Так вы служили в гвардии? вступил в разговор Фергюссон.
Так точно.
Где же располагается ваш полк? спросил Фергюссон.
В Санкт-Петербурге.
А разве служба на флоте престижнее гвардии? продолжил расспросы первый лейтенант.
Никак нет. Скорее, наоборот.
Отчего вы тогда поменяли гвардейский мундир и службу в столице на морскую, упуская возможность сделать блестящую карьеру? задал вопрос капитан.
Русские дворяне не вольны выбирать место службы. Королеве Екатерине понадобились морские офицеры, а как известно, самая лучшая учеба это практика, а лучшая практика это плавание на английском корабле.
Такая причина мне по душе, а то мы, грешным делом, подумали, что вы романтик моря. Никакой романтики нет. Есть каторжный труд, плохая еда, затхлая вода, выматывающая качка и вражеские пушки, а несовместимую с жизнью травму вы можете получить, просто неудачно сходив в гальюн. И только тот, кто, проболтавшись в море с полгода в таких условиях и не испустив дух, сначала бежит на берег, проклиная море и службу, но через месяц, сам не понимая какого дьявола, опять идет под парусом навстречу неизвестности, тот наш человек, разразился тирадой Крейг.
Скажите, вам знакомы такие вещи, как компас, лаг[14], астролябия[15]? спросил Фергюссон.
Так точно, я изучал навигацию и приборы.
Можете произвести обсервацию[16], проложить курс? продолжил первый лейтенант.
Теоретически да, сэр.
Что значит теоретически? задал вопрос Крейг.
Мало практики.
Ориентироваться по звездам можете? спросил уже Фергюссон.
Летом у нас не видно звезд. Очень светло. И еще у нас всегда пасмурно, часто туман, а в море мы выходили всего четыре раза.
В бою были? поинтересовался капитан.
Так точно.
Людьми командовали? продолжил капитан.
Так точно, неоднократно, взводом гренадер, а потом абордажной и вахтенной командой на кораблях.
То есть вахту стояли?
Так точно.
Понятно. Хорошо, мичман. Отправляйтесь с Фергюссоном.
Есть, сэр.
Называйте меня просто капитан.
Есть называть капитан.
Выйдя на палубу, офицеры наткнулись на пожилого, но еще вполне крепкого боцмана, в морщинах и бакенбардах которого, казалось, скопилась морская соль всех морей и океанов. Боцман растолковывал новобранцам, что к чему.
Так, на палубе не мочиться, мы не лягушатники. Сейчас пойдем в кубрик, у нас две койки на каждого, на одной спать, другую проветривать. У лягушатников одна на двоих, вот и вшивые все.
Надо же, две койки на одного, удивился Плещеев.
Наш капитан не устает повторять, что основные потери в личном составе происходят вовсе не вследствие боевых действий или травм. Главные проблемы еда, вода и личная чистоплотность. Я с ним вполне согласен. Поэтому у нас работает горячий камбуз и койка проветривается каждый день, ответствовал Фергюссон.
Горячее питание? Я думал, что горячие камбузы предусмотрены только на линейных кораблях. Для столь небольшого судна велика опасность пожара.
Наш «Гермес» необычен, и в этом вы еще не раз убедитесь. Это относится и к устройству камбуза. Однако не все сразу. Пойдемте на кокпит[17] к офицерским каютам.
Тут Плещеев чуть не наступил на мертвых крыс, которые аккуратной шеренгой лежали на палубе. Рядом сидело давешнее белое существо. Неестественно голубые и холодные глаза животного пугающе разумным взглядом рассматривали Плещеева. Потом кошка подошла к мичману, слегка потерлась о его ногу, после чего села в той же позе.
Ну вот, вас пометили, теперь вы свой, сказал Фергюссон. Знакомьтесь, это наша единственная дама на корабле, зовут ее Блонди. Она поймала пару крыс и теперь ждет свой законный завтрак. Блонди у нас аристократка и брезгует крысятиной.
Блонди, ты молодец. Можешь пойти на камбуз, тебя покормят. Скажи, что я приказал, только будь любезна выбросить свою добычу за борт, на полном серьезе обратился Фергюссон к животному.
