Она замялась. Алекс широко улыбнулся.
Ошивается?
Лен смущенно кивнула.
Ха, я знал, что у тебя вертелось примерно это слово, мышка, но ты такое не говоришь. Беру ответственность на себя! А Рут Ну, тут все просто она спит с Роджерсами.
С Роджерсами?!
Ну ладно, не только, рассмеялся Алекс. Со многими оттуда!
Ужас Лен покачала головой. И как так можно
А кто еще будет спать с этим Стоунхенджем?
Перестань, любимый.
Ей не нравилось прозвище, которое Алекс дал Алисии Рут, а остальные подхватили. Стоунхендж. Казалось бы, за что? За зубы! Диабет высосал из ее организма кальций, и это сказалось на зубах. Они покрошились и обломались, а прибегнуть к услугам стоматолога у Алисии не было финансовых возможностей. Лен было жаль ее, но что поделать? Каждому и везет, и не везет по-своему. Зато у нее есть компания, есть регулярная близость.
Алекс позволил ей ускорить шаг, и вскоре неприятное место осталось позади. Они шли к сероватому, как и все вокруг, дому, глядя под ноги. Алекс считал количество окурков, жвачек и банок из-под пива, а Лен лежащие на асфальте и газонах листья. Каждый из СП ощущал некую недосказанность и какую-то струнку, что висела меж ними тонкой паутиной, то и дело посверкивающей на угасающем солнце. Алексу не терпелось разорвать эту струну, но было ясно, что дело в Лен. Наверное, озадачена своим летающим городом. Алекс украдкой посмотрел не небо, но ничего не увидел. Ну с его зрением немудрено. Вообще странно: жена его после секса была умиротворенной и спокойной. Потом Алекс припомнил, какое сегодня число, и нехотя пришел к неутешительному выводу, что у Лен приближаются месячные. Скорее всего, она озадачена именно этим. Но лучше бы пока не подпускать мысли о новом цикле. Если их прогнать и не думать, то вдруг все получится?
Но была и еще одна причина СМЯТОГО поведения Лен: племянник Алекса. Макс. Очаровательный парень десяти лет, который до сих пор не произнес ни слова. Боль Алекса. А уж какая боль его сестры и матери вообще трудно представить. Исчезнувшего в связи с низкой семейной ответственностью папашу Макса это явно не заботило. На второй день после родов малыш подцепил острый менингит и едва не умер. Роды были тяжелыми, из-за врачебной ошибки ему, когда доставали, повредили позвоночник и шею. А потом с каждым годом болезни в маленьком болезненном тельце стали расцветать одна за одной: помимо диагностированного ДЦП с бессовестно зашкаливающим тонусом и спастикой обнаружились очаги эпилепсии, что была редким, но стабильным гостем, проблемы с опорно-двигательным аппаратом, с речью. Коротко говоря, Максу десять, он передвигается в коляске (его передвигают), он не может ходить и сидеть, координация рук за это время худо-бедно пришла в состояние минимального обслуживания себя поесть, попить, переключить канал или сыграть партию простой игры на планшете или ноутбуке, не требующей сложных и быстрых движений и особых умственных способностей. Ну и он молчит, а ведет себя иной раз так, будто ему года тричетыре. Силами Саманты и ее подруг по несчастью удалось добиться, чтобы в школе номер два Тихого округа выделили класс для детей с особенностями развития. Вся эта предыстория вот к чему: по мере приближения возможности забеременеть, когда уже все решилось, Лен стала пугаться и по-настоящему опасаться чего-то похожего. Но если честно, так думал Алекс, а не сама Лен. Он был уверен, что жена боится этого. Стоит только взглянуть на нее, когда Макс рядом или пытается донести непослушную ложку до рта Это пюре, размазавшееся по лицу, будто облачко в комиксе, внутри которого написано «Что поделать, вот так распорядилась жизнь, я не виноват». Именно потому Лен приходила сюда неохотно чувствительная и сопереживающая, она с трудом выносила физическое присутствие Макса рядом с собой, поскольку испытывала боль от невозможности что-либо изменить. И боялась схожей ситуации, да. Быть может, Алекс это надумывал, но одно знал точно он-то точно боялся. Он находился в ловушке. И Лен знала об этом. Однажды она сказала ему, что ты боишься иметь ребенка, здорового ребенка, потому что тебе будет неудобно перед сестрой. Алекс молчал, разрешая принять это за согласие. А до этого, пока Лен не призналась, что она в присутствии Макса чувствует себя виноватой от беспомощности, Алекс втайне злился на жену, думая, что она испытывает отвращение к племяннику. Но потом была речь Лен, полная признательности, и муж умилился и полюбил ее еще больше. Вот так.
