Теперь все будет иначе, я это чувствую. А если не потороплюсь, Зелле бросила взгляд на висящие на стене часы, только что пробившие полдень, то меня там будет ждать толпа заскучавших в ожидании подростков. И вот это действительно страшно, поверь моему опыту.
Ладно, ладно, поезжай, тебя не переспорить. Кипран поднял руки в примирительном жесте. Но с одним условием: я сам тебя отвезу. Никаких водителей. И не только отвезу, а пробуду там до конца.
«Ага, и не сбежишь на помощь подчиненным при первом же сообщении от них, как обычно бывало», скептически хмыкнула про себя Зелле. Обвила руками шею мужа.
Тебе же там будет жутко скучно. Хотя Она чуть помедлила, изобразив нерешительность. Может, и не будет. Говорят, сегодня там она выступает.
Уточнять, кто именно эта она, произносить ставшее почти запретным в этом доме имя Айнэ не потребовалось. Кипран виновато отвел взгляд.
Если ты решила меня упрекнуть, то зря. Мы уже лет пять не виделись. С тех самых пор.
Знаю, шепнула Зелле и игриво прикусила ему мочку уха. Потому и подумала: вдруг захочешь ее снова увидеть, хотя бы и на сцене.
Она и сама не могла сказать, чего хочет больше: чтобы Кипран, довезя ее до места, развернулся и уехал, не желая ворошить прошлое, или чтобы остался рядом, несмотря ни на что. Первое бы значило, что он до сих пор не забыл. Но и чувствовать себя снова маленькой девочкой, которую опекают, совсем не хотелось.
Они проехали уже полпути, когда Кипран, до этого полностью сосредоточенный на дороге и чересчур, на взгляд Зелле, осторожничающий, решился заговорить.
Ты такая задумчивая. Что-то беспокоит? Можем вернуться.
Просто подумала, Зелле решила не скрывать своих мыслей: Если бы она тогда родила тебе ребенка, ты бы все равно остался со мной? С нами?
Кипран сжал ее руку. Крепко, ободряюще.
К чему думать о том, что могло бы быть? Это была бы другая жизнь, и мы были бы другими.
Другими. Столько мелочей, а порой и не совсем мелочей, из которых мы сложились. Столько поворотов, приведших туда, где мы сейчас. Зелле попыталась вспомнить каждый из них, хоть и понимала прекрасно, что это невозможно. За этим занятием не заметила, как они подъехали к зданию школы. Огромному, с мраморными колоннами. Солнечные лучи отражались от молочно-белых стен, отчего те словно бы светились сами собой.
«Оно и раньше было таким пафосным?» подумалось Зелле. Воспоминания о проведенных здесь школьных годах подсказывали, что вовсе нет. Наверное, дело в недавней реконструкции, в которую вложилась и ее семья.
Из здания уже доносилась медленная танцевальная мелодия. Красивая, почти завораживающая, но Зелле вдруг поймала себя на мысли, что даже во времена ее юности это бы считалось жутким старьем.
За прошедшие годы здесь многое поменялось. В этом она убедилась, войдя в зал торжеств. Раньше он не казался ей настолько огромным. Может, все дело в освещении? Тогда это были маленькие сине-зеленые точки, рассыпанные по потолку, словно звезды. Сейчас же вдоль стен висели стеклянные свечи, только пламя в них было искусственным, белым, как солнечный свет. А вместо картин портреты лучших учеников и плакаты с ободряющими надписями.
«Успешная учеба ваш путь к безоблачному будущему», прочитала Зелле на одном из них.
Как думаешь, это их правда мотивирует? спросила она Кипрана, указав на плакат.
Сомневаюсь, хмыкнул он, нахмурившись.
Пожалуй, он прав. Достаточно было взглянуть на скучающие лица школьников, разбившихся на группки и подпирающих стены. Кажется, музыканты только мешали им вести свои, более интересные для них, беседы.
Нужно это исправить, и как можно скорее. Пусть хотя бы сегодня побудут беззаботными детьми. Хотя бы на время. Хоть даже этот вечер организован вовсе не для них, а для их родителей.
Но сначала придется выслушать приветствие от директрисы школы. Зелле, увидев ее, невольно вздрогнула и вжала голову в плечи. Не постарела ни капельки. Как такое вообще возможно? Ни одной новой морщинки, ни седины в каштановых кудрях.
Уверена, вечер предстоит чудесный, госпожа Краас, проглотив застрявший в горле комок, ответила на приветствие Зелле.
Директриса в ответ одарила ее добродушной улыбкой.
О, простите, но я не так давно сменила фамилию на Хесс. Правда свадьбу не отмечали, ни к чему это, потому мало кто знает.
Только теперь, подойдя ближе, Зелле заметила: глаза вовсе не карие, как были у бывшей директрисы видимо, ее матери. Серые. Да и голос больше похож на птичье щебетание, а не на строгий выговор, от которого чувствуешь себя виноватой, даже если ничего плохого не сделала.
Поздравляю. Зелле выдохнула и позволила себе расслабиться. Выслушала очередную порцию то ли вправду восторженного, то ли заискивающего щебетания, прежде чем спросить: Скажите, а гостям сегодня можно немного вмешаться в программу?