Нет, сэр.
Дверь резко распахнулась, и из таверны выскочил Грумм. Хозяин таверны бешеным взглядом огляделся и, заметив свою работницу, накинулся на неё:
Вот ты где! Это всё из-за тебя! За всё заплатишь мне, гадина! Неженка выискалась! Ничего, я с тебя всё вытрясу! Всё. Я тебя
Что ещё хотел сотворить Грумм, так и осталось загадкой. Мистер Кафер набросился на него со спины, развернул за плечо и сильным ударом в челюсть справа свалил на землю.
Вот так-то лучше, излишне весело сказал Кафер, потирая кулаки.
В его глазах горел непривычный азартный огонёк. Да и сам он походил на кота, который только что умял хороший жбан сметаны, неловко опрокинутый хозяйкой.
Мальчик мой, думается мне, что нам пора, предложил старичок.
Ренри настороженно огляделся. Воинственное пламя медленно гасло в его глазах. Он деловито поправил свой слегка помятый костюм и пригладил волосы. Его острый взгляд остановился на Мари.
Да, пора.
И прозвучало это как приговор.
***
Рене смотрел на девушку, сидящую напротив, и старался понять её. Сейчас, хоть и успокоившись, Мари выглядела бледной и уставшей. Взгляд прямой, настороженный, готовый ко всему. Её нельзя было назвать красивой в общепринятом смысле этого слова: курносая, с аккуратными, правильной формы бровями, невысокая, причём настолько, что едва доставала ему до плеча. Только глаза ярко-зелёные, с огоньком любопытства на дне, выдавали её натуру. Рене подозревал, что Мари старательно прятала внутри себя не только эмоции, но и живой, деятельный ум.
Так что ты делала в таверне?
Работала, сэр.
Я мало тебе плачу?
Лёгкое, едва заметное качание головой и замешательство во взгляде:
Нет, сэр. Я такого не говорила.
Тем не менее ты там работала?
Да, сэр. В свободное время я могу делать практически всё, что хочу. Это не запрещено.
Ротгер, который стоял у самого камина, издал что-то вроде смешка. Рене бросил на него недовольный взгляд.
Тем не менее, пристало ли девушке, работающей в хорошем доме, подрабатывать разносчицей?
Я работала, Мари запнулась, её щёки залил едва заметный румянец, на кухне. Сегодня заболела одна из девушек в зале, и мистер Грумм при попросил заменить её, она глубоко вдохнула, словно собиралась нырнуть под воду. Я благодарна вам за то, что спасли меня, и приношу свои извинения за доставленные неудобства. Такого больше не повторится.
Я надеюсь, саркастично заметил Рене.
Его мало интересовали проблемы этой девицы. Убиралась она хорошо, готовила так и вовсе неплохо. В его дела не лезла, а чем она занимается в другое время, не его дело. Конечно он проверит её, обязательно проверит, но в остальном всё выглядело вполне невинно.
Взволнованная его долгим молчанием, Мари опустила голову и тихо, но твёрдо спросила:
Когда я могу получить расчёт?
Рене подумал, что ослышался:
Какой расчёт?
Как же вы же увольняете меня!
Это только сильнее разозлило Рене.
Ничего подобного я не говорил. Надеюсь увидеть тебя завтра.
Мари вскинулась с такой неподдельной радостью в глазах, что он и сам невольно улыбнулся.
Благодарю, сэр.
Но это её «сэр» звучало всё так же чопорно.
Глава 4. Дети Змея
Один дурак, другой помешан,
А ты обоим им под стать.
Лопе де Вега
Хуртулей передвинул кристалл на другую сторону золотого венца, заново прочертил палочкой линии на песке и задумался. Кристаллы мягко пульсировали голубым светом. Маг повторил свои манипуляции, но ничего не произошло. Кровь в щербатой плошке в центре венца уже подёрнулась тонкой плёнкой.
Маг взмахнул ладонью, гася огонь, и взял в руки золотой обруч, украшенный стеблями, листьями и цветами. Хуртулей самолично вплетал в него магию и вдохнул жизнь в заклятие, но по всей видимости все его усилия были напрасны: венец так и не смог гарантировать правильность выбора. Ошибка, цена которой безумие королей Артрина. Тяжела корона властителей.
