Гильотиной он не отделается! Зверю звериную смерть! донесся новый голос в толпе.
Да! Мы его сожжем живьем на костре! люди начали заводиться
Лучше отправить его на дно Сены, чтобы он захлебнулся помоями! вступил женский голос.
А может, его лучше псам скормим?
Не! Собаки не станут жрать такое дерьмо! Лучше свиньям!
Фэб смотрел на людей и понял, что если сейчас это не прекратить, то люди сразу отсюда отправятся вершить самосуд на улицах Парижа, как вдруг всех прервали хлопки, раздавшиеся за спиной, собравшихся вокруг Шатопера, людей.
Толпа обернулась на звук. На противоположной стороне, напротив Фэба через проход, на скамье стоял Гренгуар с издевательской улыбкой и хлопал в ладоши.
Браво! Какая воодушевляющая речь месье Шатопер. Вы действительно смельчак брать на себя обещания, которые не в силах выполнить.
Скулы Фэба напряглись, но он сохранил спокойствие. Но поэт видел его насквозь и, похоже, читал его мысли.
У вас ничего нет. Платок принадлежал рассеянному повесе, который его потерял, но зато вы едины. Вас много и каждый готов умереть за идею и за нее же убить. Вы не учитесь на своих ошибках. У вас есть сила, но вы не знаете, куда ее применить и потому просто крошите стены. Вы одна большая мишень, а он маленькая иголка в стогу сена. Но все равно ваши попытки так милы. Гренгуар слегка склонил голову на бок.
Осторожней, поэт. Я знаю, кто ты, угрожающе произнес Шатопер, у которого внутри все сжалось, но он не мог дать Гренгуару себя уничтожить в глазах народа.
Правда?! наигранно воскликнул поэт. И кто же я? Убийца?
Нет. Каждая гильотина знает твой голос и немало людей погибло от твоих слов, но ты никогда не станешь пачкать руки кровью. Ты тот, кто своими словами вносит в сердца людей смуту, тот, кто играет на человеческих слабостях, провоцирует и манипулирует людьми. Тот, кто приходит туда, где страдают и страдают там, куда ты приходишь. Будь осторожней, поэт, а то эти люди начнут свой суд с тебя
Гренгуар взорвался смехом.
О, да! Я слышал этих приверженцев гуманизма, а многих даже видел в деле. Видно так нынче модно вести себя в современных свободных республиках. Голодные до крови, хотя лишь недавно последнюю кровь жертв революции смыли с парижских улиц. Кто-то предложил отдать убийцу собакам, кто-то свиньям. Забудьте. Они вам не понадобятся.
Вы сами его сожрете и умоетесь кровью.Вы будете смеяться и плакать от счастья.И именно это зовут все любовью Когда тело врага зубами рвем мы на части.Безумно довольный собой поэт спрыгнул на пол, и толпа расступилась, образовав живой коридор. Высокомерно приподняв подбородок и, зло ухмыляясь, Гренгуар двинулся вперед. Он видел, как люди прячут свой взгляд, когда он проходит мимо и чувствовал, с какой ненавистью ему смотрят в след, и это невероятно радовало его.
Поэт приблизился уже к дверям собора и вдруг обернулся, глядя своими бездонно-черными глазами на Фэба.
И последнее! Поверьте, если вы продолжите в том же духе, то крови прольется значительно больше, чем должно бы было. Это уже не просто поиск убийцы. Это война. Война за душу. Но его душа уже мертва, так что позаботьтесь о своих, зловеще произнес Гренгуар и в его глазах мелькнул фиолетовый огонек, будто блики от плаща. Он игриво подмигнул Шатоперу, распахнул двери Собора Парижской Богоматери и весь зал озарил свет. До скорой встречи, mon amie2. и с этими словами поэт растворился в городской суете французской столицы, самого великого и свободного города мира Парижа.
Свет, озаривший зал Собора Парижской Богоматери, разогнал напряженную атмосферу, созданную стенами храма и лица людей, просветлели. Слова поэта и страх перед убийцей, как будто растворились в лучах осеннего солнца, и теплый свежий воздух разогнал тревогу и злость, скопившуюся в сердцах прихожан. С рыночной площади стали доноситься голоса торговцев и покупателей, шум реки перебивал детский смех. Вдалеке, дюжина работяг в центре восьмиугольной, окруженной обелисками самых величественных городов Франции, площади Согласия возводили деревянную сцену, а молодые цветочницы украшали фасады зданий лентами и цветами город готовился к очередному карнавалу в честь побед Наполеона в далеком Египте. Несмотря на все горести, жизнь продолжалась.
Манимые ароматом свежей выпечки и беззаботной радости, прихожане постепенно стали покидать святую обитель и только Фэб продолжал стоять и, как будто смотреть в след ненавистному поэту. В его голове продолжали звучать слова Гренгуара «Вы действительно смельчак брать на себя обещания, которые не в силах выполнить», «У вас ничего нет. Платок принадлежал рассеянному повесе», «Вы одна большая мишень, а он маленькая иголка в стогу сена»
Юноша никак не мог прогнать из своей головы ту мысль, что возможно поэт прав, и сейчас он, Фэб Шатопер, человек слова, пред лицом Бога и народа допустил очень большую ошибку. Он еще долго бы простоял так, смотря в никуда, если бы из задумчивости его не вывело прикосновение чей-то руки к его локтю. Фэб резко обернулся и увидел перед собой Меркуцио.
Превосходная речь, мой друг. Эти люди верят тебе. Либертье улыбаясь, смотрел в глаза Шатопера, но улыбка была насмешливой, будто он издевается.
Жаль, что я сам уже не так верю в свои слова. Фэб вновь отвернулся, хмуря брови. А вдруг поэт прав
Конечно, прав! подбадривающе заявил напарник. Он всегда прав! Не знаю почему, но это так. Может это часть поэтического дара? Ведь не зря говорят, что лишь искусство знает правду.
После этих слов, Фэб совсем пал духом.
Но люди верят тебе не потому, что ты говоришь им правду, Меркуцио, обняв друга за плечо, заглянул ему в глаза. А потому что они хотят тебе верить. Ты не можешь найти убийцу, но ты можешь заставить их верить, что все будет хорошо, даже в те моменты, когда все очень плохо. Это сложное мастерство, но очень полезное, и как любое мастерство его необходимо оттачивать. Любой может в хорошие времена вести за собой людей, но лишь единицы в одиночку могут в тяжелой ситуации вытянуть всех на поверхность. Народ напуган и ему нужен тот, кто убедит их в том, что все будет хорошо, во что бы не стало. Больше всего людям нужна вера. Именно поэтому сегодня они пришли в храм господень, а не в здание советов, где они не нашли бы ни правды, ни веры. Так, что, если тебе интересно мое мнение, ты дал им уже и так больше чем они заслужили.
Слова подействовали Фэб гордо выпрямился, и на него снизошло озарение. Со счастливой улыбкой он резко обнял Либертье.
Они заслужили спокойствия. Они заслужили чувствовать себя в безопасности и не переживать за своих детей. А дар поэтов вносить сомнения в мысли людей. Шатопер разжал объятия, держа ошарашенного Меркуцио руками за плечи. Мы найдем этого маньяка. Ты и я.
Но как? Платок не принадлежал убийце, а значит инициалы V. G. не его. У нас ничего нет. Или ты думаешь, поэт ошибся.
Нет. Тут, к сожалению, я с ним должен согласиться. И то, что у нас ничего нет, он тоже прав, но не это важно
Что-то я тогда тебя не совсем понимаю
Фэба охватило приятное волнение, будто он собирался поведать о какой-то очень важной тайне, которая даст все ответы на вопросы.
У нас ничего нет, потому что мы ничего не искали
Но попытался вставить крайне озадаченный Либертье, но напарник опять его перебил.
Любое мастерство необходимо оттачивать. Так? Любое. А убивает он мастерски.
И тут Меркуцио начал понимать, к чему ведет Шатопер.
Ты думаешь, что до этих красоток, у него кто-то был?
Я уверен в этом! Фэб постепенно стал одолевать свои эмоции. Он слишком хорош в своем деле. Это не первые его жертвы. Прежде чем заняться девушками из таких влиятельных семей, он оттачивал свое мастерство на менее заметных личностях это могли быть пожилые дамы, молодые крестьянки и даже мужчины рабочие, скромные торговцы или что-то в этом роде. Он мог начинать даже не в этом городе, а где-нибудь в глуши. За ним, я уверен, тянется длинный кровавый след не из шести жертв, и мы должны его найти, во что бы, то ни стало. Этот след приведет нас к нему.