Как меня зовут, Шон?
Шон нервно сглатывает, а я внимательно наблюдаю за его лицом. На нем написана лишь одна эмоция растерянность. Мои ладони с каждой следующей секундой его молчания потеют все сильнее и сильнее.
Ты не помнишь, верно?
Я и сама не знаю, спрашиваю ли или декларирую это как факт, вот только теперь ситуация выглядит еще хуже.
Ох, нет не имею ни малейшего понятия. Потирая переносицу, как будто у него раскалывается голова, он присаживается на свободное сиденье, и я устраиваюсь рядом. Прости.
Виола Максфилд, приятно познакомиться, выдавливаю я из себя. Что ты еще не помнишь?
Не знаю, я как будто в вакууме, обреченно произносит парень. Очнулся после долго сна здесь, в вагоне, примерно полчаса назад.
Мое сердце начинает стучать так, словно выпрыгнет из груди. С это же момента и в моей жизни все пошло кувырком.
Шон резко поднимается и произносит:
Идем. Хватает меня за руку и тащит за собой, словно воздушного змея на веревочке. Странно, хотя мы знакомы всего полчаса, рядом с ним я чувствую себя в безопасности, как за стеной, и кем бы не являлся этот парень для меня раньше, у нас уже есть кое-что общее.
Куда ты меня тащишь?
Туда, где очнулся. Там наверняка остались наши вещи. Надо проверить багаж.
Мы протискиваемся мимо идущих навстречу, почти бежим обратно. Я решительно сжимаю кулаки и осматриваю купе. Под аккомпанемент недоуменных взглядов мы обшариваем все свободные места возле скамеек, но ничего, кроме его куртки и моего пальто, не находим.
Что у тебя с собой? спрашивает Шон, залезая в свои карманы и выгружая оттуда свернутые мелкие купюры и кожаное портмоне.
Только сумка. Я тянусь к молнии, чтобы высыпать содержимое на столик, но меня останавливает бодрый голос контролера:
Приготовьте билеты! Я перевожу взгляд на Шона, на что он молча поднимает плечи. Начинаю судорожно рыться в сумке, и содержимое моей косметички рассыпается по полу.
Давай же, может, они у тебя в одном из карманов? тормошу я парня, а сама опускаюсь на колени и запихиваю вещи обратно.
Шон трясет свои вещи, шарит по карманам, но внутри пусто, как и в наших головах.
Мисс?
Я поднимаю испуганный взгляд на тучного мужчину в ярко-синей униформе, в его руках компостер, он ждет.
Шон делает шаг вперед. Я прячусь за парнем, как трусиха.
Послушайте, мы потеряли билеты может, мы сможем договориться, заплатить сейчас?
Меня окатывает волной стыда, раскаленной и красной какой позор! Но я отталкиваю ее, убеждая себя, что это не самая главная проблема. Шон сможет уладить эту ситуацию. Определенно. Потому что так и излучает уверенность.
Тишина в вагоне весит тонну, а взгляд проверяющего укоряет громче любых слов, когда нас, публично обругав, выгоняют, выбив на тонкой бумажке штраф.
Аккуратнее! Контролер практически выталкивает на промозглый, залитый светом перрон. Люди на станции практически не выходят, лишь пара человек садится в поезд. Я отчетливо вижу, как на платформу из соседнего вагона другой проверяющий выпроваживает двух парней, так же как и нас минуту назад.
Один из них мне уже знаком тот странный тип, с которым я столкнулась в туалете. Он складывает руки на груди, рассматривая практически пустой вокзал, и его взгляд останавливается на мне. Черные пряди из-под серой шапки падают на глаза. Его друг, стоящий рядом, что-то рассказывает, активно жестикулируя, и вдруг в голову приходит мысль, что его светлые волосы можно сравнить со снежным сугробом или горкой взбитых сливок.
Состав выпускает облако пара из-под колес и издает протяжный вздох. На перроне остаемся лишь мы четверо.
Надо решить, что делать дальше, вырывает из раздумий низкий голос Шона. Пойду спрошу у тех парней, может, они знают, как добраться до ближайшего города.
Я жду его на месте. Вдалеке мягким золотом мерцают огни; судя по табличке, мы на станции Эмблсайд. Ветер приносит запах печеных яблок и корицы из пекарни, притаившейся неподалеку. На секунду меня охватывает приступ острой тоски. Ведь где-то находится мой дом, и наверняка ждут родители.
