Сначала они долго болтали о том, на что похоже то или иное созвездие. Перебирая все известные им и придумывая названия неизвестным, они наткнулись на две ярких звезды, находившихся так близко друг к другу, что поначалу казалось, что она одна.
Это мы! почти в один голос произнесли влюбленные и, посмотрев друг на друга, их губы непроизвольно вновь слились в поцелуе.
Прошло много времени, но для них это показалось секундой, когда на горизонте показались первые лучи солнца и они оторвались друг от друга. Глядя на рассвет и держась за руки, каждый из них был уверен, что впереди их ждет теперь только бесконечное счастье и любовь. Но в мире нет, ничего вечного. Все заканчивается рано или поздно, также, как и эта прекрасная осенняя ночь в Париже, а значит и свидание только что помолвленных подошло к концу и пришло время возвращаться. Перепрыгивая с крыши на крышу, влюбленные вернулись обратно тем же путем.
Стоя на балконе дома Капулетти, Джульетта и Феб никак не могли расстаться. Кто-нибудь из них постоянно находил предлог задержаться объятия, поцелуи, слова, мечты, слезы счастья, опять поцелуи. Как вдруг раздался стук в комнату Джульетты.
Это отец! испугано произнесла девушка. Тебе надо бежать!
До встречи, любимая. Завтра наш союз соединит Господь и мне больше никогда не придется убегать от тебя.
Завтра, любимый, мы будем навсегда вместе. Ты и я. Ступай же. До встречи. Люблю тебя.
Люблю тебя, со всей нежностью произнес Шатопер и исчез за балконом, а Джульетта бросилась к двери.
Недалеко от Парижа, за западными воротами у самого леса возвышалась старая и мрачная каменная башня. Словно гигантское копье, она вонзалась в предрассветное небо, и одинокий ворон кружил возле ее верхушки. Эта башня, единственное, что осталось от старой крепости, построенной еще в прошлом веке при Людовике XIII. До самой середины башни не было ни единого окна и только лишь выше начинались высокие, но узкие щели, которые было трудно разглядеть даже при свете дня, потому что в них почти все время царил мрак. В отличие от самых верхних этажей, откуда время от времени доносились жуткие звуки и яркие вспышки всех возможных цветов.
Фролло добрался до своей обители уже к тому моменту, когда первые лучи солнца, озарили остроконечную крышу башни и осветили жутких каменных горгулий, расположенных по ее радиусу. Утро, который день подряд, встречало Париж безоблачным небом, но сегодня оно казалось значительно ниже и тяжелее было в воздухе, что-то захватывающее и будоражащее.
Ученый обогнул башню по кругу и замер перед каменной стеной у подножья того, что когда-то было крепостью, не было ни намека на существование двери. Но Фролло схватился за неприметное ржавое кольцо, свисающее со стены, повернул его и слегка надавил. Тяжелая каменная стена, как по волшебству, провалилась внутрь и открыла низкий темный проход внутрь. Ученый пригнулся и, придерживая капюшон на голове, шагнул во мрак старинной башни.
Фролло поднялся на один пролет по винтовой лестнице, которая уходила дальше ввысь до самой верхушки сооружения, и шагнул в неглубокую деревянную комнату. Он трижды потянул за веревку, свисающую с потолка, и вдруг раздался треск. С жутким хрустом комнатка стала подниматься вверх, продолжая свое движение уже внутри каменной стены. Стоя спокойно и неподвижно, ученый скинул капюшон, и уже через несколько минут внутренняя часть стены исчезла, а перед ним открылась небольшая слабо освещенная комната. Фролло вышел из деревянного лифта и перед ним вырос большой и перекореженный силуэт его подопечного.
Ты поздно или рано и один? неуклюже собирая слова в предложение, произнесло чудовище.
К сожалению сухо ответил ученый и прошел к круглому деревянному столу в центре идеально круглой комнаты, которая полностью повторяла очертание стен башни.
Высоко, над самым потолком этой цилиндрической комнаты было четыре высоких и узких окна, откуда и попадал сюда свет. Фролло разложил перед собой на столе ткани из разных материалов и цветов здесь был и фиолетовый шелк, и алый хлопок, и индиговая льняная ткань, и множество прочего материала. Уродец неуклюжим движением провел ладонью, по лебедке ручного подъемника лифта хромая направился к ученому.
