Ага, Игорь еще сильнее сжимает меня.
А затем вдавливает в спинку сиденья.
Его губы опускаются на мои. Я стону ему в губы. Мозг вмиг отключается. Жар охватывает все тело. Вновь горячими волнами накатывает возбуждение, которое было вчера. Хотя я вчера и сбежала, но сейчас не особо спешу. Понимаю, что надо бежать подальше от него. Ничего хорошего у нас с ним не будет. Но никак не могу остановиться и позволяю целовать себя.
Его рука сжимает мою грудь. Я со стоном выгибаюсь навстречу этой руке. Прижимаюсь еще сильнее.
Игорь переходит от моих губ к щеке. Скользит губами к мочке уха, сжимает ее. Затем начинает целовать мою шею. Я уже сама прижимаю его к себе, цепляюсь за плечи. Тону в его объятьях, будто в глубокой воде. И совершенно не желаю вырываться из них.
Надо бы уйти. Вот прямо сейчас. Надо.
Но не хочу.
Поедем ко мне? хрипло спрашивает Игорь, глядя мне в глаза завораживающим взглядом.
Я нервно сглатываю.
Не могу. Мне домой пора. Ну и замолкаю, намекая на свою девственность.
Все же я еще вчера об этом сказала. Так чего опять спрашивать?
Игорь проводит пальцами по моим волосам.
Не проблема. Это всегда можно решить, он усмехается.
Я смотрю на него и чувствую, что краснею.
Вы, наверное
Можешь называть меня на ты, перебивает он, приложив палец к моим губам.
Хорошо. Ты меня, наверное, неправильно понял. Я еще не была с мужчиной.
Но хочешь? улыбается Белецкий с видом Казановы.
По телу вновь пробегают мурашки. Да, хочу, но ему не признаюсь. Чтобы не смотрел на меня с таким самодовольным видом.
Прости, я пойду.
Улыбка гаснет.
Ладно, он нехотя отпускает меня. Тогда иди.
Я киваю. Сердце бешено бьется в груди. Надо уйти прямо сейчас. Так будет правильно.
Выскальзываю из машины в прохладу вечера. Сырой мартовский ветер тут же пробирается под тонкую куртку. Ежусь. Только вовсе не от холода. Я его даже не чувствую.
Машина Белецкого подмигивает мне передними фарами. А я устремляюсь к дому. Открываю дверь подъезда и вхожу внутрь.
Губы до сих пор горят. Провожу по ним пальцем, как делал он, и не понимаю, как же быть дальше.
Я безумно хочу Белецкого. Это я точно знаю. Но и расстаться с невинностьюне готова. Пусть в наше время девственность это не то, с чем стоит носиться, но первый раз все же пугает.
Тем более с мужчиной, который в любой момент может исчезнуть. С мужчиной, который стоит на сто ступенек выше меня и никогда не будет смотреть как на равную. Все, чем я могу стать для него это постельная игрушка. Моих скромных познаний не хватит даже на то, чтобы поддержать беседу. Да и в постели я быстро приемся и надоем. Такие мужчины предпочитают раскованных и опытных женщин.
Нет-нет, Белецкий точно не для меня. Мне нельзя с ним сближаться. Нельзя влюбляться. Иначе потом будет очень и очень больно.
С такими мыслями возвращаюсь домой.
Стараюсь действовать как можно тише, чтобы не разбудить никого. Иду в свою комнату.
Нина уже спит, отвернувшись к стене.
А у меня щеки так и пылают. Губы и грудь все еще чувствуют прикосновения Белецкого.
Ты пришла, сонно бормочет сестра.
Ее голос выбивает меня из воспоминаний.
Да, как ты? спрашиваю ее.
Ты трубку не брала, продолжает тихо и сипло.
Будто каждое слово выталкивает через силу.
Чувствую, что с сестрой что-то не так. У нее другой голос обычно.
11
Я была занята, сажусь рядом с Ниной на краешек кровати. Что случилось? Двойку в школе получила?
Не знаю, что могло ее обидеть. Но порву любого, кто в этом виноват!
Нет. Пятерка у меня сегодня по рисованию, сестра немного приободряется и даже поворачивается в мою сторону.
Ужасаюсь ее опухшим глазам.
Нин, что с тобой? Ты плакала?
Ничего. Все хорошо. Просто тебя ждала, она внезапно подрывается и обнимает меня за шею. Шепчет жалобно и горячо: Я очень испугалась, когда ты трубку не брала. Думала, что тебе телефон не отдадут. И позвонила. А там дядя взял трубку и сказал, что еще не отдал тебе телефон. Я попросила его прийти к тебе. Обязательно! Хотя он сказал, что возможно не получится сегодня. Вот.
Я напряженно застываю от ее слов. Но продолжаю машинально поглаживать по спине.
Это что же получается
Она звонила Белецкому и просила за меня? А он ничего не сказал
Это не сон? Ущипните меня.
Представляю лицо Игоря, когда сестра сказала ему принести мне телефон. Обязательно! Обалдеть. Вот же малая. То-то он злой такой был. Но вроде оттаял, когда я его обняла. Зато как поцеловал!
От одной мысли о тех поцелуях по коже ползут горячие мурашки.
Я понимаю, что это какое-то наваждение, странная реакция на этого мужчину, но ничего не могу сделать с этим.
Ладно. Давай спать ложиться, обнимаю сестру.
Нина послушно укладывается кровать. Через минуту она начинает ровно сопеть значит уснула.
Я тоже переодеваюсь и забираюсь под одеяло. Но уже вторую ночь сон не приходит ко мне. Вторую ночь я прислушиваюсь к реакциям своего тела. Сна ни в одном глазу. И понимаю, что теперь, когда мы стали с Белецким так близки, моя тяга к нему усилилась.
Но это опасно. Мне нельзя думать о нем, нельзя влюбляться. Иначе потом будет больно.
Как было больно маме, когда ее бросил отец.
А Игорь обязательно бросил меня, когда наиграется. В этом я даже не сомневаюсь.
Пусть мне всего восемнадцать, и кто-то скажет, что я еще жизни не знаю, но я давно не верю в сказки про принцев и золушек. Принцы и золушки из разных реальностей. Даже если их сведут обстоятельства или минутная страсть, все равно в финале принц встретит принцессу, а золушке достанется трубочист.
Вот и сейчас разум твердит, что нужно забыть о принце и поискать трубочиста. Только как это сделать, если все мысли о том, как мой принц меня целовал?
Все же засыпаю под утро. Что в принципе не так уж и плохо. У меня все равно выходной. Могу позволить себе спать до обеда.
Но с последним выходит неувязочка. Нина просыпается в семь утра и будит меня. Вспоминаю, что выходной только у меня, а не у школы. Так что приходится просыпаться.
Вместе мы собираемся в школу. Иду на кухню и делаю легкий завтрак. Вижу, что мы уже опаздываем.
Быстро собираю сестру. Едва успеваем доесть, как на кухню входит Руслан. Он потирает живот и смотрит на нас.
Что, уже собираетесь? зевает, оглядывая нас.
Да, киваю.
А ты что, сегодня на работу не идешь? продолжает он и идет к холодильнику.
Достает оттуда бутылку молока и делает глоток.
Морщусь.
Надо будет купить себе отдельно. Руслан хоть и не требует от меня тратиться на продукты, но пить из бутылки, из которой пил чужой дядя, не особо хочется. Он ведь так и не стал мне родным. Даже несмотря на Соньку. Инстинктивно не доверяю ему. В каждом жесте, каждом слове подозреваю подвох. Может я к нему слишком предвзята, но не нравится он мне вот и все.
Но выбора нет. Мама в нем души не чает.
Выходной, поясняю.
Отлично. Значит борщ приготовь, заявляет Руслан.
Я удивленно смотрю на него:
А почему я? Вам же нравится, как мама готовит.
А почему нет? Ты девка видная, замуж когда-то пойдешь. Будешь мужу варить борщи. Или что там тебя в ресторане учат готовить?
Нина начинает ерзать на стуле, придвигаясь поближе ко мне. Ей тоже неловко в компании отчима.
Я официантка, говорю ему.
Странно, что он заговорил о готовке. Я если и готовлю, то разве что завтраки для себя и Нины. Мама сама готовит для Руслана и Соньки, а меня к плите даже не подпускает. На ужин или в выходные мы с Ниной обычно доедаем то, что от них осталось.
А официантка не должна уметь готовить? хмыкает Руслан. Могла бы у поваров выпытать рецепты вкусных блюд. А то мать одна на всю семью горбатится, а ты ничего дома не делаешь.
Я отворачиваюсь, но молчу. Работа занимает много времени и выматывает меня. Но в выходные я убираю квартиру, как могу. Нашу с Ниной комнату, кухню, коридор и ванну с туалетом. А в спальню матери и Руслана меня не пускают. Так чего я должна ломиться?