Шаги старый маг различил, когда его очередной гость спускался по лестнице в дальнем коридоре, а вскоре услышал голос короля, как всегда спокойный и сдержанный.
Здравствуйте, Хуртулей.
Старик повернулся и поклонился:
Приветствую вас, Ваше Величество.
Вы смогли Ждать ли нам очередного безумного короля? Карл смотрел прямо, больше не пытаясь скрыть того ужаса, что поселился в его душе.
Вильяма венец не принял. Впрочем, он стабилен. В данный момент. Генри, Хуртулей задумался, бросив взгляд на погасшие кристаллы. Я бы сказал, что он тоже стабилен.
Стабилен? Это означает, что он может сорваться?
Не думаю, маг для верности поклонился ещё раз. Прошу прощения, но я не всеведущ.
Хватит! Карл рубанул ладонью по воздуху. У вас не очень-то получается быть учтивым. Я не сойду с ума от новости, что кто-то из моих детей безумен. Или оба.
Но король всё же побледнел, тяжело вздохнул и сел на единственный в рабочей комнате стул.
Я действительно ничего не могу сказать точно по поводу Генри. Он стабилен, и можно сделать вывод, что его разум силён и неподвластен, так сказать, проклятию. Хотя, конечно, никакого проклятия не существует.
Но на него похоже.
Но принцип другой. Только крепкий разум и здоровая психика могут гарантировать здравость суждений. Дайте ему время, мальчик ещё так юн.
Карл несколько раз кивнул и внезапно спрятал лицо в ладонях. Глухо спросил:
Мне следует изолировать Вилли? Ограничить общение с братом? С миром?
Разум зеркал тонкая материя, Хуртулей покрутил в руках венец, любуясь красными искрами на золоте. Я много лет пытался понять, что является катализатором безумия вашего рода, и каждый раз, находя ответ, тут же обнаруживал ему опровержение.
А Да, Карл отнял руки от лица и горько улыбнулся. Вы про отца? Безумный Эдуард Его ведь в действительности никто так не называет. Удивительно, что я сам не отправился вслед за ним. Отец ведь его венец принял. Как же так случилось?
Венец его принял, подтвердил Хуртулей. А потом что-то произошло. Что это было? Я не знаю. Он молчал, а его окружение мне не было доступно.
Значит мы все под прицелом. Однажды что-то Карл издал странный смешок. Мне иногда кажется, что все те, кто говорит, что мне не место на троне, правы. Какой прок от рода, когда его представители сходят с ума через поколение?
Вы ведь шутите? осторожно спросил маг.
Конечно, шучу. Скажите, вы смогли осмотреть Сина?
Он не зеркало, покачал головой Хуртулей. И не маг. Определённая чувствительность есть, но я не стал бы переживать.
Карл облегчённо прикрыл глаза. Хуртулей поймал себя на мысли, что за последние два десятка лет из красивого статного мужчины король превратился в старика, а ему не было и пятидесяти. Телепат из нынешнего правителя получился слабенький, может потому и проклятие обошло его стороной.
Я несколько раз думал о том, чтобы всё это прекратить, тихо проговорил Карл. Зачем миру безумцы, которые могут начать войну, уничтожить достижения своей истории, убивать и калечить из-за собственной паранойи? Зачем?
Алтарь, просто ответил Хуртулей.
Старику почудилось эхо Спящего, но это было лишь вода, капли которой упали с потолка в подставленную деревянную кадушку. Маг в последний раз взглянул на венец и, положив его на бархатную подушечку, закрыл крышку футляра. На ней мастер Алехси сотворил из деревянной мозаики чудесного змея, который горделиво гнул шею и топорщил крылья. Алые капли рубинов горели в глазницах Змея. Такие шедевры уже не делают, а знание утеряно вместе с Алехси много-много лет назад.
Мне всегда казалось, что это старая пугалка для детей, Карл потёр подбородок и прочёл четверостишие детского стишка:
Спящий дремлет под горой.
Ты лицо его умой.
Не слезами, кровью алой
Стройных путниц запоздалых.
Я такого ещё не слышал, усмехнулся Хуртулей. Расскажу как-нибудь ему: он всегда смеётся, когда слушает легенды про себя. Между прочим, не все они были такие уж стройные. Чаще жертвовали старых и некрасивых, но бывали и исключения.