Убивая людей? Да это каннибализм!
Ну, зачем уж так-то! Сразу каннибализм!.. Скажем проще: его хлеб оплачен чужой кровью. Да. А хоть бы и так? Пусть с ним потом Всевышний разбирается. А сейчас ему, твоему Гусару, надо жить. Жрать надо что-то. Понимаешь? Мы не ангелы, Коля. И живем мы с тобой в такое время, когда все вернулось, наконец, на круги своя. Россией, как и положено, стали править деньги, а не идеи и не коммунисты, богатство стало измеряться деньгами и собственностью, а не количеством похвальных грамот и прочих наград за ударный труд на какое-то там общее благо. Твоя и моя ценность определяется окружающими теперь уже не тем, что у тебя и у меня в душе, а тем, что у нас за душой. У нас теперь все как в Америке и, вообще, как на Западе. Поясняю. У тебя хорошая тачка, водится бабло, живешь в купленной тобой квартире или доме, отдыхаешь на островах ты человек, а нет то ты никто, ты ноль, тварь дрожащая. Понимаешь? Это понял твой Гусар и старается стать человеком.
Убивая?
Да что ты заладил: убивая, убивая А кто знает, чем бы ты сейчас занимался, будь ты мастером по стрельбе? Не суди, и не судим будешь.
А я и не сужу. Я думаю, я даже уверен, что его никто не принуждал идти убивать. Никто. Это его выбор. Но почему?!
Махурин немного помолчал, потом начал говорить словно размышлял вслух.
Ты знаешь, придет время, и он сам за себя ответит. Я думаю, его никто тогда не будет спрашивать, был ли у него выбор. Но могут и спросить. Прокурор, например, из любопытства может спросить. А так намажут лоб зеленкой, и дело с концом. Но это тогда будет. Это еще впереди. Может быть. А сейчас ты его не суди, не надо. Мы все: ты, я и Гусар, мы все жертвы исторического недоразумения.
Какого недоразумения, Саша, какого?
Исторического. Перестройка называется. С нее все и началось. Все думали, что перестройка это скачок из коммунистической бездны, а оказалось прыжок в выгребную яму И все, что сейчас происходит это тоже недоразумение. Ты думаешь, стал бы я бандитом, если ничего такого в стране не было? Да никогда, Коля! Никогда! У меня высшее юридическое образование! И высшее педагогическое! Да я бы так и оставался юрисконсультом или, может быть, пошел бы со временем в адвокаты. Или в школу преподавать пошел! Детишек учить. Сеял бы разумное, доброе, вечное А вот ты? Ты, советский инженер конструктор, ты же стал мелким буржуа, Коля! И ты тоже жертва этого недоразумения. И за триста процентов прибыли ты пойдешь на любое преступление. Скажешь, нет?
И скажу: нет, не пойду. Я убивать не буду и за тысячу процентов прибыли. Хотя согласно твоей теории насчет законопослушных преступников, которых воспитали коммунисты, я тоже бандит. Не перебивай! Может быть, я тоже. Может быть. Но убивать не буду и за тысячу процентов, упрямо, даже с какой-то угрозой, сказал Николай.
А вот это никому неведомо. Даже тебе самому. Тем более, что прибыль не всегда измеряется в деньгах и в чем-то материальном. Коля! Стоп! А игрушку-то веселую ты у меня зачем взял? Не по воробьям же стрелять? Она еще цела? Или, может, продал?
Нет, не продал. Кстати, я ее у тебя не взял, а купил. Так что, имею полное право распорядиться, если что. Но продавать я ее не буду. Если только тебе.
Мне? Зачем? Мне не надо. У меня хватает. А игрушка у тебя хорошая. Наган с глушителем да еще с двумя пачками патронов со свинцовыми пулями это тебе не кот чихнул! Таких игрушек, брат, в обороте совсем почти не осталось. Эксклюзив! Так ты, Коля, зачем-то же ее приберег?
Да так, пусть лежит: есть не просит, особого ухода не требует.
То есть на всякий случай, что ли?
Я что-то не пойму, Сань, к чему ты клонишь?
Да все к тому же клоню: если держишь у себя огнестрельное оружие, за которое, как известно, положено уголовное наказание, то значит, рискуешь. Да ты не качай головой, не надо ты рис-ку-ешь А чего ради? Зачем?
А ты нет, не рискуешь. У тебя, поди, целый арсенал, а ты не рискуешь! Надо же как! с нескрываемой иронией сказал Николай, перебив Махурина.
Махурин надолго вперил взгляд голубых глаз в Николая, а потом с улыбкой, снисходительно, сказал, словно учитель неразумному ученику, который никак не может усвоить простую истину.
