Аннабель Эббс - Дочь того самого Джойса

Аннабел Эббс

Дочь того самого Джойса

Оформление художника Я. Л. Галеевой

© Annabel Abbs 2016

© Перевод и издание на русском языке «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление «Центрполиграф», 2018

Дочь того самого Джойса

роман

Кюснахт, Цюрих

Я стою на палубе и смотрю, как за кормой кипит белая пена. Цюрих медленно исчезает за горизонтом, и я жду, когда же передо мной появится Кюснахт. Ветер стряхивает с деревьев сухие, скрученные листья. Воздух холодный и промозглый, над озером стоит тонкий запах разложения.

Я хожу к нему уже три недели. Мы встречаемся в его старом, требующем ремонта, каком-то квадратном доме в Кюснахте. Три раза в неделю я приезжаю на сеансы на пароме. И за все это время я не сказала ни слова. Но сегодня что-то, кажется, изменилось. Я осознаю, что новое, незнакомое прежде чувство будто ворочается внутри меня, и мое молчание начинает меня угнетать.

Все озеро залито осенним солнцем. У самой поверхности резвятся маленькие рыбки, выпрыгивают из воды, совершают пируэты, и их полосатые спинки блестят, словно крошечные звезды, упавшие с небес. Я смотрю на них, и странное ощущение зарождается где-то в подошвах ног, пробирается выше, к щиколоткам, охватывает икры. Пробегает по спине. Я невольно начинаю покачивать бедрами и постукивать пальцами о поручни, отбивая ритм. Как будто мое тело, скучное, ничем не примечательное тело, снова хочет стать красивым, превратиться в предмет всеобщего поклонения.

Сегодня я заговорю. Я отвечу на все его утомительные вопросы. И скажу, что снова хочу танцевать. Да. Мне нужно, необходимо опять танцевать

Доктор Юнг складывает пальцы домиком. Их кончики касаются его аккуратно подстриженных усов.

 До восемнадцати лет вы спали в одной комнате с отцом. Как вы переодевались?  Его глаза похожи на маленькие кружки, излучающие свет. Он не сводит взгляда с моего лица.

 Я спала в одежде,  смущенно отвечаю я, зная, что за вопросы последуют дальше. И меня от них тошнит. А еще они до смерти мне надоели.

 Почему вы не раздевались?

Его слова повисают в воздухе. Я плотнее закутываюсь в свое кротовое пальто. Маленькая настойчивая горничная все пыталась отобрать его у меня в прихожей. Повторяла, что в кабинете у доктора очень тепло, она сама разожгла камин.

 Крысы ведь не переодеваются на ночь, не так ли?

 Крысы?  Доктор Юнг резко поднимается с кресла и начинает расхаживать по комнате.  Я рад, что вы наконец-то решили заговорить, мисс Джойс, но объясните, что вы имеете в виду.

 Мы жили в самых разных местах. Наверное, их были сотни комнаты квартиры В Италии, в Швейцарии, в Париже.  Я уже чувствую, что от слов у меня вяжет во рту. Мне хочется стиснуть зубы и замолчать. С меня хватит этих бесед, этих бесконечных вопросов. Но я быстро провожу языком по верхней губе и заставляю себя продолжать:  Когда состоятельные люди покровители отца стали давать нам деньги, мы перебрались на Робьяк-сквер. До этого мой брат Джорджо всегда называл нас «эмигрантскими крысами».

 А ваш отец называл это изгнанием.  Доктор Юнг подходит ближе и склоняется надо мной, так что наши лица находятся на одном уровне. Может быть, он и в самом деле способен заглянуть в мою пустую, разграбленную душу, думаю я. Понять, как меня предали, как отняли у меня все.  Расскажите мне об «Улиссе». Признаюсь вам, я заснул, читая его.  Он снова опускается в кресло, делает какие-то пометки в записной книжке и опять упирается в меня глазами.  Роман, запрещенный за непристойность. Что вы чувствовали, зная, что ваш отец автор порнографической книги?

За окном облако закрывает солнце.

 «Улисс»  повторяю я и копаюсь в своей дырявой, будто изъеденной молью памяти, пытаясь отыскать хоть какие-то зацепки. Толстый синий корешок золотые буквы мама вырывает из рук  Моя мать однажды увидела у меня роман и отняла его. Она сказала, что у отца грязное воображение и что мне будет позволено его прочитать, лишь когда я выйду замуж. Замуж!  Я горько усмехаюсь.