Да нет же! вскрикнул, краснея, Роквелл. Я говорю: чувствуешь запах знаний?
Не знаю про «знания», но запах пыли от старых книг я чувствую точно. Это словарь ещё, наверно, с девяностых годов. Он же древний!
А я обожаю запах библиотек, мечтательно произнёс Роквелл. Все эти страницы, полные фактов, суждений, оценок. Пойми меня правильно: компьютеры это круто, но, когда дело касается обучения, ничто не сравнится с простейшим аналоговым процессом. Когда-нибудь целый отдел в этом зале будет посвящён мне и моим открытиям. Вот увидишь.
Ты прав, я не сомневаюсь, сказала Орешек. А пока давай лучше посмотрим, что означает «LORE», хорошо?
Она вытащила с полки словарь, сдула с обложки пыль, открыла и принялась листать страницы со словами на букву «L».
А, вот оно! закричала она.
Знание! Здесь говорится «знание»! Видишь? Я же говорил, что чувствую его запах, заулыбался Роквелл.
Не понимаю, сказала Орешек. Что за совокупное знание или мудрость? Что за учение? Роквелл? Роквелл!
Он стоял в глубине прохода и листал книгу. Такой огромной книги Орешек не видела никогда в жизни. Роквелл всячески исхитрялся, переворачивая страницы, ведь книгу приходилось держать обеими руками такой тяжеленной она была.
Помочь? спросила Орешек.
Да, пожалуйста, пропыхтел от натуги Роквелл. Я решил взять энциклопедию, посмотреть, кто изобрёл карандаш. Может, там и про наш написано.
А вот это очень даже хорошая мысль, сказала Орешек, помогая Роквеллу опустить книгу на пол. Так, погоди-ка. Что значит «наш»?
Короче. Давай искать, сказал Роквелл, делая вид, будто не слышит. Ага! Вот. «История карандаша».
Он взялся читать статью, и лицо у него приобрело сосредоточенный вид.
Ну? с нетерпением выпалила Орешек.
Здесь говорится, что его изобрёл в восемнадцатом веке какой-то французский чувак по имени Николя-Жак Конте. В общем, британцы отказались продавать французам графит, и он решил смешать графитный порошок, который у них был, с глиной и таким образом изготовить грифель. Потом он поместил его между двух полуцилиндров из дерева и получил самый первый образец доступнейшего инструмента для рисования, который мы все знаем и любим.
Хм, задумалась Орешек, так, может быть, тогда наш карандаш из Франции?
Ага, значит, теперь уже наш? улыбнулся Роквелл.
ДДДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗИИИИИИИИИННННННННЬЬЬЬЬЬЬ!!!
Звонок об окончании большой перемены чуть не оглушил их обоих. Роквелл захлопнул энциклопедию и, тяжело дыша, затолкал обратно на полку.
Надо бежать, Орешек! Сейчас две химии, а миссис Блойс ух! опозданий не поощряет.
Окей. Тогда э-э встретимся после школы? Посмотрим, может, ещё что-то узнаем? спросила Орешек.
Не могу. Шахматный клуб. Утром я зайду за тобой, и придумаем, как быть дальше. Идёт?
Идёт. Только помни: это не значит
Да знаю, знаю, заулыбался он. Это не значит, что мы друзья. Утром зайду. Пока!
17. Большая помощь от маленькой Лялябет
Лиэнн, я дома! крикнула Орешек.
Наконец-то! раздался голос из кухни. Ты где была? Уже почти шесть. Я начала беспокоиться.
Ясно же: оставили после уроков, усмехнулась Орешек. Последние два часа я исполняла обязанности по уборке мусора.
Орешек бросила пальто на перила, скинула туфли и отправилась прямиком на кухню перекусить. Няня, которая работала у Джонсов, создавала на кухне своеобразный скульптурный шедевр, а материалом ей служили волосы Лялябет.
Ты, наверно, проголодалась, солнышко. Там, в духовке, лазанья. Возьми сама.
Но Орешек изумлённо смотрела на косу, которую заплетала няня.
Это называется «водопадное плетение», сказала Лиэнн. И правда, медовые локоны младшей сестрёнки ниспадали ей на плечи из-под аккуратного плетения, полукругом огибавшего голову. Точь-в-точь водопад.
Потрясающе! сказала Орешек.
Спасибо, солнышко. Не забывай, что мама сегодня ужинает со своим шефом, так что Лео за старшего, напомнила Лиэнн. Она вернулась с работы пораньше, чтобы переодеться.
Уф! Такое забудешь! простонала Орешек, схватила батончик со злаками и мандарином и, не снимая рюкзака, бросилась вверх по лестнице к себе в комнату. Я спущусь к ужину, когда она уйдёт, крикнула Орешек, оглядываясь на бегу.
Первым, что увидела Орешек, распахнув дверь в комнату, был рисунок с разбитой вазой, который лежал на кровати. Она подбежала к рисунку, бережно взяла его в руки и переложила на стол. Потом вынула из кармана пиджака карандаш, всё ещё завёрнутый в носовой платок Роквелла, развернула и положила рядом с рисунком. Из множества альбомов, лежавших на столе, она вытащила один, отыскала чистую страницу и большими печатными буквами написала «LORE» (украсив довольно очаровательным трёхмерным эффектом).
Она внимательно вглядывалась в альбом. Что это может значить? Анаграмма? Она принялась корябать на листе разные другие слова:
Она почесала голову. Ни одной догадки. Как вдруг дверь в комнату с грохотом распахнулась.
ОРРРРЕЕЕЕЕЕЕЕЕШШШШШЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕК!
Лялябет стремительно влетела в комнату, водопад волос развевался позади. Орешек едва успела повернуться, чтобы поймать сестру и крепко обнять.
Привет, Эль-Би!
Чего делаешь? спросила Лялябет, глядя на открытый альбом, который лежал на столе позади Орешка.
Так. Хочу кое-что выяснить.
Что выяснить? Какие буквы пропали на твоём новом карандаше?
Лялябет схватила карандаш со стола.
Осторожнее с ним, сказала Орешек. И вообще, что значит пропали?
Ну, это как в игре, где не хватает букв; у меня есть сборник головоломок, там таких много.
Не хватает букв? Там же есть буквы. L, O, R и E.
Да, но я сразу заметила две вещи. Во-первых, эти буквы почти не видно. Вот R, например, она будто совсем исчезла. Будто её стирали. А во-вторых, расстояния между буквами неодинаковые. Как по мне, это подозрительно. Если можно стереть букву R, значит, когда-то на пустых местах могли быть и другие буквы. И, по-моему, так и случилась. Это головоломка, где не хватает букв.
Иной раз иметь младшую сестру, которая очевидно умнее тебя, страшно бесит. На этот раз было иначе.
Лялябет, ты гений! вскрикнула Орешек и крепко поцеловала сестру в щёку.
Снизу раздался дверной звонок.
Я открою! крикнула мама, и девочки услышали, как её высокие каблуки неуклюже затопали вниз по лестнице.
Трейси, дорогая, добрый вечер! Давненько не виделись. Ха-ха.
От одного голоса мистера Стоуна, от того, как он подлизывался к маме, Орешку сделалось дурно.
Дети, пока! Лиэнн, пока! Ложимся спать вовремя, ребятки! крикнула мама.
И дверь захлопнулась.
Лялябет! Надевай пижаму! раздался снизу пронзительный вопль Лиэнн. Мне скоро домой!
Иди, сказала Орешек. А то ещё и ты наживёшь неприятностей. Утром я тебе расскажу, если разгадаю головоломку.
Обещаешь? спросила Лялябет.
Обещаю, сказала Орешек.
18. Дверь
Орешек снова написала буквы, но на этот раз на расстоянии друг от друга точно так, как на карандаше.
Она просидела час, переставляя буквы всеми возможными способами, но не смогла отыскать ни одного подходящего слова.
Она стала вспоминать результаты исследования, которое они с Роквеллом провели в библиотеке. «Совокупное знание или мудрость». «Учение».
Так. Если б я придумала этот волшебный карандаш, что бы я на нём написала? сказала она, не обращаясь ни к кому в особенности.
И вдруг что-то в этих словах натолкнуло её на блестящую мысль.
Если бы я придумала карандаш пробормотала она.
Конечно, это не она придумала карандаш ни этот, ни какой-либо другой. Как они с Роквеллом выяснили днём, его придумал Николя-Жак Конте, а он был ФРАНЦУЗ!
Это же французское слово! закричала она.
Орешек снова взглянула на головоломку, и всё тут же стало гораздо яснее.
«Значит, догадалась она, слово должно начинаться с «le» или «la»». Насколько Орешек знала, почти все французские слова начинались так. Она принялась заполнять пропуски.