Веня опять замолчал, припоминая. Костя не выдержал затянувшегося молчания и поторопил его:
Ну? А дальше-то что?
А? словно опомнился Костя. Дальше? Да что дальше Выбрался из-под этого кабана штурмбанфюрер СС оказался, кстати, собрал у ребят солдатские книжки, подобрал оружие и пошел к нашим. Всё.
О том, что в мундире штурмбаннфюрера оказался старый скелет Веня почему-то решил промолчать. Хватит и так с Кости непоняток.
Глава 3
Да уж, история, протянул Костя, даже жутко как-то стало.
Он огляделся вокруг, было уже почти темно, поежился и сказал:
Слушай, Веня, а пойдем-ка ко мне, у меня немного спирта есть, тут без бутылки, похоже, не разобраться.
А пожрать есть чего? Я жрать хочу, быка бы проглотил! Веня сглотнул слюну.
Найду, пошли!
И друзья направились в сторону санчасти. Там, в кабинете у Кости, который заодно являлся и его спальней (за ширмой стоял топчан) они расположились вокруг стола. Лейтенант медицинской службы Якубовский достал из ящика стола две большие банки мясных американских консервов, полбуханки хлеба, луковицу, а посредине поставил пол-литровую банку, наполовину заполненную спиртом.
Быстро покромсав хлеб, порезав луковицу и вскрыв тушенку, Костя разлил спирт по небольшим медицинским мензуркам, отмерив ровно по пятьдесят грамм, а Веня в это время налил из-под крана воды в алюминиевую кружку и поставил на стол для запивки.
Взяв в руки мензурки, они взглянули друг на друга и Веня произнес тост:
За ребят, пусть земля им будет пухом.
Оба встали и молча опрокинули в себя спирт, после чего стали закусывать. Веня набросился на еду с жадностью, он хоть и успел немного перекусить перед сном, но организм требовал большего. Первоначальная свежесть и бодрость, с которой он очнулся на той лесной поляне и с которой отмахал без передышки почти пятнадцать километров, постепенно уступала место какой-то непонятной вялости и сонливости. Возможно, это из-за перенесенного стресса или с голодухи, хотя, с другой стороны, не первый это стресс и не последний, а голод тоже вполне привычен не всегда тыловые службы с поварами и пайками поспевали за наступающей армией.
Правда, чем больше тьма сгущалась за единственным окошком Костиного кабинета, тем, что удивительно, лучше чувствовал себя Веня. Но, наверное, это из-за спирта и тушенки, из-за чего же еще?
Проглотив первый бутерброд, на который он вывалил чуть не половину банки консервированного мяса с салом, Веня удовлетворенно откинулся на спинку стула и спросил у друга:
Костя, ты врач, что думаешь обо всем это? Ну, в смысле о том, что я рассказал и о шраме.
Тот задумался, а потом решительно произнес:
Раздевайся!
Зачем это? удивился Веня.
Давай-давай, до трусов раздевайся! Посмотрим, что с остальными твоими шрамами, ты ведь не раз ранен был, так?
Так, задумчиво ответил Веня и стал раздеваться.
А еще через минуту они молча разглядывали чистое, без единой царапинки тело Вениамина.
Худой же был как щепка, наконец сказал Костя, а сейчас вроде как и мышцы появились, и плечи расправились и вообще выглядишь крепким парнем. А вот шрамов от ранений нет, констатировал он и замолчал.
Веня, ничего на это не ответив, стал одеваться. Так же молча сели за стол и выпили еще по пятьдесят. Закусили в уже почти материально ощущаемой тишине. Веня смотрел куда-то в угол, а Костя внимательно рассматривал его. Наконец, Веня встряхнулся и с какой-то фальшивой улыбкой спросил:
Ну, что скажет медицина?
На что Костя только пожал плечами, но ничего не ответил. Тогда Веня решился и добавил:
Знаешь, у меня глаза на солнце стали болеть и слезиться.
Давно?
Да как утром очнулся на той поляне. Я у фрица, которого колом проткнул, солнечные очки нашел. В них и шагал до своих, с очками нормально. Я собственно, и к тебе-то зашел, чтобы ты посмотрел, может, я заразу какую в глаза подцепил, а?
