Красив, как Лель!
Другой комплемент «Ленский на дуэли!» пущен в народ: молодые редакторицы млеют при его появлении. Ныне опять одет в «крылатку» (великолепный реглан!) Не кролик берет и шарф тонкой работы.
У трамвая она. Плохонькое пальто, бедный платок. Никаких каблуков. «Прощай, молодость», но хвастливая мимика: «Мой парень».
Новый район. Где-то тут бывшие соседи: Евгения Эммануиловна, её дочка, влюблённая в Петра. Он отверг уродину. Но такие, как Рива (вид милой тоненькой кубинки) вне наций. «Вива, Рива, остров свободы!» Да он едет изменять ей! (Не говоря о жене).
Ладно бы отдельная квартира, дыра для укрытия, но стены, более тонкие, чем в «диванной» (альзо шпрах грандмаман).
Я Людина подруга.
Это вам не бордель! Намедни фифа с хахалем У нас дети! Утлая комнатёнка.
Многокомнатная квартира?
Трёх. Мамы и дети, пап нет, виновато, будто она и заселила так плотно эту коммуналку.
Радио поёт: «Всё выше, всё выше и выше» В некотором роде ободряет, «в своих дерзаниях всегда мы правы. Труд наш есть дело чести» Радио умолкло. И у него к концу «труд», который не «дело чести».
О, любимый!
Зябликов импотент?
Нет Но ты для меня целый мир! Людка работает в Нарьян-Маре. Её мама эту комнату сдаёт. У Жанны непомерные требования (вывод из телефонной болтовни с грандмаман).
Реплика а'парт: «Увы, не отвела, как громоотвод, грозу!»
Легко убегает:
Светлана в комнате чужой,моя безмужняя СветланаТебе бы лейтенанта Глана.А я Я негодяй большой.Хотя, и этот Глан не ангел.
Вольно шагается тротуарами, кое-где каткими ото льда! Вот и Городок чекистов. В квартирах не только коммунальные кухни, но и таковые гостиные. Для нереально общительных людей. Реальные наделали перегородок. Тут одна игривая девчонка для одной вечёрки (дед когда-то работник НКВД). В клубе имени Дзержинского (дэка Дэзэ) кафе. Нет ли кого? Ба! Эдик!
Бонжур, граф Строганов! тихое. У Эндэ день ангела?
Будь, она будет рада.
Буфетную работницу убили. Имя Рая или Фая Татарское, вроде
Хая.
Такое имя?
Еврейское.
А ты откуда знаешь?
Тут любой знает. Не доливала. Но я, как пена осядет, кружку обратно Подмигнёт, и до краёв.
Верующие фанаты!
Диверсанты!
Твой информатор правдивее.
Ты надолго?
Недели две. Моя Галка будет пианисткой. У неё родной дядя в Москве. Ну, а я в МГУ в аспирантуре Петьша как?
Опять молитвы.
Истинный он Пётр. Мне пора, Мишаня.
Эдька Краснооков, будто неродной брат. Грандмаман, которая и для него вроде бабушки («Я Эдуард, а вы Эндэ» так нарёк с её одобрения).
Ну, вот и Артур. Далеко не король
Подарка нет. Эврика! Книжный магазин! Бук!
Руссо. «Исповедь», грубовато говорит, глядит мягко.
Я не готов к исповеди!
Газеты
Родные имена: Злоказовы, Второвы, братья Агафуровы. И Строгановых найду; да alors[50]: найдены! Грандмаман как начнёт: «рядом с Крестовой церковью; у кинотеатра Лоранж». И дела нет, что церковь убита, кинотеатр «Октябрь»
Майя упаковывает товар в гофрированную бумагу. Не отважиться ли ещё при свечах? Назван «милым мальчишкой».
Как тебе «Пепел и Алмаз»?
О, великолепно!
Буквально умирал с Цибульским. И мог умереть. Двадцать шестого января в международный день террористов О, нетерпеливые и уходящие, гибнущие в канавах! Гости Ибо нет хозяев на этой земле
Видел «Расёмон»?
Бурление в такт шагам:
Данной девице давно за тридцать.Она не очень молода,но девушкой была недавно,И это грустно, но не странно:умна, бедна, скромна.На пруду его лунка. Рыбаки оградили флажками.
Не гоните серого волка.Дайте мне на воле погулять.Не надеюсь долго.И капкан захлопнется опять.Тюремная лирика! хохот, слёзы
У кинотеатра афиша. На ней самурай. В назидание Майе (и не только ей):
Предупреждаю не зевай:я одержим нечистой силой.Я оборотень. Самурай.А вовсе не «мальчишка милый».Пётр
Бегает по перрону, оглядывает вагоны: нет его? Не доехал? Наверное, в вокзале, который когда-то притягивал их, детей, манил в другие города, на другие материки Буквально за шторками ресторана виделся иной мир, иные берега, более богатые люди Ныне тайны нет. Обыкновенный кабак. Трогает ручку двери, которая угодливо открывается. Швейцар в форме, но железнодорожной, и с виду вагонный проводник. Никого?
Хрипленькое, тихонькое:
Петро, я тут давно.
Да ведь явился Пётр не по местному времени, а по московскому!
Дачку толкнул?
Ка-кую дачку?
Твою, Петро. Где она, в какой-тоутке?
Старая Утка, деревня.
Винтовки берёшь? Одиннадцать стволов? Или денег нет? кривая улыбка.
Ответ Петра эту улыбку так выпрямит, что гость будет рад ехать из гостей
не ранее лета
А ведь превратился, было, в какого-то монаха, уповая на волю бога, свою утратив.
Ладно-ладно, кивает гость.
Телефон не мог набрать? тон, не допустимый ранее с «боевым товарищем», как говорит брат
Телефон не то, не так
Завтра к обеду будь. День рождения бабушки. Оглядывает и оценивает не более, как дядьку недалёкого, но издалека.
В ответ опять кивки.
Не та терапевт! Индульгенция выдана глупой Марьей Тимофеевной, а в кабинете неглупая еврейка (много евреев в городе).
Мёрзните? С недоверием
На нём два комплекта тёплого белья (для нагона температуры). Градусник отдаёт, волнение, как на трамплине.
Температура тридцать семь и пять Обдумывает!
На верхнем кармане халата нитками: «Шира Исааковна».
Исаак жену за сестру выдал, когда ей грозила опасность
Мы плохо помним нашу историю
Не Библию, а именно историю, и «нашу». Думает, еврей? Он брюнет
Великий народ, создатель религии
У некоторых иное мнение. Пятерых! И ещё будут.
Ну, это вряд ли.
Обрывок бумаги на воротах: «Будем убивать людей еврейской национальности».
прямо такая фраза?
Хирург говорит, она с улицы Нагорной Вот так-то, Пётр Сергеевич
Могла бы отправить на работу с понедельника Но впереди целых три дня!
Здоровья вам для лечения добрых людей
Рецепт на тетрациклин Улыбка.
Бюллетень продлён. На работу только во вторник.
Домой идёт, молясь: «Не отринь меня, господи» Но углублённой молитвы нет. Только в тайгу! Фёка говорила: Бог добр к тем, кто исповедуется. Да, видно, права нянька Хотя, одинокого легко обворовать Ботинки Но Не надеть ли допотопные лыжи с креплениями в виде ремней? К ним валенки Резиновый шланг, набитый дробью. Ка-ак грохнуть! «По голове не надо!» вопль в голове.
Расстояние до трапеции одолел канатоходец, вот и родное крыльцо. Уверенно входит в дом.
Серёжа на подоконнике водит шилом по стеклу. Велит ему немедленно прекратить. Варе выговорит.
И на полках опять бардак. Вот целая кипа. «Огонёк». Вполне для растопки. Открывает наугад:
«Ленинские слова о коммунизме осуществятся через двадцать лет». «Через двадцать лет Союз ССР будет Союз СКР Союз коммунистических республик». «Города нашей Родины через двадцать лет будут напоминать сады: внутри кварталов будут фруктовые сады с чудесными плодами мичуринских сортов». «Через двадцать лет я вижу свою родину у врат коммунизма». «Каково ты, будущее? И слышится в ответ тёплое, великое и родное слово: коммунизм». «Вот слова Чернышевского из его романа Что делать?: Будущее светло и прекрасно. Любите его, стремитесь к нему, работайте для него, приближайте его, переносите из него в настоящее столько, сколько можете перенести»
Карлики, пихает журнал «Огонёк» обратно. Якобы, сочинения детей! Мой ребёнок не будет объектом инсинуаций.
Папа Отведи меня играть к Витасику. Гордый взгляд. Надолго ли? Впереди окрики: «Смири гордыню!» Но тот, кто горд, непобедим.
У тебя урок с папой.
Образование Петра выше высшего! Правда, оно «само». И это гадко! Но тем, кто с дипломами, далеко до эрудита. У Петра не марксизм-ленинизм, а редкие книги. Откапывает дореволюционные ценные. В них нет советской пропаганды. Дома крен в религию. «Что такое смоквы?» «как финики», неуверенный ответ Вари. «Это инжир! Второе название фиги!» окрик Петра. Ребёнок моментально: «Фиги, финики срываем»! «Доктора Айболита» шпарит. И Евангелие от Луки так будет, вот только выведает о финиках. И Петра удивляли «смоквы». Но более того виноградники. А в них виноградари. Бабушка могла ответить. Но не допытывался, лелея план: немного отъедет от города или от деревни А с годами вывод. Чужая религия, на чужом материале. Люди в холодном климате не видят ни терновых кустов (горящих, но не сгорающих), ни виноградников. У грандмаман наготове: «Это не моя вина». Но тут валить не на кого. Нет тёмной домработницы Фёки. Правда, Варя её копия. Широта информации необходима.