И мы вместе расхохотались. Потом Валентин покачал головой:
Время купеческого слова уже прошло или еще не настало каждый пытается обмануть партнера.
Но это покупатели
Конечно, производителю нет смысла обманывать.
Он сделал паузу и снова заговорил.
Неси пока рукопись, готовую к публикации текст наберем.
А я решил в «Лире» печатать рассказы совсем другого толка страшилки на местном фольклоре. Думал, что найдут интерес и признание.
И еще подсказал Абросимов:
Тебе надо найти художника, чтобы сделать заставку газеты; так сказать «продемонстрировать штандарт».
Мне очень понравилось выражение.
И художника я нашел замечательный мужик, точная копия чухонского артиста Баниониса. Да его так и звали все. В отделе культуры оформителем работал давным-давно, в незапамятные, можно сказать, времена; потом в бизнес подался; потом вобщем запутался в жизни.
Я объяснял ему, объяснял сам запутался в объяснялках своих. Чтобы разрубить Гордиев узел, сказал:
Короче, нужна заставка на газету фирменный знак «Литературно-рекламного агентства». Сам придумаешь? Можно несколько вариантов на выбор
Он посмотрел на меня скептически.
У тебя есть инструкции насчет того, как шнуровать ботинки, дружок?
Он посмотрел на горизонт.
Если собираешься сказать, в какой стороне садится солнце поторопись: а то оно уже садится на севере, как мне кажется.
Я усмехнулся.
Ладно. Не мне тебя учить. Червонца хватит?
Он кивнул. Затем внезапно расхохотался. В этом смехе начисто отсутствовала веселость. Нет, это был смех, при котором дрожали плечи, вздымался живот. Конвульсивный смех. Банионис прислонился к стене своего дома, словно у него отказали ноги.
Замечательный человек, талантливый художник, но, к сожалению, чрезмерно пьющий. Я знал об этом. И догадывался, на что пойдет моя десятка. Но ничего не мог поделать.
А штандарт он нарисовал! Без всякого выбора одну, но очень замечательную заставку литературно-рекламной газеты «Лира».
Пошел к другу детства Михаилу Мамаеву теперь начальнику вневедомственной охраны Увельского РОВД. Говорю ему так и так, у тебя хозрасчетная организация: тебе непременно нужна реклама; а то хочешь? очерк напишу о тебе и твоих бойцах; начальству покажешь зацелует.
Михаил Филиппович мне такую лекцию прочитал о роли литературы в освоении Марса, что И снова пригласил в свою шарашку. Часть его радости наверное, от вида меня просящего отразилась на лице. Но и я не подвел себя ответил улыбкой: мол все нормально в жизни моей. Мы уже не разговаривали, а только сидели и улыбались друг другу. Просто сияли от счастья кто кого пересияет. Улыбка Мамаева полна хитрецы, ну а моя так, сарказма.
Я ему кто? Младенец в пеленках? Или только учусь ходить? Зачем мне говорить, что газеты теперь никто не читает? Конечно, не читают! А мы заставим, по ящикам раскидав реклама должна быть агрессивной: в двери стучаться, в окна ломиться, через трубу проникать
Короче не уговорил.
Ушел, мягко хлопнув дверью:
Охрана спит служба идет! Всего хорошего!
Хотя, наверное, был шанс капитанским погонам и офицерской должности должен соответствовать приличный оклад. Это я про себя и Мишкино мне предложение.
М-да Еще один критик и весельчак Виктор Извеков, человек с извилистым разумом и прямой душой. Случайно встретились и разговорились. Он со школьной скамьи был виртуозным мастером сквернословия. Честно говоря, даже гордился этим не изменил себе и теперь.
О, Толян! Жопа с ручкой! Работу ищешь или как?
Спонсоров для газеты. Как ваш Вторчермет, поддержит мое начинание?
Ты лучше к Скобину (это новый глава района) сходи и попросись редактором в «Настроение» припугни: а то, мол, новую запущу, нацеленную на критику газету.
Готов и критику публиковать только плати.
Вот пусть и платит, если хочет остаться у власти.
Мы оба с ним рассмеялись.