Костя молча встал, подошел к другу, повернул его лицом к лампе и осмотрел глаза. Пожал плечами и опять сел на стул:
Я, конечно, не офтальмолог, но при поверхностном осмотре ничего плохого не вижу.
Он обернулся к висевшей на дальней стенке таблице с буквами, какие обычно в кабинете у глазных врачей висят, и сказал:
Можно по таблице тебя проверить, но сейчас темно уже, а в том углу света нет.
Не надо, тихо ответил Веня, я и так все отлично вижу и могу тебе прочитать ее всю от самой большой до самой маленькой буквы в любом порядке.
Веня встал и подошел к уже темному окну и некоторое время стоял, вглядываясь в темноту. Потом подозвал друга:
Что видишь?
Ничего, ответил он, что там можно увидеть, темь сплошная? Если бы хоть луна светила, а так
А я, Костя, все вижу просто отлично, как белым днем, прошептал старлей, каждый кустик в дальнем леске, каждый листок.
Костя странно взглянул на него, потом взял за руку и стал шарить по запястью, видимо, пытаясь нащупать пульс. Наконец, замер, шевеля губами, потом отпустил руку и скомандовал сухим голосом:
Раздевайся по пояс.
Потом долго прикладывал стетоскоп то к груди, то к спине Кости. После чего так же сухо произнес:
Одевайся.
А сам сел за стол, налил себе спирта в мензурку и залпом выпил.
Веня не торопясь оделся, тревожно поглядывая на друга, потом тоже присел за стол. Немного помолчал, ожидая объяснений, но Костя молчал и Веня не выдержал:
Ну и какого рожна ты молчишь? Что ты там услышал?
У тебя пульс десять ударов в минуту, понятно, сердце тоже почти не бьется.
И? Что это значит? Веня почувствовал что по спине у него побежали мурашки.
Что это значит? Костя пожал плечами. А значит это, дружище, что с такими показателями люди не живут. Не может такого быть у живого человека. Впрочем, у мертвого тоже.
Я чем-то болен? насторожился Веня.
А ты сам-то как себя чувствуешь? заинтересованно взглянул на него Костя.
Да нормально я себя чувствую. Можно сказать, что хорошо себя чувствую. Веня подумал. Разве что слабость небольшая.
Ага, пробормотал, почти прошептал себе под нос Костя, чувствует он себя нормально, даже в темноте видит всё как снайпер через прицел. Зато от солнца глаза болят и слезятся.
И что это значит? взволнованно спросил прекрасно всё услышавший Веня.
Вот, добавил Костя, еще и чуть слышный шепот с трех метров легко различает. А ну-ка, рот открой.
Веня послушно открыл рот.
Ага, заглянув внутрь протянул Костя, зубы все крепкие, целые, без единой дырочки. Прямо на загляденье. А что, Веня, зубы никогда у тебя не болели?
Да как же не болели-то, удивился тот, болели, как у всех. И пломбы ставили, и пару зубов уже на фронте удалили. Один я сам плоскогубцами.
Ага, еще раз рот открой пошире, погляжу.
Веня опять раззявил рот и Костя его внимательно осмотрел. После чего сел на свой стул и сообщил:
Зубы у тебя все, тридцать две штуки, как положено. Ни одного пробела. Ни одной пломбы. Этих зубов стоматолог никогда не касался.
Вениамин быстро засунул палец в рот и ощупал каждый зуб. Похоже, так и есть. Он недоуменно взглянул на друга:
Костя, что со мной?
Тот выразительно пожал плечами и ответил:
Боюсь, науке это неизвестно. А вот в народе разное рассказывают.
Что в народе рассказывают?
Костя как-то косо посмотрел на него и сказал:
Подожди немного, сейчас еще один эксперимент поставим.
Он встал и вышел, а Веня молча сидел за столом опустив голову и не думал вообще ни о чем. В голове было пусто, как в кармане у пьяницы.
Минут через пять раздались шаги в коридоре, вошел Костя и аккуратно запер дверь на крючок изнутри. Подошел к столу и вынул из-за пазухи запотевшую бутылку, запечатанную сургучом, с красной жидкостью внутри. Оглянулся, подошел к тумбочке и достал из нее граненый стакан. Потом свернул с горлышка сургуч и налил в стакан из бутылки до краев. Кивнул Вене на стакан: