Смерть отступника, сиё небесное возмездие! кричал, вышедший из собора архиепископ Симеон.
А протопоп Аввакум, совсем озверел:
Ево среди улицы вергнути псам на съедение.
Это вызвало возмущение в народе Тобольска, но никто не осмелился подойти к трупу, оставшемуся лежать на дороге.
Бог накажет Симеона и Аввакума за это злодейство, говорили прихожане, а царь не простит за такой самовольный суд над Иваном Струной!
И действительно, вскоре в 1663 году по приглашению царя Алексея Михайловича Аввакум уехал в Москву. Он, противник церковной реформы, продолжал свои проповеди и написал челобитную царю о низложении патриарха Никона. Царь осерчал и вновь Аввакум был отправлен в ссылку, на сей раз в Мезень, затем в Пафнутьев монастырь. Там за свои проповеди и воззвания к старой вере Аввакум очередной раз был наказан плетью и сослан в Пустозерск на Печору, где провёл долгих 14 лет. Отсюда он рассылал грамоты и послания, в которых корил царя Алексея Михайловича и нового патриарха Иоакима, за что уже при царе Фёдоре Алексеевича ярый защитник старой веры протопоп Аввакум был сожжён с товарищами в срубе Путозерска. А Симеон был отстранён от должности Сибирского архиепископа и отправлен с московский Покровский монастырь смотрителем. Разве справедливость восторжествовала?
Так, а что же с телом Бекетова?
Только на третий день после смерти Пётр Бекетов был похоронен по христианскому обычаю на погосте Тобольска. Так закончилась жизнь первопроходца боярского сына Петра Бекетова, покорителя «немирных землиц Сибири» и завоевателя обширной Якутии, отдавшего свои последние силы на защиту справедливости и товарищества.
***
. А острог Ленский, основанный Петром Бекетовым, стал городом Якутск, ныне ставший речным портом России, который обеспечивает Сибирь народохозяйственными грузами и является одним из ключевых звеньев Северного морского пути. Память о Петре Бекетове навечно осталась в народной памяти.
Хождения на край земли
Глава 1
Казаки ватаги Семёна Дежнёва, удачливого первопроходца, посланные за «мягкой рухлядью» на притоки реки Колымы, с добычей возвращались в Нижнеколымский острог. Они привели в подданство государю местных юкагиров, и напоследок решили проверить на самом дальнем зимовье силки на соболей. И казаки стали усиленно грести против стремительного течения реки, стараясь попасть в её протоку.
Скоро будет коса, кричал Дежнёв с коча, вот к ней идём.
Река стремительно сужалась. Течение реки настолько усилилось, что коч Семёна Дежнёва, шедший против течения, несмотря на все усилия гребцов, почти остановился.
Поднатужитесь робята, ещё немного и мы у нашего зимовья, кричал Дежнёв, крепко держащий кормовое весло, вона наша коса, да и шалаш уж виден.
Гребцы напряглись и из последних сил заработали вёслами. Коч медленно пошёл к небольшой каменистой косе и, наконец, уткнулся в неё. Казаки соскочили в воду и стали втаскивать коч на прибрежную косу. Как вдруг из шалаша полетели стрелы Казаки упали на камни, но стрела всё же вонзилась в плечо одному из них.
Ничего себе, проговорил казак, выдернув тонкую стрелу, хорошо, что не боевая.
А Дежнёв не растерялся и крикнул:
Пали, робятушки, авось испужаем!
И действительно, как только пороховой дым рассеялся, казаки увидели убегающих из шалаша в лес аборигенов. Дежнёв первым оказался у шалаша и заметил, как дикарь тащил за собой какую-то женщину. Он легонько стукнул его прикладом пищали и стал освобождать от пут пленницу. Она исподлобья взглянула на своего освободителя, да так, словно обожгла его своими огромными раскосыми глазами. Дежнёв был поражён её красотой и смущённо отвёл свой взгляд.
«Какая красивая», пронеслось в голове Дежнёва и, опять посмотрев на неё, спросил на якутском наречии:
Откудова красавица, и как зовут?
Я Анныс, дочь тойона4, горделиво ответила она, и стала рассказывать о том, что с ней приключилось.
Промысловики пошли в лес проверять силки на соболей, а казаки, обступив бывшую пленницу, попросили Дежнёва перетолмачить.
Зовут её Анна, поведал Дежнёв. Говорит, что их селение сожгли юкагиры5, отца убили, и второй день её вели неведомо куда. Что будем делать?
Возьмём её в Нижнеколымский острог, заулыбались казаки. А там видно будет, можа и тебе сгодится. Вона, какая краса!
Ранним утром коч Дежнёва устремился вниз по течению реки, и казаки, увидев огромную реку, закричали:
Вот она, река Колыма кормилица наша!
Дежнёв, управляя кормовым веслом, смотрел на спасённую красавицу и не мог налюбоваться ею. Весь обратный путь он расспрашивал Анныс, а она отвечала и не смела поднять глаза на своего избавителя. Но вот, наконец, она решилась и взглянула на него. Её нежный, томный взгляд будто говорил: «Возьми меня, возьми». Дежнёв смотрел на неё и думал: «Если б не был женат, то взял бы её в жёны».
Ещё немного, ещё один поворот реки, и коч Дежнёва плавно подошёл к причалу Нижнеколымска, на котором уже собрались люди. Они оживлённо толкались на причале, обсуждая и споря о том, сколько соболей на сей раз привёз Дежнёв. Готовясь торговаться с Дежнёвым, они расступились перед приказным человеком купца Усова. Это на пристани появился Федот Попов из Холмогор, землепроходец, промышленник и успешный купец. Все знали, что он собирал ватагу промышленников в морской поход на реку Погычу за пушниной и брал казака-землепроходца Герасима Акундинова с его людьми для сбора ясака с местных племён и приведения их в русское подданство. Федот-Холмогорец как увидел красавицу-якутку, так сразу забыв о соболиных шкурках, выставленных Дежнёвым на досках пристани, стал просить его:
Отдай мне красавицу, слышь.
Что приглянулась? заулыбался Дежнёв.
Отдай, ничего не пожалею. Ей Богу, женюсь на ней, взмолился Попов, а то один скитаюсь по белу свету, как неприкаянный.
Да она мне самому нужна, усмехнулся Дежнёв.
А Попов не отставал и вдруг предложил:
Хочешь, возьму тебя на реку Погычу, вместо Акундинова. Мне во, как нужен служивый для сбора ясака.
Ты берёшь в поход Акундинова? вскричал Дежнёв. Да он тать речной.
Да, ладно, это его людишки балуют, ответил Попов, и опять пристал:
Так ты согласен идти со мной на Погычу? А с приказным острога Гавриловым о твоей замене я договорюсь.
Дежнёв подумал, подумал и согласился.
Забирай! сказал он и, взяв за руку Анныс, привёл к Попову.
Анныс всё поняла и, чуть не плача, укоризненно сказала:
Я твоя жена. Зачем отдаёшь?
Так надо, Анныс. Я женат.
Я буду второй женой, любимой.
Нам Бог даёт только одну жену, объяснил Дежнёв, но я буду помнить о тебе всю свою жизнь. Ты запала в моё сердце навсегда.
Глава 2
Федот Попов, собираясь в поход на Погычу, не стал откладывать женитьбу, и на следующий день их обвенчал Нижнеколымский приказчик Гаврилов. Попов ожидал людей купца Гусельникова, с которыми он должен отправиться в поход, и с нетерпением смотрел на реку.
«Надо спешить, думал он, ведь лето на Севере короткое и идти в плавание надобно спешно, не то льды Студёного моря опять не пустят кочи и тогда придётся возвращаться».
Слава Богу, воскликнул Попов, увидев, как кочи приказчиков купца Гусельникова прибыли к причалу. Теперь можно отправляться в поход на неведомую реку Погычу. Юкагиры говорят, что истоки этой реки где-то на востоке за горами и называют её Анадырём.
А Дежнёв, стоящий рядом с ним, подтвердил:
Да, юкагиры все ручьи называют Анадырями, что означает «ручей с гор». Значит, мы идём на реку Анадырь богатую соболями!
Попов не желал оставлять свою молодую жену в Нижнеколымске и решил взять её с собой, полагая, что поход будет не трудным. Промысловики ему говорили: