недавнем сне, но сейчас по морю шли большие волны и берег был усеян водорослями. На мне была та же странная одежда, ткань по колено промокла и затрудняла движение. В отдалении я заметил фигуру идущего навстречу человека, когда фигура приблизилась, я узнал Ию.
Привет!
Сейчас она была свойской, казалось, мы знаем друг друга давным-давно. Сотни лет. Я осмотрелся по сторонам:
Где остальные?
Кто еще?
Сет, Йафа
Она рассмеялась:
В твоем сне для них пока мало места!
Но ведь это не сон?
Почему бы нет? Сон и очень хороший. Мы одни-одинешеньки, и все будет именно так, как ты пожелаешь надо только пожелать.
Наверное, я выглядел растерянным: она с трудом сдерживала смех. Сам я ничего веселого в ситуации не находил, и вообще не люблю, когда смеются надо мной. Никто не любит. Словно прочитав мои мысли, она спросила серьезно:
Ты любишь море?
Видел по телеку. Много читал, люди сочинили разные книги о морских путешествиях, раньше у нас было много морей Не знаю, люблю ли. Как любить недоступное? Море в реале существует для немногих избранных. Я за всю жизнь столько не заработаю.
Ты часто бываешь здесь.
Я помню только один раз.
Неправда, ты приходишь сюда часто, почти каждую ночь. Просто не помнишь. Может, так лучше.
Лучше для вас?
Мы не враги тебе, поверь. Твое подсознание противится твоей привычке держать все под контролем. Отпусти себя.
Не умею. После вашего появления все в моей жизни пошло наперекосяк.
Потом ты поймешь.
Я схватил ее за плечи и встряхнул:
Что все это значит? Ваши новейшие эксперименты? Ты ведь знаешь, черт возьми, что происходит!
Вспышка гнева испугала Ию. Она отстранилась и тихо сказала:
Ты сам догадываешься, но не хочешь признать.
Подобные вещи мне говорили не раз. «Сам знаешь», «это твоя проблема», «со временем поймешь», «ты боишься это признать». Но и в сотне таких фраз не было ясности. Все, кто произносил такие слова, хотели от меня отделаться, и пытались внушить, что я глупый, безнравственный и не способный абстрактно мыслить тип. И все они стремились мной манипулировать.
Не хочу быть фишкой в чужой игре. Разменной монетой.
Ты очень важен для нас.