Циля, увидев бледную дочку, в глазах которой застыли слёзы, кинулась к ребёнку. Первое, что сделала та, кого Гита даже писала с большой буквы, обняла расплакавшуюся от Маминого тепла девочку. Вздыхая, Циля гладила Гиту, пока та не успокоилась и не смогла объяснить, что произошло, немедленно разозлив женщину, решившую назавтра пойти разбираться.
Я тебя расстроила, Мамочка, девочка переживала так, что Циля уже и не знала, как успокоить доченьку.
Не надо так переживать из-за двойки, Гита, женщина не понимала причины такого горя, сразу даже и не сообразив.
Я не из-за двойки, Гита подняла заплаканные глаза. Я потому, что тебя расстроила
Мама сильнее расстраивается, если ты плачешь, Циля наконец поняла причины катастрофы. А оценки это тьфу и растереть. За оценку тебе мама горбатого слова63 не скажет.
Правда? девочка смотрела с такой надеждой, что сердце матери просто не выдерживало. Иногда трудно быть центром мира, даже и для своих детей.
Ох, мэйделе укачивая Гиту, Циля думала о людской чёрствости и жестокости.
А вот запоздавшие из школы старшие дети сестрёнку никому прощать не собирались. Сначала собрав совет отряда, девушки и юноши пригласили комсорга школы, который быстро понял, что дети задумали, и не возражал. Гиту в школе любили всегда готовая помочь, никому не отказывавшая во внимании, поддерживавшая младших ребят и сама прошедшая абсолютно точно ад Поэтому комитет комсомола одобрил инициативу старших пионеров, и в местное управление НКВД отправилась вполне официального вида бумага.
Энкаведешники на бумагу, в которой, в частности, было написано следующее: «При виде почти замученной румынскими буржуями девочки не смог сдержать своих низменных побуждений в желании унизить», отреагировали мгновенно, сразу же арестовав учителя, которому не понравилось то, как почитает свою Маму девочка. Ну а формулировать в этой страшной организации тоже умели, поэтому мужчине стало очень грустно, а вот Гита, осознав, что её защитили, и вовсе потеряла дар речи. Она была действительно частью общего.
Казалось бы, арестован учитель почти по навету, но вот в чём оказалась проблема по документам тот проходил как коренной одессит, а на деле не понял ни ответа разволновавшейся девочки частично на идиш, ни её отношения к Маме, что выдавало некоторые странности. Контрразведка копнула, и на белый свет выплыло такое, что дело быстро засекретили, а «учителем» занялись «очень отдельно».
Но самым главным для Гиты было другое её защитили, значит, всё правда. И рядом с ощущением от «своего народа» встало ощущение «своей страны». Своя семья, своя страна, свой народ стали именно теми камнями, на которых стояла личность Гиты Пельцер, той, которую ласково называли «мэйделе» в любом возрасте.
* * *
Подростковая влюблённость как-то обошла Гиту ведь в её жизни была Мама, и казалось, никакое другое чувство не может поместиться в сердце девочки, там просто не хватит для него места. Поэтому из школы Мэйделе буквально бежала, почти не глядя по сторонам. Поскорее к Маме, поскорее обнять, прикоснуться к самой лучшей женщине на свете.
А вот с Мамой гулять Гита любила, ей нравилось медленно идти по Лассаля,64 где на углу с улицей Десятилетия РККА65 стоял «Пассаж» огромный магазин и гостиница заодно. Здание было красивым, но Мама предпочитала Привоз, где можно было найти абсолютно всё и не по таким кусачим ценам, как считала Циля, привыкнув за время НЭПа66 к тому, что «Пассаж» для богатых.
Мэйделе нравились одесские дворики с фонтанами, плющом и балконами, они были такими уютными, как и их двор, конечно же. И море К морю ходили по Луговой, не только на пляж, конечно, за мидиями ещё, и Йося ловил рыбу. Гита помогала Маме по дому, потому что дома всегда есть чем заняться, к тому же Мама рядом. Циля только улыбалась, поглаживая замиравшую от её ласки девочку. Осознавая, что именно она стала центром мира Мэйделе, женщина была очень осторожна в словах, чтобы не ранить ненароком так доверившуюся ей доченьку.
