Что-то не похоже, что ты Колян
Серьезность его тона делает наш хохот ещё громче. Купился!
Чего ржёте-то? У вас там, что, одна мелюзга? пытается нахальничать парень.
От этой глупости Лида окончательно смелеет. Она надсаживает связки и продолжает ещё более басовито:
Да ты вообще понял, что сказал, а? Ты на кого, пакетик, шелестишь? Вконец, что ли, нюх потерял?
Услышав это, Светка не выдерживает и выскакивает в коридор. Едва успев закрыть дверь, она разражается таким гомерическим хохотом, что я начинаю опасаться за её физическое и душевное здоровье.
Тем временем прокашлявшаяся Наташа по-пацански цокает языком и жестом требует трубку себе. Как же без неё это ведь её авантюра.
Слышь! баритонит она. Ты про Светку всё понял?
Как ни странно, её голос звучит выше, чем Лидочкин. Однако она тоже очень похожа на среднестатистического парня.
А это ещё кто?
Допустим, Вован.
Да у вас там полный набор! сомнение в трубке сменяется возмущением.
Наташа что-то бубнит в ответ, но не получает реакции. Она смотрит на экран и разочарованно резюмирует, всё ещё не выходя из роли:
Бабло кончилось
В этот момент я уже смеюсь в голос. Дальнейшее воспринимается вполуха. В дверь просовывается голова Светы, успевшей перевести дух:
Требую продолжение банкета! У кого на телефоне деньги есть? Давайте ещё позвоним!
У меня нет, тут же отмахивается Наташа.
А у меня телефона с собой нет.
А сходить в банкомат закинуть деньги не?..
Я примерно предполагаю, сколько может продлиться разговор с Серёжей, и поэтому искренне жалею ту из нас, которая согласится отдать на растерзание Свете свой телефон.
Тоже мне! Друзья называются! Да ну вас всех! обижается Света.
Обижаться грех смиренно произносит Лидочка, после чего Светка тут же меняет настроение причём, совершенно искренне принимает раскаивающийся вид и извиняется.
Ну, так и что? Играем дальше? ставит вопрос ребром Наташа.
Без вариантов! Если мы сейчас же с этим не закончим, то он ещё сильнее ко мне приставать начнёт! от волнения Светин голос берёт неимоверную высоту. Дима-то с ним так и не поговорил!
Какой Дима? непонимающе хмурится наша артистка.
Я представила своего парня Димой. А из вас пока никто им не назвался.
А я, между прочим, не экстрасенс! картинно восклицает Наташа. Нельзя было сказать, как надо представиться? Вот и что теперь делать? Мой-то голос он уже запомнил! Я не смогу быть твоим Димой Тьфу! в сердцах бросает она.
Девочки несколько раз одновременно хлопают глазами, глядя друг на друга, потом им в головы приходит одна и та же светлая идея, и все трое переводят взгляд на меня. Но взгляды у них совершенно разные. Наташа смотрит с ехидным прищуром, как будто прикидывает, подойду ли я на роль в её спектакле. Света просяще-умоляюще, как кот из «Шрека». А Лида просто радостно и заинтересованно, потому что ей, видимо, очень хочется послушать, как мне удастся изменить голос под мальчика Что?
Что?! спрашиваю я уже вслух. Не-ет Я с самого начала молчала, и я не собираюсь принимать участие в вашей авантюре! категорически отказываюсь я и даже собираюсь встать и сейчас же уйти.
Тут в бой вступает Света. Она садится на краешек дивана и жалобно смотрит на меня. Когда она огорчается, её губы складываются бантиком так выразительно, что кажется, будто она вот-вот заплачет не хватает последней капли.
На-асть, тянет она. «Нууу, добром это не кончится» думаю я
Света то давила на жалость, слезно прося заступиться за неё, бедную и несчастную. То вспоминала мой диплом из музыкальной школы, говоря, что мне, как человеку с хорошим слухом, ничего не стоит изменить голос. В итоге я соглашаюсь.
К этому моменту Лида уже возвращается из ближайшего магазина, положив на Светин телефон пятьсот рублей. И я понимаю, что за эти пятьсот рублей Света может долго висеть на проводе у Серёжи, придумывая, что «Дима» в туалете или где-нибудь ещё, и взывать в это время к моей совести жестами, мимикой и шёпотом. Дешевле согласиться.
