У меня для вас сюрприз, продолжала девочка. Загляните в коробку.
Опустившись на колени, миссис Миллер откинула верхние клапаны и вынула еще одну куклу; ниже лежало синее платье, в котором, насколько ей помнилось, Мириам пришла в кино; миссис Миллер порылась в коробке и сказала:
Здесь сплошь одежда. Как это понимать?
Очень просто: я пришла к вам жить, ответила Мириам, скручивая черешок вишни. Как мило с вашей стороны: для меня куплены вишенки
Даже речи быть не может! Ради всего святого, уходи уходи, оставь меня в покое!
и розы, и миндальные пирожные? Поистине удивительная щедрость. Знаете, вишенки просто восхитительны. До вас я жила у одного старика: он был страшно беден, и мы с ним никогда не ели ничего вкусного. Но здесь, надеюсь, мне будет хорошо. Сделав паузу, она погладила куклу. А теперь будьте любезны, покажите, где мне развесить одежду
У миссис Миллер лицо стало похоже на маску, изрезанную жуткими красными морщинами; она расплакалась, но как-то неестественно, без слез, будто за давностью лет позабыла, как люди плачут. Осторожно попятившись, она в конце концов натолкнулась на дверь.
Ощупью она ринулась через прихожую и сбежала по лестнице на этаж ниже, где забарабанила кулаками в первую попавшуюся квартиру. Дверь открыл невысокий рыжеволосый мужчина. Миссис Миллер проскользнула мимо него.
Эй, какого черта? возмутился он.
В чем дело, котик? спросила молодая женщина, которая появилась из кухни, вытирая руки.
К ней-то и воззвала миссис Миллер:
Послушайте, мне совестно за такое вторжение, но ах да, я миссис Миллер, ваша соседка сверху, и Она спрятала лицо в ладони. Такая нелепость
Женщина подвела ее к стулу, а мужчина от волнения начал звенеть мелочью в кармане.
Что стряслось?
Я ваша соседка, у меня гостит одна девочка, и она меня пугает. Сама не уходит, а выставить ее мне не под силу от нее можно ждать чего угодно. Она уже стащила мою камею, но замышляет кое-что похуже нечто страшное!
Мужчина спросил:
Она вам родня, что ли?
Миссис Миллер замотала головой:
Понятия не имею, кто она такая. Зовут Мириам, но кто она ума не приложу.
Вы, главное дело, успокойтесь, голубушка, сказала хозяйка, поглаживая миссис Миллер по плечу. Тут с нами Гарри, он живо разберется с этой девчонкой. Поднимись туда, котик.
А миссис Миллер подсказала:
Дверь не заперта квартира пять-«а».
После ухода Гарри женщина принесла полотенце и помогла миссис Миллер утереть лицо.
Вы сама доброта, растрогалась миссис Миллер. Простите, что веду себя как последняя дура, но эта маленькая злодейка
Ну, будет, будет, голубушка, стала успокаивать ее женщина. Не переживайте.
Миссис Миллер опустила голову на согнутую руку, притихла и даже как будто задремала. Хозяйка квартиры включила радиоприемник; тишину нарушили звуки фортепиано и хрипловатый голос; она принялась отбивать ногой ритм, безупречно попадая в такт.
Нам бы тоже не мешало туда подняться, сказала она.
Видеть ее не могу. Не могу находиться рядом.
Угу, но перво-наперво знаете, что нужно было сделать, полицию вызвать.
Вскоре послышался стук шагов: это коротышка спускался по лестнице. Размашистым шагом войдя в прихожую, он нахмурился, почесал в затылке и, отчаянно смущаясь, объявил:
Нету там никого. Смылась, не иначе.
Гарри, ну ты и балбес, фыркнула женщина. Мы отсюда не отлучались, уж наверное, заметили бы Она осеклась под пристальным мужским взглядом.
Я всю квартиру обшарил, сказал коротышка. Говорю же, нету там никого. Никого, понятно?
Скажите, миссис Миллер поднялась со стула, скажите, вы видели там большую коробку? А куклу?
Нет, мэм, ничего такого не видал.
