Отто знает?
Еще бы ему не знать! От него рожает половина Мюнхена.
Ты уйдешь от Эдгара? едва слышно прошептала мама.
Конечно нет. Эдгар воспитает этого ребенка как своего. Ты знаешь, что жена Отто тоже беременна?
Тетя Элизабет вздохнула, потом скрипнул стул, как будто она села. Монти тихонько попятился. Он не хотел больше ничего слышать. Не хотел, чтобы его застукали. Он хотел просто читать свою книжку. Внезапно он превратился в Робин Гуда, который садится на коня, натягивает поводья и скачет галопом по зеленым лугам в Шервудский лес. Мимо полян с колокольчиками, через лощины, заросшие пушистым ломоносом, напоминающим стариковскую бороду, малиновой фотинией и борщевиком, все дальше и дальше. Над головой взмывали стрижи, рассыпались во все стороны сороки, кружили в небе сарычи. А Монти все скакал и скакал.
Монти! Что ты здесь делаешь? раздался вдруг острый, как кусок стекла, голос тети Элизабет.
Я захотел пить.
Он опустил голову, лицо горело. Вышла мама, обняла его.
Oh mein Liebling. Ну-ка, скорее в постель. Уже очень поздно.
Он прижался к маме, вдохнул ее запах и почувствовал, что она пахнет неправильно; не ландышами и не фиалками, как ее любимое мыло. И в этой стычке с тетей Элизабет тоже было что-то неправильное. Мама никогда не повышала голоса и ни с кем не спорила. Позже Монти задумывался, не приснилась ли ему вся эта история.
Глава 19
Фрида
Узнав, что Элизабет носит ребенка Отто, Фрида испытала какое-то не совсем понятное чувство. Конечно, ее ужасно раздражал эгоизм сестры, поведение которой шло вразрез со всеми идеями Отто. И в то же время в ее раздражении таился какой-то гадкий зеленый осадок. «Зависть, неохотно признала она. Я завидую тому, что у Элизабет будет ребенок Отто». Элизабет вновь удалось заполучить то, чего Фрида отчаянно желала для себя; это мучило и унижало, обесценивая вновь обретенное чувство свободы.
Появление этого ребенка все меняет. Как можно продолжать роман с Отто, если ее родная сестра носит его ребенка? Если Элизабет против?.. Рука непроизвольно метнулась к животу. А если она тоже?.. Ей страстно хотелось вынашивать ребенка Отто, чтобы их что-то связывало. «Странно, с Эрнестом ничего подобного не было. Каждый из детей Монти, Эльза и Барби маленькое чудо, совершенно не связанное с отдаленным функциональным актом, благодаря которому появилось на свет. Ребенок Отто другое дело. Это дитя станет символом, знаком надежды и любви. Отто чувствует то же самое. Накануне он бросился ей в ноги, умоляя родить ему ребенка. «Это будет гений, сказал он. Свободный дух, который вырастет вместе с остальными моими детьми в Асконе».
Раньше Фрида не замечала его непоколебимого уважения к материнству, к матриархату. Она постоянно думала о том, насколько лучше был бы мир, если бы больше людей приняли взгляды Отто на матриархальное общество, как в Асконе. Аскона слово таяло на языке сладким нектаром. Ее дети играют босиком в ручье, их волосы развеваются на ветру, желтое солнце ласкает бледную кожу, над ними простирается огромное яркое небо. Вместо грязного, закопченного Ноттингема они будут видеть ослепительные альпийские вершины и сверкающие бриллиантами озера с залитыми солнцем берегами. Дети, растущие свободно, как горные цветы.
На следующее утро, сидя на кровати Монти и гладя его по голове, Фрида почувствовала, что зависть уходит, уступая место глубокой безмятежности. Теперь она могла прикасаться к сыну, а не цепляться за него. Необъяснимая смесь отстраненности и любви. Довольство и нега.
Хочешь пойти в кафе «Стефани» и познакомиться с моим новым другом? спросила Фрида.
Она лелеяла смутную надежду, что они все вместе уедут жить в Аскону, хотя понятия не имела, когда и как это произойдет. Порой идея начинала казаться смехотворной и невозможной, однако время от времени Фрида давала волю фантазии и вновь начинала надеяться.
Да! обрадовался Монти. А можно мне кусочек пирога?