Ты хотел поговорить с Димой? торжествующим тоном наконец произносит Света. Я сжимаю кулаки и уныло думаю про себя: «Уж лучше бы стояла в храме. Будешь теперь знать, как от службы увиливать!» После недолгого ответа Света передает мне телефон с какими-то милыми напутствиями вроде «Сделай его! Ты сможешь!»
Алло Я бы хотел поговорить с тобой, я честно попыталась! Я была даже почти уверена, что голос у меня получится. Но он вышел хуже, чем у десятилетней Лидочки! Только отступать уже некуда.
А ты ещё кто?
Дима, кто ж ещё тихо бубню я, совсем не похоже на Диму. Девочки сидят рядом, затаив дыхание. С каких это пор ты заваливаешь тупыми смсками и звонками мою Свету, хотел бы я знать?
Хотел? Или хотела́? насмешливо переспрашивают из телефона.
В первую очередь я пугаюсь. А уже потом злюсь на саму себя за то, что не могу помочь Свете. И тогда меня начинает нести на волнах импровизации!
Когда Феодора, отстояв очередь на исповедь, с радостно-заинтересованной улыбкой заходит к нам в комнату видно, мои вопли слышны из гардероба, я сижу на кровати и ору в трубку:
Тебе знакомо слово мутация? У меня, может быть, ломка ещё не закончилась, вот хожу как дискант недоделанный, людей пугаю! А ты не смей ничего говорить про мой голос!
Мутация? хихикают в трубке.
Света торжествующе выхватывает у меня телефон.
Видишь, какой Дима умный! Он убил тебя одним словом! Ты не знаешь всего его интеллекта! словно горох сыплет, тараторит она. Он он вообще!
А что здесь происходит? как можно спокойнее спрашивает Феодора, оглядывая нас. Она проходит в угол комнаты, на всякий случай обходя меня подальше, садится в кресло и кладет рюкзак на пол. Света сбрасывает вызов и опускает руку с телефоном.
Я глубоко вздыхаю и обращаюсь к ней с виноватым видом:
Вот видишь! А ты говорила музыкальное образование Да Лида справилась лучше меня!
Да ладно! Зато ты его интеллектом убила! весело заключает Света. А ещё у нас есть Федя! неожиданно добавляет она.
Я сочувственно смотрю на подругу.
Чего ты хочешь от меня, женщина? в своей обычной манере спрашивает Федя, произнося эту фразу с таким удивлением и неудовольствием, что любому должно стать ясно, что она не намерена участвовать ни в каких сомнительных мероприятиях. Но Света умеет уговаривать.
А я понимаю, что не хочу участвовать во второй части нашего «Мерлезонского балета», встаю с кровати и поправляю измявшееся платье.
Пойду все-таки на службе постою, объясняю я девочкам. Долго там до Помазания, Федь?
Да нет. Ещё полчасика, наверное.
Позови нас, как начнётся! просит Наташа. Я киваю, вешаю на плечо летнюю тканевую сумку и выхожу в полутёмный храмовый гардероб.
Ну, что, конопатая, долгое это дело подружек дозываться? улыбается сторож, всё так же сидя с книгой у монитора. Вон и вторая за вами пришла!
Федя-то? рассеяно переспрашиваю я, и тут в комнате, откуда я только что вышла, раздается очередной взрыв хохота. Юра неодобрительно качает головой. И, хотя причина веселья ему неведома, я чувствую необходимость оправдаться:
Вытащишь их, как же Лучше сама обратно на службу пойду. Авось хороший пример подействует.
А вот это правильно, соглашается он.
Чем кончилась эта история, я так и не знаю. Но с тех пор Света ни разу не заикалась о том, чтобы кто-то из нас изображал её парня. Или наше представление с первого раза возымело нужный эффект, или, наоборот, мы слишком плохо сыграли свои роли, и поэтому Света не просила повторить спектакль «на бис», но больше на своих озабоченных соседей она не жаловалась. И я была рада этому. Нелепая ситуация вместо хохота стала вызывать смущение, сквозь призму которого, как сквозь пыльное стекло, детали были уже едва различимы. И только укоризненные глаза охранника помнились всё так же ясно.