Я? Я, Коля, не рискую. Я бандит! Понимаешь! Бандит! ерничая, с чувством произнес Махурин. Ты знаешь, это звучит знаешь, как это звучит? Это звучит не гордо. Это звучит неприкасаемо! Мы санитары-экспроприаторы! Мы истребляем друг друга, то есть мы санитары. Мы грабим награбленное, то есть мы экспроприаторы, и мы же опора нынешней власти! Понимаешь? Ну, может быть, опора, это несколько громко сказано, но то, что мы главная часть опоры, это точно. Причем, часть самая прочная: до тех пор, пока власть нас не трогает, мы голосуем за эту власть. А мы все! за нее голосуем! Все! Я никогда не проголосую за коммунистов, потому что они сразу нас уничтожат, если придут к власти. Поэтому до тех пор, пока у руля нынешняя власть, то и я, и мы, бандиты, мы сейчас ничем не рискуем. Нынешняя власть гарантия нашего существования. Парадокс: рискуете вы, законопослушные, чуть оступитесь и вас сразу в кутузку за мешок картошки года на три! У нас с властью полное взаимопонимание и согласие: власть дает нам возможность обогащаться с рэкета и прочего, а мы ее поддерживаем своими голосами на выборах. Так что ты, Коля, законопослушный коммерсант, рискуешь больше нашего. Если наших братанов возьмут менты, то прокурор их отпустит. Мы ему денег дадим и порядок. То же и судьи.
Так и я тоже денег дам, возразил Николай.
Махурин искренне, весело, от души, рассмеялся.
Так у тебя не возьмут! Понимаешь? Не возь-мут! повторил Махурин по слогам.
Это еще почему? Что, мои деньги хуже ваших? Или ваши ценнее и дороже моих? искренне удивился Николай.
Видишь ли, Коля, деньги, одинаковые деньги, иногда имеют разную ценность. Тебе это никогда в голову не приходило? Понимаешь, рубль, заработанный мужиком на заводе, дороже твоего и моего рубля. Надо объяснять почему? Естественно, нет. И так ясно. Но в определенных ситуациях вряд ли он ценен, этот мужицкий рубль А вот мой рубль дороже твоего, потому что добыт, я не говорю «заработан», я говорю «добыт!» с большим риском, чем твой.
А мой рубль мой рубль не добыт, мой заработан.
Все равно, это дела не меняет. В моем рубле больше риска или, я бы сказал, рисков. Да, ладно, в общем понятно.
В твоем рисков больше, а в моем труда! не сдавался Николай.
Да наплевать. Пусть будет твой весомее, но у тебя, пойми ты, его все равно ни в прокуратуре, ни в суде не возьмут. И не только потому, что не все пока еще берут, и значит, надо знать, кому дать, но еще и потому, что деньги там берут от равных. Понимаешь, о чем я? Мы с ними, с берущими, на равных. Мы с ними как партия и Ленин близнецы-братья, Махурин от души расхохотался своей шутке. Поэтому от нас возьмут, а от тебя нет. Ты им не равен. Прокуроры и судьи деньги берут от равных. А это значит, если ты попадёшься с огнестрельным нарезным, то деньги от тебя не возьмут! Оскорбятся предложением от представителя столь низкого сословия! Торгашеского! И ты получишь срок. Стопудово! Условно или реально это уже другой вопрос, но срок ты получишь. Надеюсь, ты понимаешь, что я вовсе не имею в виду тебя лично. Тебя-то, Коля, мы никогда не отдадим в грязные лапы коррумпированного правосудия, хохотнул Махурин и тут же, хитро прищурившись, весело спросил. Но ты мне так и не ответил: для чего же тебе наган, если ты не думаешь воспользоваться им когда-нибудь и не думаешь продавать? Ты все-таки мне ответь, пожалуйста, для чего ты идешь на риск, храня его у себя?
А может, мне захочется когда-нибудь по воробьям пострелять.
Ну-ну. Ты еще скажи, что в целях самообороны хранишь.
А что, можно использовать и в этих целях.
Коля, дорогой мой, государство наше не допускает для граждан самооборону такими средствами. За такую самооборону оно срок дает. Если повезет, то, опять же, условно получишь. А ведь может и не повезти. Тогда получишь по полной программе в соответствии со статьей УК под номером двести восемнадцать. Ну, хорошо, если ты не знаешь, зачем хранишь оружие, то скажи мне, Коля, а покупал-то ты его с какими намерениями? Тоже по воробьям пострелять или в целях самообороны? С какой целью покупал-то?