В сгущающихся сумерках отрывисто мигает сигнал к отбытию. Я рассматриваю все еще стоящий на перроне поезд, словно жду, когда он рванет, как ракета, наверное потому, что поезда в кино всегда так делают. Странно, что я помню такие вещи, как кино, но не помню, что ела на завтрак. Но этот поезд трогается с места так лениво, как будто ему просто наскучило стоять на месте, и он решил сменить обстановку.
Состав свистит снова, на этот раз громче и четче. Я провожаю его и разворачиваюсь. Из здания вокзала поспешно выходят трое мужчин. С одним из них я встречаюсь взглядом и меня словно окатывает холодной водой. Не знаю откуда, но уверена, эта встреча не сулит ничего хорошего.
Шон, тихо зову я, но парень успел уйти достаточно далеко, и не слышит мой голос. Шо-о-он.
Хватайте ее!
Понимая, что незнакомая компания движется ко мне, кидаюсь в сторону, где приютилось несколько магазинчиков, торгующих сувенирами.
Шон!
Но не мой парень, а незнакомые мужчины бросаются следом.
Пульс бьется в висках, пока я несусь, поворачивая то влево, то вправо, петляя между сиденьями и стойками с цветами. От страха ноги немеют, я бегу на сплошном адреналине. Кидаюсь к одному из киосков в надежде найти телефон и вызвать полицию, по пути зацепив стойку с сувенирами. Падаю на колено, заскользив на гладкой плитке. Тут же вскакиваю, но, дернувшись, застываю, потому что незнакомец направляет на меня пистолет.
Она здесь! кричит он остальным.
Я делаю шаг назад и поднимаю руки вверх. Крепко зажмуриваю глаза, когда внезапно потолок надо мной обрушивается. Навес из брезента падает, сбивая меня и мужчину с ног, засыпая с головой рюкзаками, зонтами и различной мелочевкой. Раздается несколько выстрелов, судя по звукам, снаружи происходит драка.
Шон!
Паника колючим комом застревает в горле. Нет, нет, нет.
«Хоть бы его не убили», бьется мысль в голове. Больше всего на свете я боюсь остаться одна.
Откуда-то изнутри магазина слышен крик продавца. Я опускаюсь на четвереньки и пытаюсь выползти из-под упавшего навеса, переступая через разбросанные товары. Меня тошнит от звуков глухих ударов, доносящихся с площади, собственной слабости и беспомощности. Я не могу разобраться в происходящем, и почему оказалась втянута в какую-то жуткую историю.
Брезент подымается, и я хватаю рукой валяющуюся рядом стеклянную сувенирную бутылку, готовая драться или броситься бежать. Сердце сжимается.
Виола, с тобой все в порядке?
Шон протягивает руку, помогая подняться. В его глазах беспокойство. Я все еще дрожу и, крепко обхватив себя руками, начинаю медленно дышать, пытаясь унять панику. Те трое, что пришли за мной, лежат на земле без сознания. А Шон и парни, которых, как и нас, сняли с поезда, стоят полукругом над ними.
Что это было? спрашиваю я. Вы кто?
Так, значит, вот кто такая Виола. Брюнет пристально разглядывает меня своими синими, как штормовое море, глазами. Снова.
Очуметь! Как же круто! аж подскакивает на месте второй, проводя рукой по светлым волосам. Я даже представить не мог, что так умею! Нет, ты видел, видел? обращается он к другу, но тот не отвечает.
Блондин протягивает мне руку, но я отшатываюсь назад и врезаюсь спиной в грудь Шона.
Артур Кавано, приятно познакомиться. Он широко улыбается, обнажая два ряда не слишком ровных зубов, берет мою руку в свои ладони и энергично ее пожимает.
На его скуле наливается синяк, но его самого это, кажется, совершенно не беспокоит.
Можно просто Арт, а этот угрюмый тип Ник. Я рад, что мы наконец тебя нашли.
В каком смысле «нашли»? выдергивая руку из его тонких ладоней, практически шиплю я, прижимаясь ближе к «своему» парню. Знаю, что он, как и я, совершенно ничего не понимает. Я хочу знать, почему вы двое меня ищите, и кто вас послал.