Тетя Циля, разрешите мне с Гитой погулять? поинтересовался Аркаша Нудельман, подойдя к дому, где жила семья Пельцеров.
Я не против, а её ты уговоришь? улыбнулась всё отлично понимавшая женщина. Она говорила на идише, чтобы Гита слышала.
Уже пошёл уговаривать, упрямо тряхнул вихрастой головой мальчик. Циля готовилась получать удовольствие от наблюдения за процессом. Но в этот раз у мальчика получилось довольно быстро в кинотеатре обещали какой-то новый фильм.
Быстро уговорить получилось ещё и потому, что женщина сжалилась, войдя в комнату девочек. Ривка куда-то уже ускакала гулять, а Гита предпочитала сидеть с мамой. На дворе был жаркий май, поэтому одетая в лёгкое летнее платье девочка разрывалась ей в кино очень хотелось, но не хотелось и оставлять Маму.
Мэйделе, иди в кино, тихо произнесла Циля, заставив ребёнка радостно заулыбаться.
Спасибо, Мамочка! девочка всё понимала, поэтому и благодарила. Поцеловав свою Маму, Мэйделе будто испарилась вместе с Аркашей.
Чудо просто, как она тебя любит, заметила соседка. И Ривка с Йосей уже так же
Просто она наша Мэйделе, Сара, улыбающаяся женщина старалась не думать о том, что будет, когда дети закончат школу.
А Мэйделе спокойно шла рядом с Аркашей, не знавшим, о чём говорить. Девочка улыбалась, оглядываясь по сторонам. Кино крутили с передвижки неподалеку от пляжа. «А потом, наверное, можно и окунуться», подумала Гита, но вспомнила, что не взяла купальный костюм, и покраснела, поняв, что не рискнёт. Иногда они с Ривкой прыгали в море голышом, когда никто не видел, а сейчас уже было нельзя не одиннадцать чай. Эти прогулки частыми не были, потому что уговорить девочку было нелегко. Тянувшаяся к семье и Маме, она не хотела просто так гулять только по делам, которых, правда, тоже хватало. Ну и синагога, конечно Так проходило время. День рождения Ривки и Гиты был весёлым праздником. Всегда был, потому что это же дети. Когда в самый первый раз Гита спросила: «А что это такое?», Циля чуть не расплакалась, но удержала себя в руках, рассказав доченьке, почему день, в который она родилась, праздник для всей семьи. От таких слов Мэйделе плакала так, что перепугала всех, но с тех пор старалась сделать подарок для Ривки, потому что сестрёнка. Рисунки Мэйделе остались с сестрёнкой даже в очень суровые будущие дни, именно они согревали её и дарили уверенность в том, что всё будет хорошо.
Мама! Мама! Я выиграла! счастливая Гита заражала своим счастьем всех вокруг. Победив в школьном конкурсе тематического рисунка, Мэйделе внезапно обнаружила своё произведение в газете. На рисунке была их улица, и была она такой, что казалось тронь, и всё начнёт двигаться. Картина, буквально заполненная счастьем ребёнка, заставляла улыбаться.
Умница ты моя, радовалась Циля вместе с доченькой, для которой Мамина улыбка была самой лучшей наградой. Ради этой улыбки Мэйделе была готова отказаться от чего угодно только бы Мама улыбалась. Но отказываться не требовалось.
Ривка, ходи с Мишей, посоветовала женщина, видя, что дочка не может выбрать из двух ухажёров. Моня трескучий,67 как второй сын,68 всё под подол смотрит,69 не нужен тебе такой.
Да, мама! обрадовалась девушка, чувствовавшая что-то и так. Любви в её сердце не было, взгляды Миши были приятны, а Моня умел забалтывать. Но Мама знает лучше.
Циля очень хорошо чувствовала происходящее вокруг, отчего направляла своих детей, подсказывая, поэтому в комсомол вступили и Йося, и Ривка с Гитой. Именно эта общность со своей страной помогала девушке, радостно разглядывавшей свой новенький значок с надписью «КИМ»,70 при этом девушка, конечно же, сдавала нормы,71 как и все остальные её товарищи. Не только потому, что товарищи это тоже делали, но и потому, что Мама сказала, что лишним не будет.