Как бы то ни было, они позвонили в дверь, и Саманта, как всегда растрепанная и запыхавшаяся, открыла им. И тут же убежала вглубь дома, обронив «Ща ща ща у меня пирог!», что было выброшено стремительно, будто из пулеметной очереди. Она редко оставляла Макса одного и все время старалась заниматься с ним теми или иными упражнениями, не давая продыху ни себе, ни ему.
Привет! уже из кухни крикнула Саманта.
Привет-привет, сказал Алекс пустому коридору.
Пахло тыквенным пирогом. Лен улыбнулась этому. Она восхищалась умением Саманты делать несколько вещей сразу. Причем, не самых простых, да еще и вкусных. СП прошли в кухню. Около стола в спецкресле с тысячью поддерживающих планок и фиксаторов сидел Макс, перед ним на подставке ноутбук. Диктор медленно и четко произносил буквы алфавита.
Вот, учимся, улыбнулась Саманта буднично-горделиво. Пирог, если что, готов. Чуть не сгорел, фух. Чайник поставлю сейчас.
Я поставлю, смущенно сказала Лен, в который раз отмечая сходство Алекса и сестры в том, что касается опережения и продумывания.
Макс, шепнул Алекс Лен и кивнул на мальчика в кресле. И затем уже громко: Привет, Макс! Здорова, дружище!
Алекс подошел, протянул руку и дождался, когда Макс, чья реакция была притуплена очередным курсом таблеток от эпилепсии, переведет свое внимание на Алекса. Макс улыбнулся, голубые глаза наполнились узнаваемостью и живостью, открытостью и лучезарно-радостным добродушием. Он резкими неровными движениями приподнял руку (скрюченные пальчики разлепились и кое-как выпрямились, но не полностью), и Алекс крепко пожал ее.
Здравствуй, здравствуй, почтительно говорил Алекс, уважительно склонив голову и тряся руку Макса. Рад нашей встрече, снова рад!
Мбу! ответил Макс.
Широкая улыбка и смешные, как у бобра, верхние передние зубы с щербинкой. Алекс поправил светло-русую челку Макса.
Максик, привет! помахала Лен Фэйри. Как поживаешь?
Ну, расскажи, чем сегодня занимался, сказала Саманта. Она уже научилась понимать Макса с его звуками (или додумывала все сама, натягивая на действительность).
Макс вновь что-то «проговорил», и Лен с Алексом со знанием дела закивали и удивились великим свершениям ребенка. Макс был доволен, что его аудитория оценила сегодняшние подвиги. Все взаимообрадовались.
А мама где? спросил Алекс.
На работе. Там день рождения у кого-то. А вы чего в таком виде?
Да один придурок
Случайно вышло, сказала Лен, обогнав Алекса. Все хорошо, просто машина, лужа и мы оказались слишком рядом друг с другом.
Саманта выглянула в окно.
А что, был дождь?
Эпизодический, со звоном в голосе ответил Алекс.
Саманта была невысокой и, ну, не то чтобы толстой или полной, а, скорее, в теле, крепко сбитая. Она часто таскала Макса на руках и заработала не только ноющую спину, но и внешность домохозяйки, граничащей с тяжелоатлеткой. Инвалидной пенсии Макса хватало на жизнь без работы (да так, что иногда Саманта умудрялась давать в долг СП на покупку чего-то для дома), но времени для себя у нее не находилось. Некрашеные волосы цвета выгоревшей на солнце черной футболки нуждались в уходе, коже не помешали бы крема и релаксирующие процедуры. Саманта выглядела хронически уставшей, но, вместе с тем, готовой к бою в любую секунду. Потому что ее жизнь бой.