И молодая женщина, будто вынося приговор, сказала:
Хоть стой, хоть падай
Бесшумно войдя к себе в квартиру, миссис Миллер замерла посреди гостиной. Да, в определенном смысле изменения не бросались в глаза: розы, пирожные, вишни все на месте. Но комната была пуста; такой пустоты не добьешься даже вывозом мебели и живности; подобная мертвенность и окаменелость бывает только в похоронном зале. Перед миссис Миллер замаячил диван, будто совсем незнакомый: он был не занят и оттого приобрел новый смысл, пронзительный и пугающий; уж пусть бы на нем свернулась калачиком Мириам. Взгляд миссис Миллер сосредоточился на том месте, куда ей четко помнилось она сама поставила коробку, и пуфик вдруг отчаянно завертелся. Она посмотрела в окно: река-то безусловно была настоящей, на улице безусловно падал снег но можно ли хоть в чем-то считать себя надежной свидетельницей, ведь Мириам наверняка здесь но где она? Где же, где? Как во сне, миссис Миллер опустилась в кресло. Комната теряла форму; прежде темная, она сделалась еще сумрачней, и с этим бесполезно было бороться, поскольку даже поднять руку, чтобы зажечь свет, оказалось невозможно.
Закрыв глаза, она внезапно почувствовала, как ее выталкивает вверх, словно ныряльщицу из глубокой зеленой бездны. В минуты ужаса или безмерной скорби случается так, что ум застывает, будто ждет озарения, а мысли тем временем окутывает кокон спокойствия, как дремота или непостижимый транс; и во время такого затишья человек вдруг обретает способность к трезвым, здравым рассуждениям: а что, если она и не встречала никогда девочки по имени Мириам? Что, если на улице просто испугалась неизвестно чего? Но в конечном счете это равно как и все остальное не играло роли. Ведь Мириам отняла у нее только внутренний стержень, но теперь-то к ней вернулась прежняя сущность, которая обитает в этой квартире, готовит себе поесть, держит канарейку; сущность эта надежна и заслуживает доверия: миссис Г. Т. Миллер.
Умиротворенная, она вслушалась в тишину и различила двойной стук: поблизости выдвинули и тут же задвинули ящичек секретера; звуки эти носились в воздухе даже после совершения тех действий: выдвинули задвинули. А дальше их резкость мало-помалу сменилась шелковым, деликатно мягким шелестом, который приближался и набирал мощь, да такую, что от нее задрожали стены и вся комната начала рушиться под лавиной этих шорохов. Миссис Миллер замерла, открыла глаза и встретила тусклый, пристальный взгляд.
Ну, здравствуй, сказала Мириам.
Перевод Е. Петровой
Я тоже не промах
(1945)
Догадываюсь, какие слухи распускают некоторые на мой счет; можете встать на их сторону или на мою решайте сами. Здесь, конечно, мое слово против слова Юнис и Оливии-Энн, да только любой, у кого глаза есть, вмиг увидит, которая сторона умом тронулась. Я лишь хочу, чтобы граждане Соединенных Штатов знали факты только и всего.
Факты таковы: в воскресенье, двенадцатого августа сего года от Рождества Христова, Юнис пыталась зарубить меня отцовской саблей времен Гражданской войны, а Оливия-Энн как угорелая носилась по дому, размахивая здоровенным тесаком. Я уж помалкиваю о том, что они до этого вытворяли изо дня в день.
Началось все полгода назад, когда я женился на Мардж. Это была моя первая ошибка. Поженились мы в Мобиле[4], на пятый день знакомства. Мардж гостила у моей кузины Джорджии; всем нам уже исполнилось шестнадцать лет. Теперь, задним числом, теряюсь в догадках: как так вышло, что я на нее запал. Ни кожи ни рожи, ни мозгов. Зато натуральная блондинка. Вот вам, пожалуй, и ответ. Короче, прожили мы с ней каких-то три месяца а Мардж взяла да и залетела; это была моя вторая ошибка. Начались истерики: хочу, мол, домой к маме, хотя на самом деле никакой мамы-то и нет, есть только эти две тетки Юнис и Оливия-Энн. Из-за Мардж пришлось мне оставить завидное место продавца в мелкооптовом универмаге и перебраться в Адмиралз-Милл откуда ни глянь, такое захолустье, что иначе как придорожной помойкой не назовешь.