В кафе, полном народу, стоял пьянящий запах сигар и русских папирос, на столах виднелись липкие следы пролитого накануне шнапса. В углу, как всегда, буйствовали анархисты, а у барной стойки поэты читали друг другу только что написанные стихи. Отто выскочил из бильярдной, окликнул Фриду и щелкнул пальцами, подзывая официанта.
Кофе. И что-нибудь мальчику Яблочный штрудель!
Это Монти, старший из моих детей, сказала она.
Здравствуй, Монти! Ты такой большой, а как похож на свою красавицу мать! Отто взъерошил мальчику волосы. Хотел бы участвовать в революции? А жить в раю? Похоже, ты чрезвычайно одаренный мальчик, Монти. Но домашнее хозяйство, патриархат и отцы способны уничтожить любого гения. Сыновья должны подняться и восстать. Необходимо искоренить отцов во всех обличьях. Ты готов бороться?
Он хлопнул Монти по плечу.
Не обращай внимания, любовь моя. Мой новый друг очень возбудим. Давайте сядем у окна.
Отто сел с ними за стол. Он беспокойно притопывал ногами, окликал друзей и приятелей. Фриде нестерпимо хотелось обнять его за шею, сказать, что чувствует, как меняется ее жизнь, но не знает, что теперь делать, как быть с сестрой. Она посмотрела на Монти, налившего огромную лужу сливок в тарелку с яблочным штруделем, и ее чувства вернулись к сыну. «Я как стрелка компаса, подумала она, прыгаю от одного человека, которого люблю, к другому». Когда Монти пошел посмотреть на шахматистов, Отто наклонился к ней и прошептал:
Меня пригласили выступить на конференции в Амстердаме. Сможешь туда приехать? В сентябре?
Фрида кивнула, уже зная, что найдет способ.
И мы вместе распланируем нашу дальнейшую жизнь. Без тебя у меня нет будущего. Мой гений полностью зависит от тебя, возлюбленная моя. Мне очень понравился твой сын. Возьми его с собой, привези всех своих детей.
А ребенок, которого родит тебе моя сестра? спросила она спокойным и ровным тоном.
Он будет расти вместе с нашим ребенком. Все они могут расти в Асконе. В Асконе хватит любви на всех.
Отто прикурил ей сигарету и посмотрел на горящую спичку.
Психология бессознательного вот философия революции, которую должны возглавить женщины. Первой настоящей революцией будет та, которая объединит женщину, свободу и дух в единое целое. Ты, любимая, поможешь строить в Асконе новый мир.
Фрида закрыла глаза. Жующие, глотающие люди, запахи кофе и хлеба все исчезло. Несколько секунд она думала только об этом обещанном рае. О своем истинном «я», о том, как она будет работать вместе с Отто над его блестящими идеями в новом Эдеме, где их будет тревожить только крик чибисов и смех детей.
Меня ждут пациенты, вскочив с места, объявил Отто. Скоро вернусь.
Фрида кивнула и вновь прикрыла глаза, уплывая в свою мечту об Асконе, чистую и великолепную.
Что значит ис-коренить?
Она открыла глаза. Монти вернулся от шахматистов и озабоченно отряхивал брюки.
Это значит избавиться.
Почему твой друг хочет ис-коренить отцов?
Фрида засмеялась.
Он мечтает изменить мир, чтобы им правили не только мужчины. Он мечтает уничтожить патриархат. Садись, я расскажу тебе о храбром новом мире, где нет армий, войн и ненависти, а только любовь и добро.
Глава 20
Фрида
На следующий день Элизабет объявила, что возвращается в Гейдельберг помогать Максу Веберу писать книгу о религиях Востока. Фрида восприняла слова сестры как скрытое позволение продолжать роман с Отто. Она с удивлением поняла, что интеллектуально насыщенная жизнь Элизабет, которую та вечно выставляла напоказ, впервые за все время не вызывает у нее ни малейшего чувства зависти. Она приписывала свое спокойствие влиянию Отто, который привлек ее к своим исследованиям, особенно к работе над новой теорией о типах личности. Их вечера теперь проходили по обычному сценарию. Она перечитывала его заметки о чертах характера за угловым столиком в кафе «Стефани», вносила дополнения и замечания. После вдохновенных обсуждений приходило желание, словно невыносимый голод. Они удалялись в комнаты и несколько безумных часов занимались любовью.