И что же теперь ты собираешься делать? медленно, растягивая слова своим хрипучим голосом, произнес монстр.
Я сделал, все, что было в моих силах, но, увы, граф не хочет помогать, ни себе, ни нам.
А как же девушка? Он же убьет ее, Ты так говорил
Этому не бывать. Пока я жив, спокойно и холодно произнес Фролло и его голос эхом отозвался над потолком.
Я знаю. У тебя есть еще план. Правда?
Принеси и зажги свечу, не поворачиваясь, скомандовал ученый.
Чудовище замешкалось от неожиданного распоряжения, пытаясь быстрей сообразить, о чем его попросили.
Свечу, Квазимодо, свечу! обернувшись и пристально посмотрев в глаза собеседника, повторил Фролло.
Да. Свечу. Да. Уродец торопливо направился к едва заметному проходу в стене и исчез в кромешной тьме проема.
Ученый вновь обернулся к столу и, облокотившись на него руками, принялся рассматривать те ткани, что у него имелись. Через несколько минут вернулся Квазимодо, неся в дрожащей руке зажженную свечу, а второй ладонью прикрывая огонь от случайного сквозняка.
Я смог. Я зажег. Сам. Зажег. Насколько мог радостно, своим монотонным голосом, произнес монстр.
Молодец. Ставь ее на стол, почти загробным голосом отозвался на радость подопечного доктор.
Аккуратно не дыша, Квазимодо поднес свечу к столу. Свет огня падал на лицо монстра и сделал его еще более ужасным. Каждый его глаз был разных цветов и размеров. Правый, огромный, на пол лица темно карий, а левый, покрытый бельмом голубой глаз обычного размера, утопал под тяжело нависшей бровью. Нос несчастного был как картошка, только смещен влево от центра лица, а толстые сухие губы, постоянно двигались вместе с огромной челюстью, будто он ее не контролировал, и кривыми, торчащими в разные стороны зубами. Но самым жутким в его лице были шрамы, жуткие глубокие шрамы. Создавалось впечатление, будто его лицо сшито из разных кусков кожи, а тень от огня устрашающе играла на этом живом кошмаре.
Квазимодо дрожащей рукой поставил свечу на стол и чуть не опрокинул. Фролло успел удержать ее за подсвечник и ни одна мышца на его лице не дрогнула.
А что ты думаешь делать теперь? монстр в упор смотрел на задумчивого наставника.
Костюмы, не отрываясь от собственных мыслей, ответил ученый.
Костюмы? Зачем? Мы куда-то идем? Я тоже? Квазимодо нахмурил брови, его зрачки забегали из стороны в сторону мысли, как ураган заметались в его голове.
Фролло медленно поднял глаза на своего подопечного.
Да. Мы идем на карнавал.
Глава 3. (Карнавал)
Это было раннее утро, но Париж уже давно не спал. На улицах города было полно людей всех возрастов и достатка. Отовсюду доносились смех и веселые голоса. Дети носились среди шумной толпы и играли в догонялки, торговцы с лотками наперевес сновали меж горожан, предлагая всевозможные вкусности и украшения, побрякушки и ручные изделия. Со стороны центральной площади доносилась громкая музыка и в городе царила праздничная атмосфера. Казалось, что впервые за долгое время люди забыли о насущных проблемах про убийства и войну хотя нет! Про войну они как раз помнили, ведь именно в честь столь удачной наполеоновской кампании в Египте был весь этот праздник жизни. Тем не менее, страх и тревога отступили. Прекрасные молодые девушки и юноши танцевали на центральной площади задорные традиционные французские танцы. А ближе к обеду на главной городской площади появились даже цыгане, а с ними огромный бурый медведь в ошейнике на цепи. В этот светлый праздничный день даже этих бедных оборванцев толпа горожан встретила смехом и радостными криками. Медведь кружился по площади, люди смеялись и аплодировали ему, а кто-то даже угостил косолапого яблоком. Затем, из толпы цыган вышла красивая стройная девушка с жгуче черными волосами и смуглым личиком. Она сбросила с ног черные поношенные туфельки и босиком принялась отплясывать цыганочку под прекрасные звуки скрипки и флейты. Танец был настолько задорный, а музыка такой зажигательной, что вскоре все зеваки следом за ней отправились танцевать босиком по центральной площади Парижа, купаясь в теплых лучах осеннего солнца.