По-моему, просить дотаций у казны все равно, что красть курей у инвалидов.
Не украдешь ты, украдут другие, Виктор прекратил смеяться.
Я смотрю, ты к новой власти не испытываешь никакой любви.
Извеков кивнул.
Времена меняются и режимы, а чиновники всегда и всюду остаются прежними не способными отличить собственный анус от кроличьей норы
На мой удивленный взгляд поправился:
Ну, или карман собственный от кармана казны.
Да, забыл сказать когда начал хлопоты по организации собственных ЧП и газеты, вновь вооружился дипломатом, с которым ходил везде и всюду будучи корреспондентом «Ленинского Знамени». Там кроме болоньевой ветровки на случай дождя были все документы по затеянным темам.
На усмешку одноклассника:
Ну, раз ЧП открыл, ты кабинет бы себе завел для солидности телефон, секретаршу
Я похлопал по дипломату рыжей кожи:
Мой кабинет всегда со мной.
Экономно. С таким кабинетом задницу не нарастишь, посочувствовал школьный друг и фыркнул. Если бы этот звук вырвался изо рта какого-то другого человека, то его можно было принять за веселый. За юмор. В случае с Извековым сказать было трудно. Витек всегда внимательно относился к своей внешности и любил выглядеть ухоженным. То же самое у него к атрибутам кабинет, телефон, секретарша
В галстуке ты мне нравился больше, сказал он. Да и бабам, наверное, тоже
У тебя нравственность мартовского кота.
Ой, да ладно! Кто бы говорил
Короче, попикировались, как всегда. Извеков пожелал мне удачи в моем безнадежном деле мол, мысленно он всегда со мной.
Ну-ну, сказал я. У победы много отцов, поражение сирота. Останусь ни с чем никто и не вспомнит; раскручу дело тут же появится свора друзей.
Надеюсь, это не обо мне?
Надейся этого я уже не сказал, но подумал. Потом отмахнулся от этих мыслей. В самое ближайшее время мне предстояло заняться серьезными делами. Идем вперед! я не из тех, кто умирает от ран в спину.
Но Виктора зацепило ему не понравилось выражение «свора друзей».
Хочешь я тебе поклянусь, что никогда, ни при каких условиях не предам школьного друга?
Я отмахнулся:
Любая клятва хороша настолько, насколько хорош человек, который ее дает. А в твоей клятве нет необходимости я верю каждому твоему слову.
Внезапно Извеков расхохотался.
Эх, Анатолий, Анатолий Сомневаться во мне Знаешь, что это? Первый признак старческого маразма вот это что.
В ответ грустно покачал головой.
Я ягненок, Витек, среди волков. Невинный ребенок, окруженный врагами
Здесь мой школьный товарищ внимательно посмотрел на меня умными глазами.
Это после райкома-то? Да чесать мой лысый череп когтями! Хотя, для сына Божьего ты вовсе не так уж плох
Короче, мы заболтались. А день, между тем, клонился к концу. На западе разгорался закат, и зрелище впечатляло.
Наш мир прекрасный, на самом деле, несмотря на то, что не все в нем живут так хорошо, как им бы хотелось.
Я разделил его мнение, только добавил:
Согласись, что после свержения КПСС, как-то честнее стало жить. Я теперь точно знаю, если не заработаю сам, никто ничего мне даром не даст.
Виктор фыркнул.
Как поразительно быстро вы, партийные деятели, открестились от партии.
Улыбка сошла с лица моего. Я повернулся к Извекову и внимательно посмотрел на него прошелся взглядом с головы до пят; подобно тому, как оценивают скот или поденных работников. Ничего не сказал. И не было необходимости ничего объяснять он обо мне и так все знал; и про мои стычки с райкомом тоже. Кстати, из прежней практики опыт был хороший ответ на любой вопрос требует долгой подготовки. Такова жизнь. Таковы мы
И все-таки я сказал. Не сразу, но сказал, похлопав товарища школьного по плечу.
Настали новые времена, Витек. Новые времена требуют новых традиций. Очень жаль, что они не пришли до того, как меня заставили перейти из газеты в райком.