Это мой дом. Я никогда не покидала это место до нынешнего Праздника Костров
Должно быть, было очень скучно, заметил Герн.
Ка медленно повернула к нему свое точеное личико. Ее глаза удивленно расширились.
Мне?.. прошептала она.
Здесь всего восемь-десять квадратных миль. И, судя по всему, всегда одно и то же время года, конечно, забавно увидеть весну в разгаре зимы, но через месяц-другой даже весна надоест
Нет! горячо возразила Калана.
Нет? с сомнением поднял бровь Герн.
Ка нахмурила соболиные брови, наморщила лоб, надула губки и топнула ножкой. В тот же момент они оказались на холме на другой стороне долины. Сады внизу переливались всеми красками осени, и ветер приносил с собой пурпурные и золотые кленовые листья.
Забавно, улыбнулся Герн скорее детскому обиженному выражению на лице Ка, чем представившейся магии.
Это волшебное место оно не может надоесть! с вызовом сказала Калана.
Хм, Герн задумчиво потер подбородок. Это возможно, но тогда его глаза лукаво блеснули. Тебе не обидно, что чужие чары манипулируют твоими чувствами?
Выражение обиженной девочки сползло с лица принцессы, в глазах отразилась печальная решимость.
Иногда, сказала она. Но это мой дом. Я такая же, как это место.
Возможно, отозвался Герн, его глаза стали серьезными.
Ка потянула его за руку.
Побежали, сказала она. В конце концов, мы ведь пришли танцевать! Если мы не будем танцевать в Неделю Костров
Наши сердца замерзнут, пробормотал Герн. Я помню.
И они бросились вниз по склону. Трава и кусты мелькали перед глазами, снизу из-под крон деревьев стали слышны смех и музыка и заметно мерцание цветных фонарей. Вдруг прямо перед ними из высокой травы выросла сутулая фигура сидящего темноволосого эльфа. Герн непременно бы налетел на него с разлету, но Ка дернула его за руку, и они каким-то чудом миновали сидевшего. Герн обернулся на ходу, не замедляя движения, и увидел глубокие темные оленьи глаза, где отражалось мерцание фонариков в кронах.
Кто это? спросил он у Ка.
Мой брат, ответила та, не глядя на Герна. Он не танцует с тех пор, как одна девушка убежала от него во время пляски Ночи Костров. Это было давно.
В ту ночь они больше не разговаривали. Время словно бы утонуло в ощущении сладкой горечи, пронизывавшем все это место. Но вдруг сквозь смех, музыку и шепот, сквозь все это серебристо-зеленое мерцание проник какой-то пронизывающий будоражащий звук, и все разом стихло. Тогда стало ясно, что это тонкий хрустальный перезвон тысячи бубенцов, несущийся сверху. Они подняли лица к небу и увидели, как в звездной вышине проносится, оставляя за собой сияющий след, карета золотой скани, запряженная шестеркой белых и черных коней.
Тихий, подобный ветру, вздох пролетел по саду. В этой звенящей тишине никто не услышал, как брат Ка очутился рядом с ними. И даже Герн повернул голову, только когда Ка вскрикнула, потому что Король Айоли резко дернул за висевшей у нее на шее флакон, обмотав вокруг ладони цепочку.
Ничего не хочешь мне сказать насчет этого, сестра? Король помахал у нее перед лицом флаконом, пристально глядя в глаза.
Ка поджала губы, глаза решительно сузились.
Можешь не отвечать, Айоли отпустил цепочку и отвернулся. Келвин! позвал он.
Рядом с ними тут же появился невысокий эльф, чьи золотые кудри волнами спадали на тунику, материал которой больше всего напоминал жидкое серебро.
Утром пойдешь к Дереву. Возьми с собой кого-нибудь.
Да, сир, поклонился эльф, многозначительно проводив взглядом удаляющуюся карету, и приготовился исчезнуть.
Айоли придержал его за рукав, проницательно взглянув в глаза.
Утром я сказал, внушительно произнес он. Иди танцуй.
Да, сир, пристыженно кивнул эльф и на этот раз исчез.
Вслед за ним исчез и Король.
Лишь звон бубенцов еще оставался в воздухе.
Яркое сияние и мерцающие контуры рун вырывались из Зеркала и переполняли комнату так, что предметы, казалось, растворялись и плавились в их потоках. Точнее, зеркала там уже давно не было, была только неуклонно расширяющаяся воронка в дубовом столе. Внезапно воздух в комнате задрожал и из воронки в вихре света, знаков и искр выпрыгнула человеческая фигура с посохом.
Рур спрыгнул на пол рядом со столом, направил посох в сторону воронки, а свободной рукой нарисовал в воздухе замысловатую фигуру.
Закройся! приказал он глухим голосом.
Воронка дрогнула, но не послушалась. Рурлаф вздохнул, перехватил посох другой рукой и принялся чертить на полу вокруг стола круг, затем, немного помедлив в задумчивости, нарисовал круг поменьше, пересекавшийся с большим. Он кисло посмотрел на получившуюся фигуру и стал стягивать с себя тунику и брюки их зеленой парчи, раздевшись и кинув посох поверх одежды, он вошел в маленький круг фигурой, сплетенной из трав и цветов.
Именем Четырех, именем их жизни, текущей во мне! Рурлаф раскинул руки ладонями вверх и поднял лицо к потолку.
Он чувствовал, как потоки энергии, наполнявшие комнату, закручиваются вокруг него, обжигают тело и душу, отрывают от пола легко, словно перышко. Он позволил им течь сквозь себя ощущения были не из лучших, но он чувствовал, что справится. Главное не поддаться желанию отбросить их освободиться от невыносимого жара. Друид подождал, пока Сила достигнет нужной концентрации, чтобы составить противоположный полюс воронке, а затем резко направил ее на то, что когда-то было Зеркалом.
Закройся!
Комната наполнилась оглушительным ревом, затем сияние угасло и все стихло.
Рур ощутил, как его ноги коснулись пола. Он пошатнулся и присел на корточки, чувствуя, как тело само собой приобретает человеческий облик.
Со стола свесилась мордашка, которую можно было бы назвать детской, если бы не огромные золотые глаза с щелевидными зрачками и оскал одинаково острых клыков, отчего-то наводящих на мысль об осколках стекла.
Ты там как, друид? спросило существо голосом Зеркала, на лбу у него блестели крупные капли пота. Выглядишь паршиво, и волосы у тебя зеленые.
Лучше о себе подумай, отмахнулся Рур, одеваясь. Последний раз, когда я видел тебя таким ты был старше.
Дух зеркала втянул зубы и прикрыл глаза, но исказившая его лицо болезненная гримаса все равно мешала считать его человеческим.
Думать о себе, да? он сдавленно рассмеялся, не разжимая губ, его смех походил на звон разбитого стекла. С таким же успехом ты мог посоветовать мне ни о чем не думать. Ведь теперь я уже даже не зеркало. Я ничего не могу сделать, он чуть приоткрыл светящиеся глаза и покосился в сторону лежавшей на полу Лори, под чьей щекой уже растеклась небольшая лужица крови, даже помочь тем, кого люблю. Знаешь ли ты, как тяжело все видеть, понимать и не иметь возможности вмешаться?
Знаю, Рурлаф проследил направление его взгляда и поднялся с пола. Но не надо прибедняться: ты знаешь себе цену не хуже чем я, Терголн повелитель отражений.
Рурлаф опустился на колени возле Лори и положил ей руку на плечо. Оно было теплым, даже горячим. Друид замер с выражением глубокого изумления на лице. Тысячи чувств и мыслей смешались в его душе. Он бы был счастлив, если бы только мог поверить в то, что
Она жива, выдохнул Рур.
Конечно, отозвался со стола повелитель отражений, растягивая слова. Механизм исполнения предсказаний очень сложен. Так быстро это не происходит.
Предсказаний?..
Кого ты пытаешься обмануть? Повелитель бросил на него снисходительный взгляд. Я ведь знаю, что ты увидел в своем зеркале голубую кровь на полу. Я сам послал тебе это видение поэтому ты и примчался.
Это была уловка?
Ну если отражение можно назвать уловкой моей власти хватает только на то, чтобы скрыть или показать