Плещеев было рассмеялся, но кошка действительно скинула крыс за борт и отправилась в сторону камбуза.
Я ничего подобного не видел, с удивлением произнес Плещеев.
Это норвежская кошка, она чрезвычайно умна и настоящий боец. Как-то, будучи в Стокгольме, капитан отбил ее у двух здоровенных портовых псов. Как она оказалась в шведском порту, никто не знает. Капитан рассказывал, что одна из собак потеряла в той драке глаз. Кошка тоже получила ранение, Крейг выходил ее и взял на борт, Блонди прижилась, поскольку в отличие от большинства сородичей хорошо переносит качку. С тех пор поголовье крыс у нас изрядно сократилось, так что Блонди полноправный член команды, прошу с ней не фамильярничать, она этого терпеть не может, а когти у нее большие и весьма острые.
Офицеры проследовали дальше вдоль борта.
Это ваша каюта, а вот и сосед, лейтенант Скотт, он отсыпается после полуночной вахты. Надеюсь, вы найдете общий язык, сказал Фергюссон, открывая дверь в одно из помещений. Располагайтесь, завтрак через двадцать минут. Опаздывать у нас не принято. После отправитесь со мной, будем проверять приготовление корабля к выходу. Потом отдохните. Ваша вахта завтра начинается в восемь утра, так что советую хорошенько выспаться.
За завтраком мичман был еще раз представлен офицерскому составу. Всего на корабле служило двенадцать офицеров. Встретили его приветливо-сдержанно. Плещеев ничего другого и не ожидал.
После завтрака Фергюссон и Плещеев в сопровождении боцмана отправились с ревизией. Осматривался общий порядок в кубриках, надежность крепления коек, рундуков, груза в трюмах, пушек на орудийной палубе, ружей. Попутно старший помощник рассказывал о корабле. Особо тщательному досмотру подверглась крюйт-камера. У входа в нее стоял босой часовой, за поясом у него торчал здоровенный тесак. Офицеры сняли шпаги и разулись. Только после этого часовой зажег специальный закрытый стеклом светильник и открыл массивную деревянную дверь, обитую медью. В крюйт-камере не было иллюминаторов, в тусклом свете Плещеев увидел деревянную ванну для приготовления пороховых зарядов, ядра в клетях и надежно принайтованные[18]бочонки с порохом.
Грант, метлу заменить, строго приказал Фергюссон, этой не то что порох, стружку не подметешь.
Есть, коротко ответил боцман.
Наконец, сделав еще несколько замечаний, первый лейтенант закончил обход и отправился с докладом к капитану.
Вскоре со шканцев[19]прозвучала команда: «По местам к выходу стоять! Трап прибрать! Отдать швартовы! С богом!».
С богом! эхом отозвалась команда.
К возвращению Плещеева Скотт уже проснулся, но его слегка помятое лицо и всклокоченные волосы говорили о том, что это произошло совсем недавно. Еще заспанным взглядом он с удивлением уставился на офицера в неизвестной форме.
Черт подери, нас что, взяли на абордаж, пока я отсыпался? Ох, эти ночные вахты меня доконают.
Никак нет, лейтенант, с кораблем все в порядке. Разрешите представиться, мичман Плещеев, назначен на «Гермес» для прохождения службы.
Плещеев? Как поживаете, мистер Плещеев? Что за фамилия, что за форма, вы откуда?
Из России, сэр.
Я все еще сплю?
Никак нет.
Тогда доброе утро, я лейтенант Скотт, и сейчас мы выпьем немного виски и много кофе, и вы расскажете мне, каким ветром русского мичмана занесло на наш фрегат. Эй, Джонс, где ты, бездельник?
Дверь в каюты открылась.
Я у каюты, как положено, дожидаюсь ваших приказаний, пробурчал небольшого роста совсем молодой рыжеволосый матрос.
Каких приказаний, Джонс? Ты же знаешь, что без кофе я с утра ни черта не соображаю.
Намек понял, сей секунд.
Намек он понял, вот пройдоха, с этими кают-юнгами одна беда, растирая виски и слегка поморщившись, пробурчал Скотт.
Глава шестая. Мичман Раш